история одного безумия (СИ) - Трещев Юрий - Страница 42

Бенедикт потер глаза, пытаясь очнуться… зевнул с криком…

Отозвалось эхо…

Бенедикт вышел наружу, ища Марка взглядом…

«Куда он делся?..»

Над городом висели дождевые тучи…

«Однако из туч ни капли не вылилось… и ручей пересох… к чему бы это?..» — подумал Бенедикт…

Ту же фразу он повторил вслух… и увидел деву в платье невесты… она стояла у пересохшего ручья… лишь фата, как обвисшие крылья, укрывали ее плечи и грудь…

— Кто ты?.. или же мой страх тебя увидел?.. — пробормотал Бенедикт, отступая вглубь руин…

Из темноты он окликнул деву по имени…

Дева испуганно обернулась, лицо ее покрылось невольным румянцем…

Послышался подземный гул, похожий на рычание своры собак…

Бенедикту почудилось, что он увидел в темноте оскаленные собачьи пасти с хлопьями пены…

Он стоял, боясь шевельнуться, ждал продолжения… не дождался… терпение иссякло и он вернулся в келью, лег на ложе…

Он лежал и размышлял:

«С тех пор как я вообразил себя богом, меня преследует этот странный гул… и дева в платье невесты… а иногда и без платья… ей надо бы быть скромнее…»

Осыпались камни… послышались шаги… шаги затихли…

Не выдержав пытки, Бенедикт выглянул из кельи и увидел деву в платье невесты у груды камней, похожих на стаю присевших волков…

«Опять она…»

Дева спустилась к воде… боязливо тронула воду ногой… вскрикнула, отступила, вскинула рыжие волосы, что прядями ниспадали на ее обнаженные плечи…

«Что еще за безумье она затеяла… и это еще не все… брань добавила… язык у нее от отца… ее можно понять… а меня?..»

Дева вошла в воду по колено, по грудь, обернулась, глянула на Бенедикта слегка косящими глазами и исчезла…

«Нет, она не исчезла… всплыла лицом вниз…

Вот и остальные жены явились… все шесть в одеждах печали… поют плач… отпевают несчастную Жанну…

Смерть она приняла от воды… испустила дыхание и губы сомкнула…

Дева лежала наполовину в воде, а жены толпились вокруг ее тала и поодаль…

Помню, одежду Жанны я искал в камнях… не нашел… своим плащом прикрыл утопленницу…

Боже, оставь мне ее живой, молю… только это…»

Ветер шевелил рыжие волосы девы, вьющиеся как у цветка гиацинта… в лицо ее заглядывал, в глаза пустые… ничего в них не осталось живого…

«Но удивительно все же… куда остальные жены исчезли?.. лишь камыш дрожит и осока…»

Бенедикт пошел по воде, остановился у рифов, у которых когда-то нимфы играли с дельфинами, постоял, скорбно склонив голову…

Согнув колени, он сел на камень…

Послышался плеск воды…

Бенедикт поднял голову и увидел в воде покрытой пеной головы жен…

«Кажется, они меня не видят… или видят?.. плавают, следят, наблюдают, щеки надувают… нет, не нимфами, лягушками они стали в этом болоте за все их преступления, совершенные во власти желаний…

Увы, как много в нас тьмы беспросветной, безумья… воображаем то, что не видим…

Я опасался снов, каких-то темных предчувствий… а явь, вот она!..

Путь одной жены закончился в пруду, затянутом ряской… другая утонула в Красном море… третья там же… всех вода забрала…

И теперь они мстят мне, поют хором… даже невинность моя их не смягчила… ведь я невинный до сих пор…

Кажется, я сейчас расплачусь… уже плачу… слезы от странных и страшных воспоминаний, которые погибнут вместе со мной…

Помню, они сговорились, донос на меня написали из мести… и написали… или Марк все это выдумал?.. он писал эту злосчастную повесть, безбожное смешав с благочестивым, а я жил по написанному…

Из всех жен, только Жанна смолчала… слов негодующих не нашла?.. сомневаюсь…

Просто умерла и по этой причине не стала соучастницей заговора…

Ночью она покинула замок примадонны, где собрались заговорщики…

В темноте она наткнулась на меня… ужас ее объял, лицо побледнело, потом заалело, когда я сжал ее в объятиях…

Она застыдилась и бежала…

— Куда ты?.. вернись… — воскликнул я ослабевшим вдруг голосом, предчувствуя несчастье, гибель…

