Рубиновое сердце (СИ) - Бердичева Екатерина Павловна - Страница 40

— Иржи! Я хочу еще выпить!

— Да что ж с тобой случилось, депрессивная ты моя?

— Он меня назвал старой шлюхой!

— Перестань! — Иржи укоризненно покачал головой. — Кто так мог сказать о самой прекрасной модели на свете?

— Я приехала заключить с ним контракт, а он сказал, что я слишком стара! У него девушек старше восемнадцати вообще нет! — И Юдифь разревелась.

— Ничего не понимаю. Кто тебе так сказал?

— Ларош Шико! Сейчас коллекции его Дома — икона стиля для каждой уважающей себя женщины Старого света!

— И когда он тебе это успел сказать?

— Месяц назад!

— Ну, это пора давно забыть, как страшный сон, и снова вперед, на покорение других домов! — Иржи подал ей носовой платок. Та вытерла лицо и нос.

— Мне сегодня пришел еще один отказ. — Сказала она совершенно спокойным голосом.

— И что? У тебя нет денег? Не верю.

— Видимо, придется браться за что-то новое, опять выгрызать зубами кусок чьего-то пространства…

— Разве впервой? Ты, дорогая, столько всего перегрызла… Должно быть, у тебя зубы, как у бобра — растут постоянно и тебе их необходимо стачивать хоть о кого-нибудь!

Юдифь тихонько засмеялась.

— Но это так трудно! В начале пути, когда у тебя за спиной нет ничего, и пока не представляешь, насколько сложный путь придется пройти, ты смеешься и смотришь только вперед, не обращая никакого внимания на проклятия аутсайдеров. Но сейчас, когда эйфория молодости прошла, а в памяти лишь каждодневный труд на износ… Не уверена, что смогу еще раз пройти этой дорогой.

— Дорогая, посмотри на меня! Помнишь, как мы с тобой жили в маленькой холодной мансарде? Одна на двоих булочка за целый день и полстакана молока. Но у нас была цель, мы шли к ней и были этим счастливы. Ты не торопись, подумай, что тебя влечет, чем бы ты хотела заниматься? Причем, до зуда в пальцах и огня в глазах. Наверняка, есть задумки… А, Юдифь?

— Есть. — Она вытянула ноги и привалилась к его плечу. — Я хочу выйти замуж и родить дочку. Сделать на телевидении свой канал, куда бы стала приглашать обычных мам с детьми. Мы бы готовили, обсуждали психологию воспитания ребятишек, выстраивание правильных отношений с мужем…

— Так это здорово! Ты действительно этого хочешь?

— Да, мой хороший!

— Тогда не плачь и ищи стоящего человека, с которым можно прожить всю жизнь, завести здорового ребенка, а лучше — двух. Короче, за дело, подруга!

— Спасибо, Иржи, ты — настоящий друг.

— Детка, объясни мне, кто тебя, такую целеустремленную и пробивную, сейчас постоянно сбивает с толка и вкладывает в голову тоскливые мысли? Этот твой новый кавалер? Он требует у тебя денег?

— Нет. — Удивилась Юдифь. — Я даже об этом не думала… А ведь знаешь, это… Эва Балог.

— Да ты что? Расскажи, а как вы познакомились?

— Понравилась?

— Нет, дорогая, она не в моем вкусе. Причем, очень-очень. Рассказывай.

— Впервые я ее увидела в кабинете господина Шико, когда пришла подтверждать заключение контракта. Иржи, он сам прислал мне предложение! Вот я и приехала к нему из страны яркого солнца, хорошего вина и модных домов. Там была эта женщина, Эва. Она принесла заказанные модельером браслеты и подвески к его новой коллекции. Они обсуждали, а я потихоньку сидела в кресле. Потом господин Шико подозвал меня и спросил, напоминают ли эти украшения этнические мотивы моей Родины. Я посмотрела и пожала плечами. Ты же знаешь, я в этом разбираюсь плохо. А в Центральном музее как раз проходила выставка твоих юношеских пейзажей. Ну я и сказала, что если они хотят проникнуться духом моей земли, пусть сходят на выставку моего друга и соотечественника. Эва сразу заинтересовалась. Сказала, что она — искусствовед, и попросила сходить вместе с ней. Мы встретились. Походили по выставке. Иржик, я видела, как создавались многие из этих работ. О чем ей и сказала. Потом мы сидели в кафе. Кажется, расспрашивала о тебе, не помню. Я говорила о нас. А она пригласила меня на следующий день в гости к себе в мастерскую. И там подарила это колечко! — Юдифь покрутила пальцем.

