Церебральный сортинг - Савельев Сергей Вячеславович - Страница 35

В настоящее время хорошо заметно некоторое изменение принципов внутривидовой гоминидной конкуренции. Сейчас речь идёт не о покорении народов с дальнейшей ужасной эксплуатацией, а о прямом физическом уничтожении. Это в корне меняет подход к проведению искусственного отбора. До начала XXI века большие популяции гоминид захватывали друг друга с целью поживиться добром, территорией и дармовым трудом покорённых народов. Эти прекрасные гуманистические проекты оставляли угнетённым популяциям возможность быстро воспроизводиться, сливаясь в этом приятном занятии с поработителями. В конечном счёте кровосмешение приводило к расширению изменчивости, полному слиянию или вторичной сегрегации популяций. В XXI веке плотность населения существенно повысилась благодаря пусть даже самому минимальному медицинскому обслуживанию и доступности пищи. Каждый эшелон провизии и лекарств, отправленный в развивающиеся страны, уже через несколько лет возвращается на постоянное кормление в виде сотни глубоко убеждённых эволюционистов с «Калашниковыми» в руках.

Вполне понятно, что 2-3 млрд человек, стремящихся рискованно поучаствовать в искусственном отборе, составляют авангард биологической эволюции гоминид. Такой избыток конкурирующих особей гарантирует невероятную динамику церебральных изменений в ближайшем будущем. При этом повод для конфликтов не имеет значения, но цели совершенно изменились. В XXI веке никакой захватчик эксплуатировать и размножать даже самых симпатичных рабов не будет. Архаичное использование наилучших самок, конечно, неизбежно, но завоёванные популяции обречены на физическое уничтожение. Их экономическое использование биологически нецелесообразно, поскольку современные технологии не требуют столь дорогих в содержании рабов.

Таким образом, развитие медицины, технологий сельского хозяйства и промышленности перевело искусственный отбор в бескомпромиссную фазу. Это означает, что можно безболезненно элиминировать огромные популяции гоминид с заметной пользой для эволюционного процесса. Собственно говоря, неизбирательный тотальный терроризм и направлен на интуитивную реализацию этих биологических задач. Потери как среди агрессоров, так и среди страдающих от их нападений не имеют значения. Наоборот, исполнители должны геройски погибать, унося с собой множество невинных жертв, архаичные конструкции своего мозга вместе с диковатыми социальными инстинктами. Следует отметить, что уровень образования террористов не имеет значения, поскольку накопление знаний не меняет устройства их мозга. Крайне занятна биологичность целей таких активных участников искусственного отбора. Идея фатального приближения конца света и страшного суда как нельзя лучше оправдывает масштабный церебральный сортинг. К сожалению, эти динамичные и эффективные приёмы запуска эволюционных событий при помощи насыщающих террористических актов направлены на культивирование регрессивных изменений головного мозга человечества.

Аналогичные публичные или скрытые конфликты процветают между европейским населением, мусульманским миром и обитателями современной России. Попробуем рассмотреть суть различий неравномерного искусственного отбора мозга в России и Европе, которые стали источником взаимного непонимания. Затем этот простейший патологический бисквит можно украсить блестящей вишенкой из процесса дружественной африканской миграции в Европу. Сущность последних столкновений состоит не в лежащих на поверхности расовых, этнических, культурных и религиозных различиях. Даже если навсегда снять с евромигрантов паранджу, тюрбан, халаты, фески и жилетки, никакой интеграции с историческим населением европейских стран не получится. Ничего не выйдет и после массового изменения цвета кожи, лицевого угла и формы тела. Различия в поведении, которые служат внешними проявлениями особенностей строения мозга, испортят вкус варева из «плавильного котла» Европы.

Особенности этнической организации мозга складывались на протяжении сотен поколений целенаправленного искусственного отбора, адаптированного к историческим условиям обитания каждой популяции людей. Несложно догадаться, что в благоприятных природных условиях Европы с высокой плотностью населения отбор мозга отличался от аналогичных процессов как в России, так и в современном арабском мире. Для европейских народов интенсивный период оригинального искусственного отбора начался 130-140 тыс. лет назад, ещё во времена конкуренции с неандертальцами и заселения Европы. В ту эпоху между собой конкурировали довольно похожие группы гоминид, различавшиеся степенью социализации. Для неандертальцев (Нато sapiens neanderthalensis) обычны жизнь небольшими семейными группами и высокая автономность принятия решений. Это был своеобразный эволюционный путь развития интеллектуального индивидуализма, который вёл к дальнейшему совершенствованию мозга гоминид.

Параллельно существовали менее разумные, но более социализированные Ното sapiens sapiens, которые жили большими неродственными группами в несколько десятков или сотен человек. Для обоих подвидов человека был характерен средний объём головного мозга 1500 см³ (максимальные значения более 1700 см³), намного превышавший сегодняшние показатели 1330 см3 (Савельев, 2015a).

Дальнейшие события развивались по весьма тривиальному сценарию внутривидовой конкуренции. Менее физически и интеллектуально развитые сапиенсы имели в активе умение выживать в больших социальных группах, где коллективные отношения ценились выше индивидуальных достижений. Отбор их мозга затронул в первую очередь лобные области, обеспечивающие тормозные функции и позволяющие сочетать умеренный конформизм с согласованностью совместных действий. Это не шло на пользу ярким индивидуальностям, но давало огромные преимущества большим популяциям с общим управлением. Таким достижениям искусственного отбора неандертальцы могли противопоставить только интеллект и личную физическую силу. Вполне понятно, что их судьба была предрешена. Несъеденные неандертальцы были успешно ассимилированы славными предками европейцев.

Продолжительная конкуренция с неандертальцами стимулировала искусственный отбор в популяциях будущих европейских народов. Параллельно они продолжали интенсивно отстаивать свои интересы на благоприятных для обитания территориях в столкновениях как с местными, так и с пришлыми племенами. В конечном счёте эти явления только ускоряли отбор мозга в пользу уменьшения индивидуальной изменчивости поведения и повышения уровня социального единства популяции. Высокая плотность населения и жёсткая борьба за ограниченные ресурсы сформировали самый продвинутый мозг современного европейца.

Обладатели такого мозга воспринимают религиозные, гуманистические и общечеловеческие ценности как необязательные правила социальной адаптации. При внутриевропейском использовании эти законы детского периода эволюции человечества принято не соблюдать и легко обменивать на еду, возможность репродукции и любимую доминантность. Столь прогрессивное мировоззрение стало результатом жесточайшего искусственного отбора с помощью войн, пандемий, государственной и религиозной агрессии. По этой вынужденной причине европейцы стали абсолютно биологичны в своих повседневных интересах. Демонстрируемое отношение к религии, государственным и моральным ценностям имитационно и сохранилось как инструмент достижения системной доминантности или средство обмана внешних завистников и неопытных мигрантов.

Для наиболее эволюционно продвинутого обитателя Европы следы морали, семейных ценностей, представления об этнической родине, совести, чести и элементарная порядочность являются гоминидным анахронизмом. Действительно, с точки зрения биологического прогресса все эти условности прошлого только тормозят безудержное доминирование нашего прекрасного вида.

Если рассматривать эволюционную сущность метаморфозов мозга и ценностей обитателей Европы, то необходимо признать, что они являются самыми прогрессивными представителями человечества. В этой трагедии редукции человеческих ценностей нет и следа вины самих европейских народов. Они просто оказались на острие биологической эволюции, которой нет никакого дела до наших философских выдумок.