Эксгумация - Литт Тоби - Страница 27

— Сейчас все будет нормально, — заверил я.

Дороти хотела что-то сказать, но передумала и вернулась в свое кресло для интервью.

Я еще несколько раз кашлянул для верности — не без удовольствия разыгрывая свое любительское представление перед этими двумя монстрами сцены.

Алан присоединился к жене у зеркала.

Когда я снова взглянул на них затуманенными от кашля глазами, они сидели рядышком и терпеливо ждали, взявшись за руки, снова войдя в привычную роль героев воскресных газет. Несмотря на все их сопереживание, я, наверное, казался им новичком-журналистом, который слишком долго возится с батарейками к диктофону.

— Как вам понравился спектакль? — спросила Дороти.

— Ах, спектакль… — ответил я, наслаждаясь этим эпизодом гораздо больше, чем всем виденным на сцене, — он показался мне обычной ерундой, вполне в духе Королевской шекспировской труппы, разве нет? Японским туристам наверняка понравилось.

Дороти с ужасом посмотрела на меня. Алан стоически не менял выражения лица.

— Но главные герои, несомненно… — о, как я обожал эту драматическую паузу, — возвышались над остальными персонажами.

Они посмотрели друг на друга, не в силах устоять даже перед таким смехотворным набором превосходных степеней, который я мог им предложить.

Как в аду, подумал я.

— Спасибо, — поблагодарила меня Дороти таким тоном, как будто хотела сказать: Мне, конечно, уже не раз приходилось выслушивать комплименты, но я искренне рада любой искренней похвале.

— Надо было вам прийти в субботу, — сказал Алан.

Дороти взглянула на него, и ее глаза слегка затуманились при воспоминании о субботе.

Это уже было слишком: меня постепенно втягивали в очередную гротескную постановку Королевской шекспировской труппы под названием «За кулисами».

— Алан, когда меня подстрелили, я сидел за столиком, заказанным на ваше имя. Почему?

На лице Алана не дрогнул ни один мускул, однако левая рука у него дернулась, как при болезни Паркинсона.

— Может, выпьем чего-нибудь? — предложила Дороти.

— Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, — попросил я. — Вы ведь понимаете, что мне важно это знать.

Алан по-прежнему молчал.

— Я проверил в «Ле Корбюзье», — продолжал я. — Вы заказали столик. Вы должны были сидеть там, где сидел я.

— Верно, — сказал Алан. — Может, выпьем?

Он опустил руку под стол, пошарил в стоявшей там картонной коробке и извлек из нее большую бутылку «Абсолюта» с голубой этикеткой.

— Я не понимаю, на что вы намекаете, — добавил он.

— Вы беседовали по этому поводу со следователями. Что вы им сказали?

Дороти встала.

— Мы уже рассказали им все, что знаем.

— Тогда расскажите и мне, — попросил я.

— Алану трудно об этом говорить, — перехватила инициативу Дороти. — Я простила его, хотя у него с Лили был короткий роман. Когда мне стало известно об этом, я запретила ему встречаться с ней. Алану пришлось отменить встречу в ресторане. Я, конечно, точно не знаю, но, по-моему, Лили позвонила вам в последний момент, чтобы вы составили ей компанию.

— Точно, — вставил Алан. — Все это мы и рассказали полиции.

Дороти встала рядом с ним, готовая вступиться за мужа, как только я дам ей повод.

— Можно поговорить с вами наедине? — спросил я Алана.

Дороти начала:

— Знаете что…

— У меня есть несколько личных вопросов, касающихся Лили.

— Дороти может остаться, — сказал Алан. — Ей и так все известно.

Я подождал.

— Пожалуйста, уйдите, — попросил я Дороти.

— Нет. — Это было первое искреннее слово, которое она изрекла за весь вечер.

— Ладно, — сказал я. — Как долго вы встречались с Лили?

Алан виновато покосился на жену.

— Месяца два.

— Два месяца? — уточнил я.

— Ближе к трем.

— Вы знали, что мы в тот момент жили вместе?

— Она говорила мне, что собирается расстаться с вами, и в конечном итоге так и произошло. Простите…

— У вас был с ней секс?

— Да.

— С самого начала?

— Да. — Он кивнул.

— Без презерватива?

— Почему он должен отвечать на такие вопросы? — взвизгнула Дороти.

— Потому что Лили была беременна, когда погибла, — спокойно сказал я.

— О Господи! — выдохнула Дороти.

— Боже мой! — воскликнул Алан.

Они опять играли роль? Мне было трудно определить это.

