Третье Желание (СИ) - Хусаинова Нигина - Страница 21

  — Мони? — Валефор недоуменно уставился на Пэриш.  — В чем дело? Почему у тебя такое лицо? Как ты себя чувствуешь? — завалил он ее вопросами и сделал шаг вперед.

  — Не подходи!

Моника выставила руку в останавливающем жесте. Ей больно было признавать, но она потерпела очередное предательство.

«Ну, ничего, — думала Моника, — переживу. Не впервой!».

  — Эй, — окончательно растерялся джинн, — в чем дело?!

  — Ты хотел меня отравить! Вот в чем дело!

Выкрикнула Пэриш и резко рванула дверь. Но выбежать не успела. Валефор стальной хваткой притянул ее к себе. Моника попыталась вырваться, но это было равносильно тому, как если бы она пыталась сдвинуть статую свободы.

  — Пусти! — потребовала Пэриш. — Ненавижу! Всех вас ненавижу!

Она бесконечно сыпала обвинениями и стучала своими маленькими кулачками по плечам Валефора. В конце концов, джинн не выдержал и прервал поток оскорблений поцелуем.

                                                       ***

Она пыталась бежать, хотя и знала: бежать некуда. Ее везде найдут. Но все же Моника это сделала. Но Валефор, наплевав на все оскорбления и угрозы, поцеловал ее. Как и в первый раз, Пэриш почувствовала приятную усталость. Джинн целовал Монику с такой нежностью, что если бы не его руки, то она оказалась бы лужицей по пол, словно подтаявшее мороженое.

Валефор слегка отстранился и внимательно посмотрел на нее. В бездонных глазах отражалась вселенская грусть, и Монике стало не по себе.

  — Как ты могла подумать, что я способен тебя убить? И если уж решила, что я все-таки способен, то почему бы мне это не сделать более приятным способом. Ты же помнишь, что если я переусердствую, то для тебя это будет смертельно. То вино отправил не я…

Моника оглядела пейзаж вокруг: разбросанные столики-тележки. На полу валялись разнообразные лекарства, системы капельниц, шприцы. А двери палаты наглухо закрыты.

  — Они хотели помешать мне, спасти тебя, — пояснил хаос Валефор.

А ведь и правда, задумалась Пэриш. Если предположить, что вино все-таки прислал Валефор, то зачем ему это? Да еще и от своего имени. Кроме того, он прав, джинн мог убить ее и более приятным для него способом.

  — Я думаю, это Джастин, — после долгой паузы ответила Моника. — Хотел завершить начатое и у него это почти получилось…

 Валефор прижал ее к себе, гладя по волосам и успокаивая, словно ребенка. Он и правда испугался, что потеряет ее.

  — Прошу, Моника, загадай желание. Стань бессмертной. А что касается Джастина, то он сейчас получает заслуженное наказание.

Стать бессмертной? Это значит жить вечно. А хочет ли она этого? Этот вопрос крутился в подсознании уже давно. Какая-то часть Моники не желала жить вечность, тем более, что эта вечность туманна. Другая же часть очень хотела разделить вечную жизнь с Валефором.

  — Не хочешь? — разбитый и несчастный тон джинна нарушил ход ее мыслей, — собственно я так и думал, — продолжил он. — Не хочу тебя заставлять, но и не желаю твоей смерти…

  — Я хочу, — тихо ответила Пэриш, — просто пока не готова. Я ведь могу загадать его позже?

  — Можешь, конечно, но что если тебе снова будет грозить смертельная опасность, а меня не будет рядом?

Моника обняла Валефора за талию, прижимаясь щекой к мощной груди. Она чувствовала себя защищенной в его объятиях. И готова была стоять так вечность. Именно это чувство защищенности и заботы и стало для нее толчком.

 — Знаешь, я готова стоять так с тобой вечность. И согласна стать бессмертной. Только, — она замялась.

— Только?

—   Это больно?

Валефор заливисто рассмеялся.

—   Это даже приятно...

И действительно. Моника ожидала какой-нибудь древний ритуал, плясание с бубном вокруг костра или что-то в этом духе. Но все оказалось довольно банально.

Валефор протянул ей маленький флакончик причудливой формы. Внутри пузырька плескалась светло-голубоватая жидкость. На ее недоуменный взгляд джинн с лукавой усмешкой ответил:

—   Эликсир бессмертия. Все людишки его ищут.

