8 историй (СИ) - Резник Юлия - Страница 15

Они окончили школу ровно десять лет назад. Бахтияр, как и мечтал, поступил в летное училище, Оля — в иняз. Вот тогда-то они и поняли, как невыносимо тяжело порознь. Раньше ребята виделись каждый день, сидели бок о бок, а тут…

— Может, нам пожениться, Оль? — спрашивал Баха, когда им удавалось пересечься в городе.

— Как? Мы не сможем венчаться, Баха…

— А зачем это делать? Распишемся, и все дела. Мои родители нас поддержат.

— И не станут настаивать, чтобы я приняла ислам?

— Не станут. Слушай, Оль, у меня нормальные современные предки… Ты же знаешь…

— Я так не могу, Баха. Отец с матерью не позволят мне жить во грехе. Да мне и самой не хочется.

— Олька, ну, затюкали они тебя совсем. В каком грехе? Мы в двадцать первом веке живем. Ты, что же, и сексом со мной до венчания заниматься не будешь? — улыбнулся он.

Ольга уткнулась ладонями в лицо:

— Нет. Не буду.

— Ты же шутишь, да? — нахмурился Баха. — Нам уже почти восемнадцать.

— Не шучу, — отвернулась Оля. — Я так воспитана. Мой папа — дьякон. Ты себе не представляешь, что начнется, если станет известно, что я…

— Дело ведь не только в вере, да? Я — татарин. Это тоже делает меня недостойным в глазах твоей семьи?

Оля поежилась. Потому что парень был прав.

— Оля, пойми, ты должна научиться им противостоять. Ради нас. Ради нашей любви.

Девушка это понимала. Но только воспитание не позволяло сделать так, как он говорил. Так и жили. Скрывали свои встречи. И не позволяли себе лишнего. Конечно, для возмужавшего Бахтияра такие отношения были неполноценными. Ольга это понимала. Поэтому даже не обиделась, когда поняла, что у Бахи появилась другая… Та, с которой он удовлетворял свои мужские потребности. Не удивилась, но едва не умерла от боли. Оля даже не стала предъявлять никаких претензий. Не имела права. С виду в их отношениях ничего не поменялось, и в то же время изменилось все. Она едва дышала, едва жила… И однажды Ольга поняла, что не может так больше. Не может делить его с кем-то, но в то же время не может заявить на него свои права. Существует тысяча преград, из-за которых они никогда не смогут быть вместе. Зачем продлевать агонию?

— Оленька, пойдем сегодня к нам? Мама беляши твои любимые нажарила…

— Нет, Баха… Уже пост начался. Нельзя мне беляши. Ты лучше свою девушку позови. — Ольга впервые заговорила с Бахтияром об этой стороне его жизни. Он застыл. Отвел неловко глаза:

— У меня одна девушка. Это — ты.

— Нет, Баха. Я давно уже не одна.

— Оль…

— Не нужно, Баха. Нам вместе не быть, разве ты ещё не понял?

— Нет!

— Да, Бахтияр, да… К сожалению. Но мы можем быть друзьями. Самыми лучшими.

— Ты сама в это веришь?

— Верю. Это единственный выход, чтобы не потерять друг друга.

У них ничего не вышло. Потому что сказать легче, чем сделать. Потому что чувства никуда не делись. Потому что мозг бессилен в сердечных вопросах. Им не удалось отстраниться, перебороть себя. Даже когда Баха стал встречаться с другой, даже когда Ольга под давлением родителей вышла замуж. Душа рвалась на части, а сердце обливалось кровавыми слезами. Ведь все было не так! Чужой, незнакомый мужчина. Чужие холодные руки… Она с трудом выносила мужа. Терпела его требовательные касания и ласки, каждый раз ломая себя. Она колени в кровь стёрла в попытке вымолить у господа прощения за своё недостойное поведение. Каждый день умоляла вразумить ее и наставить на путь истинный. Но ничего не помогало. Она любила! Остро, отчаянно, безысходно. Мучилась, страдала, не в силах переломить себя. Больше всего на свете Ольга хотела забыть свою любовь. Но в то же время она так боялась, что это случится! В те дни Оля не свихнулась только потому, что Баха был рядом. Он был везде… В коротких сообщениях: “Доброе утро. Не забудь надеть шапку”, в стаканчиках кофе, которые посыльный каждое утро приносил ей на работу, в коротких телефонных разговорах, и ещё более коротких встречах, на которые она приходила тайком. Он был глотком свежего воздуха, светом, счастьем… Он был спасательным кругом, который держал на плаву. Особенно, когда Владимир стал проявлять своё истинное лицо.