Я услышал крик Жанны… гул осыпающих камней и плеск воды…

Я успел укрыться… камни пролетели мимо, лишь оцарапали щеку и бедро…

И снова я услышал крик Жанны… эхо его повторило…

Секретарь мэра любил Жанну, видел во мне соперника и на все был готов, даже на преступление, но в сомнении пребывал, пока писатель примадонны не надоумил его, донос на меня написать от лица жен…

Чтобы не навлекать на себя подозрение, он написал донос женской рукой, сжигаемый ревностью, молчаливой злобой…

Раньше срока погибла Жанна, сошла к теням… и с тех пор стала являться мне в видениях, когда я свою скудную старость терпел на острове в пещере с высоким сводом…

Счастье объятий мужа она так и не узнала… смерть помешала узнать…

Вынес я много всего… рассудком одолеть свою страсть я не мог, кто-то во мне препятствовал… может быть, бог, мельком виденный мной?.. впрочем, едва ли… хотя он вселил этот огонь в нас смертных, лишив бессмертия… благого в бессмертии он не увидел…

Марк все это описал… обвинил меня, но не я один ношу камни в сердце…

Стерплю обиду, признаю, что я рожден для одиночества и скитаний…

Все я бросил, и бога в погоне за призраком любви… и это правда…

Встречи с Жанной больше не буду бояться…

Я думал, потухшее пламя уже вряд ли вспыхнет…

Только подумал о ней и все лицо загорелось…

Воображение вводит в обман… не любовь это… это безумие…

Помню, я склонился над утопленницей, шепчу ей что-то… а она бледная, холодная, камню подобна в моих жадных объятьях…

Боже, как я устал от странствий, да и от своих долгих лет…

Где Марк?.. он мог бы переписать часть моих бед на кого-нибудь другого, так нет же…

Рога у луны соединились… круг завершился…

А вот и Марк!.. нет, не Марк… женщина… босая, волосы распущены… не в себе, идет неверным шагом без провожатых…

Что она здесь забыла?..

Боже, это же Ада!.. к луне простерла руки, трижды обернулась… и стала волчицей… воем огласила ущелье… эхо испуганно повторила ее вой…

Я зову бога, прошу его, чтобы он прервал сон или сделал и меня волком, но бог превратил меня в собаку… вижу, волчица оскалилась, спешит отнять у меня мою собачью жизнь… только коснулась она моего тела лапой, как я стал самим собой, седину сбросил и от хромоты избавился… расцвел весь…

Где я?.. что это за место?.. вокруг дикие камни, деревья, вырванные с корнем из почвы…

Я стою и жду…

Волчица трижды обернулась и вновь стала девой, затеяла со мной притворную ссору, оплела руками, обольстила словами…

Она дала погладить мне ее грудь, шею и ушла в темноту… возвратилась она уже девочкой 13 лет с небольшими крылышками на спине…

Мне тоже было 13 лет, может быть, чуть больше…

Смотрю я на себя, удивляюсь… вспоминаю себя, каким я был…

Сон Бенедикта прервался…

— И опять на том же месте!.. — воскликнул Бенедикт, озираясь кругом, чуть не плача…

Длилась ночь…

Келья монахини в руинах женского монастыря стала как будто теснее…

Пес Пифагор громким лаем привел Бенедикта в чувство…

«Кто там еще?.. пес Пифагор зовет, надо бы выйти, но сил нет…

А что, если это Жанна?.. все чуждо, не нужно… даже наслаждение…

Нет, это не Жанна… кто-то чужой явился… свои уже все прахом лежат и костьми, из тех, кого вспоминаю и ищу иногда, думаю, что они рядом, увы…

Опять этот зловещий подземный гул… и запах серы… что за причина?..

Пес Пифагор все лает… наверное, на беженцев… они уже и до этих мест добрались… идут, если еще в силах идти… или лежат, греются на песке… дети похожи на ящериц…

Жизнь они давно разлюбили… ждут смерти… страшной и ненавистной она им уже не кажется… некоторые даже торопят ее и умирают без обычных погребальных торжеств и скорбных слез и плачей…»

Послышался странный шум, шуршание…

«Что это?.. или мне привиделось?..»

Увидев длинный строй желтых муравьев, покидающих келью, Бенедикт содрогнулся, вскочил на ноги…