—   Граф Сен-Жермен? — удивилась Пэриш.

—   Пф! — недовольно фыркнул Валефор. — У графа был фальсификат. А это настоящий эликсир бессмертия. И именно бессмертия, а не молодости. Эликсира молодости не существует.

—   В чем разница? Если я это выпью, то буду молода и бессмертна. — Возразила Моника.

—   Нет, Мони. Дело в том, что многие люди считают: если ты стар и выпьешь его, то помолодеешь. Но это далеко не так. Если старик выпьет данный напиток, то он не помолодеет, а просто будет жить вечность, но так и останется стариком.

—   Правда? Если я его сейчас выпью, то типа навсегда останусь в том возрасте, в котором нахожусь?

Валефор кивнул.

- Да.

Моника залпом осушила маленький флакончик. Жидкость имела сладковатый вкус с нотками каких-то цветов и специй. И поначалу с ней ничего не происходило, и Пэриш решила, что джинн просто пошутил. Но не успела она закончить эту мысль, как по всему телу пополз жар. Моника пребывала в легкой эйфории, словно выпила немного вина. Ее ноги слегка подкашивались и если бы не Валефор, крепко держащий в своих объятиях, то лежать бы Пэриш на полу. Вселенная вертелась вокруг, и даже стало немного подташнивать. Все кончилось также резко, как и началось.

—   И это все? — удивилась Моника.

—   А ты чего ждала? Древнего ритуала и жертвоприношений? — усмехнулся Валефор.

—   То есть я теперь бессмертна? — спросила она, игнорируя его подколки.

Он притянул ее к себе еще ближе и тихо шепнул у самого уха.

—   Бессмертна и моя...

А ведь и правда его. Только сейчас, Моника ощутила легкий вес оков на шее и запястьях.

—   Ты ведь обещал, что без цепей! — возмутилась Пэриш.

Щелчок. И металлический ошейник исчез, а вот оковы на левом запястье остались.

—   А это? — позвякивая цепью, она потрясла кистью.

—   А это, увы, не в моих силах. Эта цепь связывает нас. И именно благодаря ей, я чувствую тебя на расстоянии...

***

Две недели спустя...

Хоть Валефор и отговаривал ее от этого, но Моника все равно решила навестить Джастина в тюрьме. Просто чтобы посмотреть ему в глаза. Встреча естественно ничем хорошим не закончилась и Пэриш, наконец, поняла: мужчина, которого она когда-то любила, как человек потерян. В нем алчности и жестокости было больше, чем в существах, с которыми ее еще недавно столкнула жизнь. Помимо Валефора, Моника познакомилась и с другими джиннами. Как он и говорил, эти существа довольно жестоки именно к людям. Но Джастин переплюнул их всех. Даже сидя в тюрьме, он вел себя так, как будто восседал на троне, а Моника являлась его слугой.

Замок Валефора с появлением Моники преобразился. Благодаря их таинственной связи, Пэриш теперь владела огромной силой, и эта сила принадлежала Валефору. Каким-то непонятным для нее способом, способности джинна передавались ей.

Обеденный зал Моника дополнила занавесками цвета сирени и белоснежной скатертью на длинном дубовом столе. Теперь, уже их общая спальня также подверглась изменам. Пэриш сменила мрачные тона на более яркие. И вместо черного пледа, кровать покрывало стеганое одеяло лимонного цвета. Стены в серых тонах, заменили белые обои с рисунком ветки сакуры. У темной мебели, Моника просто поменяла цвет, а кроваво- красный ковер почти не изменился, просто стал менее красным.

Она стояла в центре комнаты и осматривала свою работу. Дизайнер из нее оказался так себе. Но главная цель была достигнута: мрачные тона исчезли. Единственное, что Моника не стала менять, это занавески и канделябры. Уж очень нравилось ей освещение, которое дарили отблески от «рожков», сделанных из обсидиана.

—   Миленько, — Валефор обнял ее сзади за талию. — Мне нравится...

—   А мне что-то не очень. Может поменять?

—   Нет, не нужно. Как ты себя чувствуешь? Встреча с Джастином прошла не лучшим образом...

Моника промолчала. А что она могла сказать. Пэриш до последнего надеялась, что человека можно изменить, но видимо, Пирсон не тот случай.