Чужой мир - мои правила - Гринберга Оксана - Страница 6

Райвен мечтал снять оружие и одежду, смыть песок и мелкую пыль, что, казалось, пропитала насквозь, а иногда заставляла мучительно кашлять после очередной вылазки в пустыню. Затем окунуться в огромную ванну, наполненную до краев горячей водой, и лежать долго-долго, пока не смоются запахи и грязь города. Но в Туиренне вода – богатство, много воды – непозволительная роскошь.

– Она сказала, что делала в пустыне? – спросил он у Сэба.

– Нет, – пожилой десятник покачал головой. – Девчонка, похоже, не понимает нашего языка. Мой лорд, не могли бы вы… поприсутствовать?

Райвен пожал плечами. Вообще-то не его дело – присутствовать. Но интересно, что за птицу он подобрал в пустыне.

– О, Лугх Светоносный! Хорошо, пойдем!

Бросил тоскливый взгляд на комнату. Хоть в его распоряжении был особняк в центре Туиренна, он предпочитал жить в цитадели. Крохотное помещение прослужило ему домом три месяца, еще осталось столько же, после чего можно будет вернуться на родину, в Нуадреанн.

Он тосковал по своей стране. Хоть распахнутое окно и манило обманчивой свежестью наступающего вечера, но ему так не хватало прибрежного ветра с горьковатым запахом морской соли. Перед тем, как отправиться на службу, Райвен построил дом недалеко от Эйдоса, столицы Нуадреанна, на скале у Великого Моря, что омывало извилистые, изрезанные фьордами берега его страны. Райвен мечтал каждое утро видеть беспокойные волны, что бушевали внизу, вгрызаясь в темную плоть скалы, а вместо этого уже несколько месяцев дышал пыльным воздухом цитадели.

Он вышел из комнаты вслед за Сэбом, про себя отметив, что пожилой воин сильнее, чем обычно, прихрамывает на правую ногу. Похоже, поврежденное колено давало о себе знать. Надо взглянуть! Целительная магия хорошо ему поддавалась, к тому же он испытывал симпатию к Сэбу. Но разве возможна дружба между сыновьями Богини Дану и людьми?

– Как она? – спросил Райвен, вспомнив о девушке.

– Шустрая, – усмехнулся Сэб.

Райвен нашел ее в сердце пустыни. Не только место казалось неправильным, но и одежда. И то, что она оказалась жива, хотя уже стояла на Краю. Опоздай он немного, и, пожалуй, ушла бы в Иной Мир, ведь жизнь едва теплилась в хрупком теле.

Что завело ее так далеко от стен города, в сторону от торговых путей, столь близко к месту, где проходила Грань Миров? Перебежчица? Вряд ли. Если мужчины могли стать одними из Темных, то женщины… Все знали, что делала нежить с женщинами! Райвен вздрогнул. Он видел, но мечтал забыть. Последнее нападение было на караван три дня назад. Двадцать мертвых тел, выпитых фоморами досуха, и повозки, разграбленные их слугами. Они ушли за Грань раньше, чем подоспел отряд из Туиренна. Но, быть может, в этот раз одной удалось спастись?

Они спустились по щербатым, едва освещенным ступеням вниз, в подземелье.

– Что здесь происходит? – строго спросил он, увидев, как рыжий Гилла нервно сжимает в руке кинжал.

– Девка нарывается, – ответил тот. Запнулся, увидев, кто перед ним: – Простите, мой лорд!

Рыжий убрал кинжал за пояс. Райвен подумал, что, похоже, испортил детинушке развлечение. В другое время и в другом месте тот был бы наказан. Но не здесь, не в этом проклятом городе, где оставалось служить лишь три месяца и где от его решений мало что зависело.

– Чтобы я тебя здесь не видел! – рявкнул он на рыжего. – Хотя нет, найди ей сухую одежду.

Девушка сидела, вжавшись в стену, с кружкой воды в руках. Ее заметно била дрожь. На колени, едва прикрытые коротким платьем, спадали светлые волосы.

– Она много выпила? – спросил Райвен у остальных воинов, имен которых не помнил.

– Нет, но пить ей нельзя. Помрет же! – ответил чернобородый. – Гилла хотел отобрать, но… Его гордость пострадала.

Они дружно заржали. Райвен присел рядом с девушкой. Та смотрела удивленно, глаза казались огромными и черными в мерцающем свете факелов.

