Латинские королевства. Трилогия (СИ) - Рюриков Алексей Юрьевич - Страница 4

…с этого места можно вернуться к альтернативе.

Итак, точка расхождения с нашей реальной историей. Предположим, что отдыхающий с августа 1100 года на нарах во глубине Малой Азии Боэмунд, в декабре 1100 года заболел.

С этого предположения начинается иной вариант.

Перед началом, стоит прояснить историю Ближнего востока на момент отправки крестоносцев Боэмунда и Раймонда, уточнив роль Византии.

В контексте описаний 1-го крестового похода, зачастую складывается мнение, что походники прошли маршем в Палестину, по пути побив кого подвернулось, а византийцы в общем-то, упоминаются фрагментарно. Реальность была несколько иной.

Поводом для крестового похода стало письмо Алексея Комнина на запад, с просьбой о помощи.

Строго говоря, помощь и была ему оказана, хоть и затмилась более широкой целью — освобождением Святой Земли.

Если еще за 30 лет до 1-го крестового, ромеи владели всей территорией Малой Азии, доходя до Евфрата на востоке и до Палестины с Дамаском на, то к 1097 году их граница, за исключением узкого рукава на черноморском побережье до Трапезунда, проходила практически по Босфору.

К востоку от Византии, между Черным и Средиземным морями, наличествовало три сельджукских страны — на севере, гранича с упомянутым рукавом эмират Данишменда со столицей в Сивасе. В центре, занимая почти всю Малую Азию — Конийский (Румский) султанат Клыч-Арслана. А на юге, занимая анатолийское побережье Средиземного моря и часть островов, еще существовал Смирненский эмират, самое молодое и самое, по мнению Царьграда опасное, образование.

Создал его многоизвестный и разносторонний человек Чаха, начав с пиратства, и планируя продолжить, аж включая самый Константинополь.

Затем Чаха выдал дочку замуж за султана Коньи, но вышло из этого для эмира мало пользы. На дружеском ужине, Чаху зарезал Клыч-Арслан. По просьбе Комнина, или планируя раздобыть себе выход к морю, в качестве жениного наследства, то нам неважно. Но сперва наследовал Чахе сын.

А потом пришли крестоносцы. Они не то чтобы просто прошли навылет Рум, наоборот, взяли ряд городов и трижды всерьез разбили султана. А территорию, остающуюся у них в тылу, методично и тщательно занимали и зачищали ромеи, что требовало, особенно после завершения транзита франков, немалых войск. Но уж заняв половину султаната по чуть дальше Дорилеи, следующие пару веков византийцы удерживали эти земли даже после первого падения собственно Константинополя.

Когда Комнин убедился, что латиняне опасность на границе с Коньей снизили, к эмиру Смирны пришло ромейское войско при поддержке флота и под командованием сперва Кантакузина, а чуть позже и василевса лично. И эмират перестал быть совсем, а империя получила второй рукав — вдоль средиземноморского берега, причем оба рукава стали короткими, поскольку между ними земли тоже теперь принадлежали Византии, у которой на границе осталось только два враждебных государства, и то одно уполовиненное.

Смирну Алексей I и добивал, двигаясь вдоль берега к Сирии, когда крестоносцы осаждали Антиохию. Там ему бежавший из-под Антиохии граф Блуа и сообщил ложную весть о разгроме франков, после чего император разумно дальше не пошел, а начал закрепляться на достигнутых — и очень весомых — рубежах. За эти несколько лет Византия вернула почти половину утерянного в предыдущее тридцатилентие, после разгрома под Манцикертом, а положение самого Царьграда стало куда более спокойным и безопасным.

Согласимся, крестоносцы грекам действительно помогли. Но и византийская армия, пользуясь их помощью, отнюдь не сидела сложа руки. «Вона працюэ, вона — цэ Византия!»

