Alleine zu Zweit (СИ) - Макмерфи Вильгельмина - Страница 36

— Мы идем на ужин. Ты как?

— Идите, я не хочу.

— Ладно. Я принесу тебе что-нибудь.

— Спасибо, — Аня, закрыв глаза, положила голову на подушку.

— Кстати, советую тебе навестить Сашу, — останавливаясь у двери, бросила Софи.

— А.? — Аня приподнялась на локте, щурясь от света.

— Они с Димой… — Софи слегка замялась, — поболтали. По-мужски.

— Ты имеешь в виду…

— Да.

— Вот черт, — выругалась брюнетка, вскакивая с кровати. Усталости и ноющей боли в мышцах, которую она испытывала вот уже несколько дней, как не бывало. — Где он?

— Саша? Последний раз я видела его в…

— Ты знаешь, о ком я, — Аня, поравнявшись с Софи, посмотрела ей в глаза. Конечно, она знала… Давно знала.

— Пошел в спальню, — кротко бросила староста. Аня дернула дверную ручку, открывая дверь. Софи положила свою руку на ее. — Только не делай глупостей. Ему и так не сладко.

— Мне тоже.

***

Аня три раза постучала в дверь. Не дождавшись ответа, она постучала еще три раза более настойчиво и громко. Дверь, наконец, открылась.

Дима стоял, смотря на девушку сверху вниз одним глазом — ко второму он прижимал кружку. У него была рассечена бровь, из губы шла кровь, а кожа на костяшках пальцев была содрана. Не дождавшись приглашения, Аня зашла в комнату. Повернувшись к парню лицом, она окатила его холодным, гневным взглядом.

— Не хочешь объясниться? — процедила она.

— Мне не о чем говорить с тобой, — отрезал парень. Он отнял руку с кружкой от глаза, и взору девушки открылся свежий, глубокий фингал, занимающий чуть ли не полщеки.

— Так, значит? Тогда позволь, говорить буду я. Я не знаю, что непонятного было в моих словах, когда я просила не лезть в мою жизнь, но, видимо, для тебя это…

— При чем тут ты? — парень расхохотался. При данных обстоятельствах этот смех прозвучал как-то зловеще-издевательски. — Мир не вертится вокруг тебя.

— Неужели, — прищурилась Аня. — Раньше ты говорил мне другое. Сейчас вспомню… «Я не могу перестать о тебе думать, я не должен, но не могу…» А?

Лицо Димы не выражало абсолютно ничего. Он смотрел на девушку, но будто не видел ее.

— Уходи.

Его голосом можно было бы резать, как ножом, настолько он был острым и стальным.

Аня скрипнула зубами, впиваясь ногтями в ладони. Затем молча подошла к столу, взяла за спинку стоящий возле него стул и поволокла его по направлению к шкафу. Девушка залезла с ногами на этот стул и, встав на мысочки, пошарила рукой на гардеробе. Достав аптечку, Аня спрыгнула со стула, сопровождаемая взглядом голубых глаз.

— Что ты…

— Сядь, — приказала брюнетка, кивком указав на кровать. Парень молча повиновался. Аня встала на колени возле него и открыла аптечку. Взяв ватный диск, предварительно смочив его в перекиси, девушка повернула лицо Димы чуть вбок, чтобы удобнее было дотянуться до раны над бровью.

— Решила поиграть в медсестру?

— Сделай одолжение, помолчи.

Тщательно изучив ранение, слегка дотронувшись пальцем до кожи вокруг, Аня откинула волосы назад, заправляя несколько прядей за ухо.

— Будет щипать.

— Переживу как-нибудь, — фыркнул Дима.

Аня осторожно приложила вату к поврежденной коже, аккуратно стирая кровь. Потом девушка проделала то же самое с губой и, наконец, добралась до рук. Костяшки были в ужасном состоянии, кожа ободралась чуть ли не до мяса. Аня взяла чистую вату и, снова воспользовавшись перекисью водорода, как следует обработала травмированные участки. Более-менее очистив и обеззаразив кожу, девушка порылась в аптечке в поисках бинтов. Найдя еще не распакованный рулончик, она разорвала упаковку и отмотала нужное количество.

— Зачем это? — безучастно спросил парень.

— Нужно наложить повязку, иначе…

— Не надо.

— Но…

— Я сказал, не надо, — более твердо повторил Дима. Аня молча убрала все обратно в белую коробочку и, поднявшись с пола, хотела положить ее на место.

— Оставь, я сам.

— Ладно.