– Не бойся, – произнес он. – Обещаю, никто не причинит тебе вреда!

Она покачала головой, что-то ответила.

– Я не понимаю, – вздохнул Райвен. – И откуда ты такая взялась? Но кружку придется отдать…

Он взял ее за руку – кожа мягкая, нежная… Девушка походила на женщин его народа, но была человеком. К тому же ни одна из дочерей Нуадреанна не надела бы такую одежду. Светлое короткое платье обтягивало фигуру, оставляя открытыми ноги, хотя незнакомка старательно тянула подол вниз. Взгляд побежал выше, остановившись на груди. Райвен качнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Не о том он думает!

Отвернув рукав, повернул руку девушки ладонью вверх. Знака Гильдии не было. Значит, либо из благородных, либо… еще не получила метку. Ну ничего, сейчас расскажет. Мысленно призвал магию тех, в чьих венах текла Кровь Богини Дану.

Северянку звали Марта. Красивое, сильное имя! Как он и думал, девушка шла с караваном и лишь чудом избежала гибели. Хотя чудес не бывает – все в их мирах предрешено Богами. Здешние Боги оказались к ней более чем благосклонны. К тому же северянке повезло, что Мунстер и Улайд заключили перемирие. Не к лицу славным сыновьям Эирианна резать друг друга, когда фоморы лезут сплошной стеной! Но оставаться одной в этом городе девушке было опасно, потому он и дал ей денег, которых вполне хватит, чтоб добраться до дома. Что ж, обязательства свои он исполнил – больше здесь делать нечего! У северянки своя дорога. Хотя… Райвену вдруг захотелось, чтобы с девушкой все было в порядке и больше не пришлось бы в одной из разведывательных вылазок наткнуться на хрупкое безжизненное тело посреди пустыни.

Он повернулся к Сэбу.

– Дайте ей что-нибудь из одежды и накормите! И еще – пусть кто-нибудь проводит до торговых рядов и поможет найти караван до Улайда.

Он коротко кивнул и вышел, чувствуя взгляд девушки, заставляя себя не оборачиваться. Все же жаль, что они больше не увидятся.

Рыжебородый открыл узкую дверь каменной башни. Дневной свет до боли резанул глаза, заставляя прищуриться, пока я привыкала к послеобеденному солнцу. Провожатый стащил меня по ступеням вниз во внутренний двор цитадели, затем поволок по каменной дороге к виднеющимся впереди деревянным воротам. Грубые мужские пальцы впились в предплечье, я едва успевала переставлять ноги, подстраиваясь под быстрый шаг, сжимая в руке мокрый ком, что когда-то был любимым платьем. Иногда мужчина что-то зло и презрительно бормотал сквозь зубы. Судя по тону, в конце пути ничего хорошего меня не ждало.

Мы шли через тренировочное поле, где обнаженные по пояс воины-мечники отрабатывали приемы боя. Лязгу оружия вторили громкие выкрики. Некоторые сражались попарно, некоторые умельцы отбивались сразу от нескольких противников. В низких бочках стояло разномастное оружие: те же самые мечи, длинные и короткие, копья, шесты. Вдоль стен пестрели разноцветными орнаментами большие овальные щиты, по соседству с ними стояли щиты поменьше, круглые, окованные железом. Мы прошли мимо группы мужчин, что целилась из арбалетов в мишени на дальней стене. Определенно, не лучшее место для побега… Хотя я бы прихватила что-нибудь из оружия, например короткий меч из ближайшей бочки.

Размечталась! Если уж бежать, то быстро и с тем, что есть. Все скромные пожитки при мне. Деньги, поданные из жалости, лежали в бюстгальтере. Левая грудь призывно топорщилась под грубой тканью платья, правая консервативно придерживалась привычного первого размера. Ужасное платье, что выдали в подземелье, отравляло и без того нелегкое существование: ткань натирала обгоревшую кожу шеи и спины, ноги то и дело путались в длинном подоле.

Едва ли не каждый из встречных мужчин – крепких, увешанных оружием, как деревья плодами, – считал своим долгом что-нибудь сказать рыжебородому. Судя по тону, высказывания были крайне скабрезные. В ответ мой провожатый либо угрюмо отшучивался, либо заливался глухим, словно из бочки, смехом. Я висела на конвоире, будто силы мои закончились вместе с запасом наглости, и мечтала о побеге.