— Можно взглянуть?

Она сняла перстень и положила на ладонь Иржи. Внутренний огонь, до этого мирно дремавший в солнечном сплетении, тут же выплеснулся в руку и невидимкой загудел вокруг чернеющего кольца.

— Смотри, Юдифь, какую дрянь ты носила на пальце!

На абсолютно чистой и гладкой ладони кольцо корчилось, темнело и скрючивалось, покрываясь маленькими дырками. А скоро от него остался лишь тонкий пепельный ободок, который Иржи сдул на пол.

— И что это было? — Тупо спросила до конца не протрезвевшая модель. — Что ты с ним сделал?

— Ничего, солнышко. Оно тебе ни к чему. Пожалуйста, больше ничего не бери у этой женщины.

Он погладил ее короткие волосы.

— Ну а дальше?

— Потом господин Шико прислал отказ. Я поделилась этим со своей новой подругой. Она была очень внимательна, переживала вместе со мной. А потом сказала, что ее пригласили куратором выставки в нашу страну. И предложила ехать вместе. Говорила, что ты, возможно, обрадуешься. Мы же с тобой не виделись…?

— Несколько лет, дорогая! Ты ей рассказывала, куда посылала запросы о работе?

— Да, милый. Она так интересовалась моей жизнью, как никто до нее не интересовался. Радовалась и надеялась вместе со мной.

— Сейчас напоила тоже она?

— Ну, мы выпили совсем немного!

— Ты ей рассказывала, что мы провели ночь вместе?

— Да, дорогой, что тут такого?

— И когда же ты научишься держать свой розовый язычок за зубками? Детка, тот, кто тобой так сильно интересуется, обязательно от тебя что-то хочет. И может статься, что цена твоей откровенности будет слишком велика…

— Мой красивенький мальчик! Ты о чем? А давай, ты на мне женишься?! Помнишь, ты предлагал!

— Нет, милая, телевидение в мои планы не входит так же, как раньше не входили вечные показы и банкеты с «папиками» после них. Бедная ты моя дурочка. Хочешь дружеский совет?

— Ну?

— Не общайся, слышишь, совсем не общайся с Эвой. Это может быть смертельно опасным.

— Дурачок! Красивые девушки умеют красиво любить, убивают только маньяки и вояки!

— Пойдем, солнышко, я провожу тебя в номер.

— А ты со мной останешься?

— Обязательно.

Кое-как дотащив девушку до апартаментов и положив ее на постель, он позвонил к себе. К аппарату подошел Фаркаш.

— Йожеф, для тебя есть задание. Поднимись в триста третий номер.

Когда охранник зашел и увидел мирно спящую Юдифь в одежде на покрывале, он расплылся в улыбке.

Иржи посмотрел на него очень серьезно:

— Смеяться тут нечему. Ее напоили, я поднял ее в номер. А теперь слушай внимательно: я тебе оставляю ключ и карточку. Я сейчас уйду, а ты запрись до утра. К двери не подходи, что бы там снаружи не орали: пожар, цунами, убивают, помогите. Понял? Сидишь, как мышь. Можешь тихонько смотреть телевизор. Аппарат в номере я отключу, воткнешь обратно в сеть, когда окончательно рассветет. Ее коммуникатор…

Иржи пошарил в сумочке, достал и выключил, снова запихнув обратно.

— До завтра отвечаешь за нее головой. Будет куда-то стремиться, удерживай силой. Если не будешь справляться, сообщай мне. Вот номер… Я ушел.

За спиной художника в двери на два оборота повернулся замок. Иржи задумался, потому и не заметил, как почти под потолком плясало черное пламя.

Вернувшись в свой номер, Иржи кивнул Ковачу.

— Ложись спать. Бернату часов до девяти будет точно не до тебя. Фаркаша я приставил охранять модель Юдифь в ее номере. Ей угрожает опасность. Утром он вернется. Я пошел спать. Меня не будить, если даже начнется землетрясение. Не сплю толком уже третью ночь.

Игнац кивнул головой и запер входную дверь.

— Кстати, — Иржи, наполовину стоя в своей комнате, обернулся, — кто бы не барабанил в дверь, не открывай! Даже если снаружи рожает женщина. В отеле есть администрация, пусть разруливают.