Штормовая волна - Грэм Уинстон - Страница 28

Питер Хоскин любил поболтать. Он болтал и если Сэм был рядом, и даже когда он был далеко. Сэм не возражал, но сегодня он не слушал. Он думал об Эмме Трегирлс. С тех пор как Демельза устроила ее горничной в Техиди, прошел год, даже больше. Сэм согласился провести год в разлуке, но выбора у него не было. Однако теперь этот год прошел. Если она не подаст о себе весточку, стоит ли ей написать? Но Эмма не умела читать, а мысль о том, что какая-то другая служанка будет читать его любовное письмо, вызывала отвращение. Сэм подумывал пойти туда и повидаться с ней. Он родился неподалеку и знал Техиди, как свои пять пальцев, но дом был таким огромным, что вряд ли он мог просто подойти к парадной двери и позвонить в колокольчик.

Сэм решил, что именно так и поступит — ну, или подойдет к задней двери. Попросит выходной на следующей неделе, чтобы навестить мачеху и братьев. Может, даже убедит Питера Хоскина пойти с ним и навестить свою семью. Прежде им уже случалось, и по очень печальному поводу, ходить туда вдвоем по семейному делу.

Утро текло быстро, и когда время близилось к полудню, зоркие глаза Питера заметили прямо над их головами выход многообещающей породы. Вызвали остальных четверых, чтобы ее оценить, и все решили позвать завтра Заки Мартина, а тот уже решит, стоит ли здесь задержаться. Потом они двинулись обратно мимо тачек, молотков, бочек с порохом, фитилей и крепи в уголок попрохладней, где все вместе пообедали.

Ели шумно, поскольку все они были крепкими мужчинами, а двое молодых явно наслаждались звуком собственных голосов, их смех прокатывался эхом по пещере в двухстах сорока футах под землей. Сэма любили, несмотря на религиозные убеждения (никто из его товарищей не был методистом). Он умел становиться душой компании, когда хотел, а иногда подражал голосам других людей, и это у него хорошо получалось. Его друзья радовались этому, как дети, и требовали повторить снова и снова, и пускай Сэм на прошлой неделе передразнивал доктора Чоука или Джуда Пэйнтера, он должен был делать это еще раз.

В тот день они много смеялись, в особенности над рыболовными приключениями Джуда, о которых рассказала Пруди. Потом немного посерьезнели и обсудили большой прием у Уорлегганов, какие подавали блюда и выпивку: Шар Нэнфан и других наняли в помощь прислуге, и они знали обо всем. Затем Эллери стал рассказывать о бульдоге Толли Трегирлса, но тут уже пора было возвращаться к работе.

Час спустя Сэм отколотил относительно мягкую породу и обнаружил на стене влагу. Поначалу он решил, что это обычная мелкая протечка, такое постоянно случалось. Потом нагнулся, и свеча на шляпе осветила стену. В тоннель вливалась струйка воды.

— Питер! — позвал он. — Иди сюда! Взгляни-ка!

Питер как раз увозил тачку, но нотки тревоги в голосе Сэма заставили его бросить ее и вернуться. Он взглянул.

— Боже милостивый! — воскликнул он.

Пока они смотрели, ручеек вдвое увеличился в размерах.

— Лучше вернись и предупреди остальных, — сказал Питер. — Нужно выбираться отсюда!

— Да, но как ты считаешь...

— Беги! Быстрее! Пусть все поднимаются!

Теперь вода прибывала, как из тонкой трубы, фонтан бил на три фута. С каждой секундой струя становилась всё мощнее. Похоже, что они все-таки добрались до Уил-Мейден, но она оказалась вовсе не сухой.

Они находились на уровне в сорок саженей и, видимо, пробились к самым нижним тоннелям Мейден. Если их не осушили, то в этой части старой шахты наверняка собралось прилично воды, со всех других штреков и почти до поверхности. А теперь вода нашла выход.

Не останавливаясь, чтобы прихватить рубашки и инструменты, Сэм побежал к остальным, вокруг него скакали тени, а вода преследовала по пятам и булькала у лодыжек. Меньше чем в сотне ярдов от того места, где они работали, была шахта, ведущая на нижний уровень, где находились обе оловянные жилы. Еще через пятьдесят ярдов первый воздуховод с деревянной лестницей поднимался на уровень в двадцать саженей и следующий тоннель.