Оставив аптечку на стуле, девушка направилась к выходу. У самой двери ее настиг Дима, схватив за запястье. Аня повернулась к нему лицом, пытаясь высвободить руку. Парень перехватил ее за плечи.

— Не уходи, — тихо сказал он.

— Ты же… — договорить не удалось, потому что Дима приложил ей палец к губам. Затем, без предупреждения и без промедления, жадно впился ей в губы неистовым поцелуем, будто это был единственный источник жизни. Аня попятилась назад, пока ее лопатки не коснулись деревянной двери.

Его руки были на ее бедрах. Одной он водил по ноге девушки от колена вверх и обратно, задевая юбку и иногда касаясь застежек на чулках. Вторую руку Дима поднял к ее лицу, слегка приподнимая его за подбородок и отрываясь от поцелуя, чтобы посмотреть Ане в глаза. Карие — голубые. В ее глазах — повиновение, в его — желание. Затем он снова окунался в пьянящую сладость ее губ, целуя уже более нежно и мягко, пробуя на вкус. Его рука уже переместилась на ее талию, затем поднялась чуть выше, до ребер, и, наконец, до груди.

Аня беспрекословно подчинялась его прикосновениям. Ее тело было в плену его рук, оно поддавалось им, поддавалось каждому движению. Девушка выгибала спину, когда его рука оказывалась у нее на пояснице; поворачивала голову вбок, открывая шею для его поцелуев; часто и порывисто дышала, когда он касался ее груди. Аня залезла руками ему под рубашку, едва прикасаясь пальцами к спине, отчего Дима глухо рычал и сжимал ее бедра, талию с еще большей страстью.

— Останови меня… Останови, пока не поздно… Пока я еще держу себя в руках… — прохрипел он ей на ухо, касаясь нежной кожи губами.

— Уже поздно… — прерывисто ответила она, нащупывая руками ворот его рубашки и дрожащими пальцами пытаясь расстегнуть мелкие пуговицы, которые никак не хотели поддаваться.

Дима резко высвободил Анину блузку, заправленную в юбку, и провел пальцами по голой коже, отчего та немедленно покрылась мурашками.

Аня, расправившись, наконец, с верхними пуговицами его рубашки, дотронулась рукой до его груди, шеи, зарываясь руками в его волосы, заставляя углубить поцелуй.

Дима по-прежнему ласкал ее тело, подняв блузку практически до груди, целовал в шею, оставляя засосы. Их тела становились все ближе друг к другу; мыслей в голове оставалось все меньше, равно как и самоконтроля…

Раздался противный звон мобильного где-то совсем близко. В кармане его джинсов.

— Ответь, — онемевшими губами прошептала Аня.

— Я занят, — прорычал в ответ парень, целуя девушку в губы, не давая ей говорить.

— Пожалуйста, ответь, — Аня, взяв себя в руки и разорвав контакт, серьезно посмотрела Диме в глаза. Парень сдался.

— Ладно. Алло, — поднял он, наконец, трубку (кто такой настойчивый, в конце концов?), — Да. Да. Хорошо, — нажав на «Сброс», Дима сжал телефон в руке, — Это был Леша.

— Они возвращаются? — Аня все поняла по его выражению лица.

— Да.

— Тогда мне надо уходить.

Девушка, разгладив юбку и заправив в нее блузку, с сожалением посмотрела на Диму. В последний раз коснувшись его руки, брюнетка исчезла за дверью.

Я твоей не владею душой, не владею телом,

Ничего не творила с тобой, ты сам всё сделал.

Как наркотик меня прими вместе с пыткой и счастьем,

Так всегда происходит с людьми, ослеплёнными страстью.*

Комментарий к Глава 12. Соблазн.

*Оля и Монстр — Паранойя

========== Глава 13. Dancer in the dark. ==========

Ты — танцующая в ночи;

Ты — дитя света;

Ты — вечная грешница;

Ты — святой с крыльями, белыми, как снег;

Ты — далекая фигура в ночи;

Ты — единственная сохранившаяся невинность;

Ты — как испорченное солнце;

Ты — звезда, сияющая так ярко!

(For My Pain — Dancer In The Dark)

Этот сон снился снова и снова, и каждый раз становилось все страшнее. Авария — изувеченные тела — больница — Аня и Ники в пижамах, разбуженные посреди ночи бабушкой. «Мы сожалеем, но ваших родителей спасти не удалось». Слезы, крики, белые халаты медсестер. Запах крепкого черного кофе, который пил брат. Бездумное брожение по больничным коридорам. Вопросы следователя, протоколы, показания. Снова, снова, снова.