Спор вышел с конечным пунктом завоеваний на Средиземноморье, где располагалась Киликийская Армения. Кому она принадлежала, к 1101 году, началу нашего повествования, толком не знал никто. Византийцы ее в ходе своего, параллельного крестовому, похода покорили, но там образовалось армянское суверенное княжество, а еще потом часть ее городов покорил Танкред Отвилль, оставшийся на хозяйстве в свежесозданном латинском Антиохийском княжестве вместо Боэмунда. Собственно, он находился как раз в этом увлекательном процессе.

Кроме всего прочего, василевс на момент 1-го похода был союзником фатимидского Египта. Египтяне до самого взятия крестоносцами Антиохии вообще рассматривали их как очередных византийских федератов, почему в самом начале кампании и захватили у местных турок Иерусалим, и отправляли к франкам послов с предложениями урегулировать статус паломников в Святую землю, остающуюся за Каиром.

Впусте, латиняне предложения отвергли. Удивленные Фатимиды обратились к Комнину с вопросом: «что происходит?»

Комнин написал в ответ письмо (захваченное потом крестоносцами) с комментарием обширным и примерно гласящим: «не братья они мне, варвары западныя, из повиновения вышли, мочи их, брат-визирь, хоша и в неудобном месте если застанешь».

За письмо крестоносцы обиделись отдельно, и с тех пор мнение о предательской сущности ромеев стало набирать популярность невиданными темпами. Впрочем, до призыва того же василевса к дружбе народов, когда православные и мусульмане собираются вместе, и скопом идут резать поганых латинян, оставалось еще полтора десятка лет, так что серьезного разрыва не случилось — мало ли, что бывает? Восток дело тонкое…

Чем заболел князь, осталось неясным. Тогдашние врачи знали весьма краткий список названий, и ни одно полностью не подходило. Нынешние знают куда больше, но тоже далеко не все. Хронисты, соответственно, указать диагноз не смогли, некоторые в злобе своей дошли до инсинуаций о том, что заболел князь Антиохии на нервной почве — расстроился, узнав о коронации в Иерусалиме нелюбезного сердцу Балдуина. Но болел шибко.

Пытались лечить эмирские табибы, но в те времена (да и позже) уже считалась правильной концепция «чем дальше от врачей — тем больше шансов выздороветь», каковая и подтвердилась на практике — лечение не помогло. Описания лечения арабские источники приводят, но мы его опустим, дабы не травмировать психику читателя и не вызывать подозрений в экстремизме.

Что повлекла болезнь? Во-первых, заставила задуматься Данишменда. Ведь его дорогостоящий и ликвидный товар стремительно превращался в сплошные расходы. Помрет Боэмунд — и денег не будет, и в смерти обвинят известно, эмира.

Потому, когда тяжело больной кратковременно почувствовал себя лучше и предложил выкуп меньше — но сразу, плюс союз против общих врагов, Данишменд колебался недолго. В выживание больных в те годы не очень верили, а так хоть деньги, да и договор с преемником не помешает. Но торговался.

Сошлись на 50 000 золотых, больше у регента Антиохии, Танкреда, все одно не было. А тянуть опасно — глядишь, испортится товар. Ну и союзный договор против Рума, на условиях: Мелитена — Сивасу, Эльбистан — Антиохии. При этом стороны выступали именно от лица феодов, а не лично — что создавало перспективу действия договора и в случае смерти одного из подписывающих.

Пока торговались, пока везли деньги, пролетели четыре месяца, а Боэмунд все не выздоравливал. Так до апреля и проболел, а там пришли одновременно деньги и сведения о том, что в Константинополе собирается крестоносный отряд, на выручку узнику. Поскольку выручать уже не требовалось, а отряд в качестве средств исполнения союзного договора о примучивании Клыч-Арслана просто напрашивался, болезного князя повезли не в Антиохию, а на запад, в Никомедию. Где как раз ломбардцы встретились с французами. В мае довезли, когда объединенная коалиция уже готова была выступить на Данишменда.