Сэм застал шахтеров в пещере, где они обедали.

— Все наверх! — крикнул он. — Предупредите остальных!

Он стал спускаться на нижний уровень, крича на ходу. На полпути на него обрушилась стена воды, прибив к боковине лестницы. Захлебываясь, оглушенный, он ощупью нашел следующую перекладину, потом еще и еще одну, и оказался внизу. Вода грохотала, как гром. Поскольку ствол шахты опускался на три сажени ниже тоннеля, Сэм мог выиграть некоторое время. Но учитывая мощь водопада, осталось минуты две или три, до того как вода проникнет в тоннель.

Он на ощупь побежал по тоннелю, который здесь был узким и темным. Сэм потерял шляпу, а с ней и свечу, и прошли долгие минуты, пока он не наткнулся на тачку и мешки с породой, а значит попал в пещеру, где блеклый мерцающий свет дал понять, что здесь работают шахтеры. Свет извивался червем, но был желтым, а не зеленым. Сэм услышал взрыв и почуял едкую вонь динамита.

Он закричал зычным голосом, натренированным на молитвенных собраниях, хотя ни на одном сборище членов уэслианского общества в огромных амфитеатрах он не добивался таких результатов. Работа остановилась, ближайшие к нему шахтеры побросали инструменты и обернулись.

С какой неохотой многие из них воспринимали послания Сэма на поверхности, и с какой быстротой они отреагировали сейчас! Шахтеры работали, постоянно рискуя: пожар, обвал и потоп были главными страхами, а Сэм упомянул последнее. За секунды они бросили всё и бросились в проход, откуда он только что появился, в узкий тоннель — единственный путь к спасению. Сэм побежал дальше, выкрикивая предупреждение.

Остальных тоже не потребовалось убеждать, достаточно было одного слова, когда он промчался мимо, предупреждая о затоплении, грозящем глубокой шахте, о том, что пытаться выбраться наверх тем же путем, которым он пришел, это самоубийство: придется плыть к северному тоннелю с другой стороны, где пол немного поднимается, и пробиваться наверх, пока они не доберутся до главного ствола. Там они наверняка будут в безопасности, хотя стоит все-таки предупредить шахтеров у северной жилы.

Вскоре пещера опустела, стало темно. Сэм огляделся и понял, что никого не осталось, и тогда он последовал за последним огоньком. Не успел он сделать и нескольких шагов, как очутился по пояс в бурлящем водовороте, а потом и по грудь. Из-за людей, набившихся в тесный проход, вода поднялась еще выше. А когда вода поднялась, становилось всё меньше воздуха, в ушах звенело.

Вертикальный гезенк представлял собой опасность: его нельзя было пересечь больше чем по двое, задние наталкивались на передних, а еще больше десятка ждали своей очереди, стоя в воде, несущей сверху вниз камни, доски и прочий мусор. Чтобы проплыть через этот водопад, требовались смелость и решимость, но при этом не было уверенности, что на той стороне ждет спасение. Один испугавшийся решил попробовать выбраться по лестнице шахтного колодца. Ему удалось подняться футов на двадцать, а затем он с шумом рухнул в воду, чуть не угодив прямо в одного из пловцов, и исчез в воде.

— Господь — свет мой и спасение мое, — выкрикнул Сэм, и его голос разнесся над гулом воды, — кого мне бояться? Господь — крепость жизни моей: кого мне страшиться?

Их осталось пятеро, потом четверо, трое и двое — каждый погружался под воду, чтобы уменьшить вес падающей сверху струи. Потом настал черед Сэма.

— Господь — свет мой! — сказал он сам себе, сделал глубокий вдох и погрузил голову в воду, уже доходящую до плеч. По удару в спину он понял, что находится под водопадом. Расстояние было пустяковым — десять гребков, но на другой стороне чьи-то ноги пнули его по лицу. Означало ли это, что другой тоннель забит людьми, или он ниже уровнем и полностью заполнен водой? Означает ли это, что они просто тонут а агонии? Кровь в висках запульсировала, легкие сдавило. Нога ударила его в грудь, оттолкнув еще дальше. Сэм отплыл чуть назад, вынырнул и вздохнул с облегчением — водопад остался позади. Человек плавал лицом вниз, Сэм схватил его за волосы и потащил ко входу в следующий тоннель. Но в полной темноте он точно не знал, где этот вход.