Это началось внезапно. Или она, видимо, не замечала предпосылок? Просто в один из дней, спустя полгода после венчания, муж попросил удовлетворить его ртом. Ольга отказалась. Сама мысль об этом ничего, кроме отвращения, не вызывала. Она и без того едва терпела его домогательства. Владимир же после этого как будто взбесился. Оттолкнул её резко, так, что Оля не удержалась на ногах и упала, а потом изнасиловал:

— Вот тебе, рыба замороженная! Учись мужика удовлетворять! — рычал он, вбиваясь сзади.

После этого Ольга стала молиться ещё усерднее, ещё старательнее! Ведь это она и только она во всем виновата! Она не должна любить другого! Не должна!!! Оля прекратила общение с Бахой. Сосредоточилась на семье. Каждый день убирала, готовила, пекла пироги. Вот как приходила с работы, так и начинала… А потом, полумертвая от усталости, удовлетворяла нелюбимого мужа. Но лучше не становилось.

— Ну что… Опять не кончила?! Вот поэтому ты и не беременеешь, рыба замороженная!

Оля действительно не могла зачать, несмотря на то, что с самого начала семейной жизни они не предохранялись. Видимо, это была её кара за нелюбовь. Она и у врача была, но там сказали, что с нею все в порядке, и тревогу бить рано. А ведь ей так хотелось маленького… Чтобы ему всю себя посвятить, отдать всю любовь свою нерастраченную!

Она как раз возвращалась от врача, когда ее подкараулил Бахтияр.

— Оля, объясни мне, что происходит? Ты куда пропала?

Женщина прошла мимо, опустив голову, не в силах посмотреть в любимые глаза.

Баха схватил ее за руку, развернул резко и охнул:

— Что это у тебя? — сипло поинтересовался он, проводя по лиловому синяку на скуле.

— На дверь натолкнулась… — прошептала Оля, отводя глаза. Врать она не умела в принципе. Врать Бахе — тем более.

— Это он, да? Он?! — заорал мужчина.

— Не кричи, — попросила Оля, закрывая лицо ладонями. — Не кричи, пожалуйста… И не ищи меня больше. Никогда… — Развернулась, прошла мимо. Умирая. Не в силах сделать следующий вдох. Не в силах нести свою ношу, и не в силах ее бросить… Бахтияр двинулся следом:

— Он не стоит тебя, Оля! Он ведь даже не любит, так почему?! Ради чего ты это терпишь?!

— Это мой крест.

— Крест?! Так брось его! Оставь на обочине жизни! Разведись… Я же все для тебя… Я ведь жизнь отдам, Оля!

— Я не могу, Баха. Мы венчаны. Это навсегда.

— Да очнись же ты! Жизнь одна… В угоду кому ты ее проживаешь?!

— Тебе не понять.

Она ушла. Развернулась и пошагала вдоль по улице. Как робот, как кукла заведенная, в которой не было жизни. А Баха смотрел ей вслед и ничего не мог сделать. Он так устал… Устал бороться за их любовь. Да и смысла в этой борьбе не было никакого. Он заведомо проиграл.

В следующий раз они встретились только спустя два года. Самолет Бахтияра совершил экстренную посадку в родном аэропорту. Отказало шасси, и им с командиром корабля едва удалось посадить машину. Его первая серьезная внештатная ситуация. И Оля, которая примчалась в аэропорт… Неизвестно, что его подорвало сильнее… Близость смерти, или ее родные, полные слез, глаза.

— Баха… Баха… Живой… — повторяла она, шаря руками по его форме, обхватывая скулы, заглядывая в глаза… — Хороший мой… Живой… Слава тебе, Господи. Баха… Мой Баха…

Олю трясло, как в лихорадке. Сознание уплывало. Она вообще не помнила, как оказалась в зоне прилета. Помнила только, как услышала по радио экстренные новости об аварийной посадке борта Бахтияра, и все… провал. Полная амнезия. И вот уже он… живой и здоровый. Родной. Любимый до боли. До слез… Господи, сколько их было пролито без него? Море… А сколько еще предстоит пролить? Океан… Но сейчас, не в силах остановиться:

— Любимый мой, Баха… Слава тебе, Боже… — Обрывки признаний, вперемешку с бессвязными молитвами. — Матерь Божья, сохрани под покровом своим…