Я повернулся к Алану:

— Насколько я понимаю, это означает, что ребенок мог быть и ваш.

Алан посмотрел на Дороти с мольбой в глазах:

— Я правда ничего не знал. Но почему полицейские мне не сказали? — Затем он обратился ко мне: — Они делали анализ ДНК? Разве они не могут определить, чей это был ребенок?

— Зачем вы должны были встретиться с Лили в тот вечер?

— Это был просто… просто ужин, — ответил Алан.

— Кто предложил встретиться, вы или она?

— Не помню. По-моему, она.

— А когда вы решили не ходить? Когда Дороти заставила вас отменить встречу?

— Дороти и я поговорили начистоту дня за два до этого. В среду. Мы решили, что так будет лучше. Мы ведь счастливы в браке, поверьте. У нас замечательный сын.

Дороти сказала:

— Алан просто сделал глупость. И теперь он понимает это.

— Хорошо, как вы отменили встречу? Вы ей позвонили? Или отправились к ней домой и сказали обо всем лично? Или встретились где-то в городе? Насколько я понимаю, в этот момент вы окончательно с ней порывали, а не просто отменяли очередное свидание?

Алан попытался украдкой взглянуть на Дороти.

— Я позвонил ей из дома поздно вечером в четверг. Мы оба целый день были на репетиции. Я был занят в «Тите Андронике». Дороти была на репетиции… чего?

— «Трех сестер».

— Ах да. Не важно. В общем, я позвонил Лили довольно поздно, где-то в 11.15.

— Вы были рядом, когда он звонил?

Дороти молча кивнула мне, настолько плотно сжав губы, что кожа на ее лбу, казалось, готова была лопнуть.

— И вы сказали, что не можете больше с ней встречаться… что ваша жена обо всем узнала… что вам очень жаль?

— Думаю, она меня поняла. Я не вдавался в подробности, просто сказал, что все кончено, потому что…

— Она любила вас?

Теперь Алан сидел расставив ноги и схватившись руками за голову. Он говорил, обращаясь прямо к ковру, его душили слезы.

— Надеюсь, что нет, — произнес он.

— Когда я встретился с ней в пятницу, она вроде была в полном порядке, — сказал я, сразу вспомнив платье, надетое как для особого случая, новые духи, необычное спокойствие.

Когда, интересно, Лили увлеклась этим огромным рыдающим животным?

— Вы спали с ней во время гастролей с пьесой Стриндберга?

— Что ж, пожалуй, довольно, — вмешалась Дороти.

— Нет, — ответил Алан, — но мог бы. Между нами как бы проскакивала…

Меня не интересовали его почерпнутые на репетициях метафоры.

— Последний вопрос: Вы любили ее?

— Нет, не любил, — снова вмешалась Дороти. — Некоторое время он был как будто одержимым, — даже я это заметила, — но затем все быстро закончилось.

Алан весь подтянулся.

— Знаете, думаю, что, наверное, любил, — сказал он.

Дороти резко повернулась и со всей силы влепила ему пощечину. Он принял удар как должное.

— Какой мне смысл лгать? — проговорил он. — Лили уже нет.

— Зато я жива, — всхлипнула Дороти и наконец разрыдалась, — по крайней мере, пока.

— Как насчет той водки, что вы мне предлагали? — напомнил я.

Но они меня уже не слушали, медленно нащупывая путь к примирению через прикосновения и извинения.

Не утруждая себя прощанием, я открыл дверь и выехал из гримерной задним ходом.

Такси до дома.

Наверное, слова Алана содержали толику правды. Когда я сообщил ему о ребенке, он мог забыться и некоторое время отвечать честно. Но Дороти пристально следила за разговором, и было очевидно, что они оба что-то скрывают.

Теперь я знал наверняка, что Алан встречался с Лили, пока мы еще были вместе, и что у них был секс. Я попробовал вспомнить, замечал ли что-нибудь подозрительное в ее поведении. Маловероятно. На той стадии наших отношений я доверял ей, включив автопилот: Лили бы ничего такого не сделала, потому что Лили — это Лили, потому что я жил с ней и любил ее и потому что Лили жила со мной и любила меня. (Фактически, я уповал на то, что я ей доверя и что она, зная о моем доверии, не могла предать его.) Я предпочитал беззащитность, надеясь, что сама возможность причинить мне боль помешает ей изменить мне. Такая тактика срабатывает, когда твой партнер любит тебя и чувствует твою боль как свою собственную. Однако Лили в какой-то момент переступила эту черту — или пролезла под ней.