Отражение в глазах (СИ) - Ермаковец Наталья - Страница 9

— Сколько можно уже махать, — пробормотала Таня и поежилась: с озера резко потянуло неприятной сыростью. — Я пойду, наверное. Спасибо за прекрасный вечер, за разговор, за воду.

— Благодарность, уместная в пустыне, — засмеялся Егор и тут же снова стал серьезным. — А давайте как-нибудь еще поговорим, в такой же неформальной обстановке. Я угощу вас моим по-настоящему любимым вином. Так что? И вы же помните, что не можете мне лгать. Ну, по крайней мере, сегодня.

— Тогда придется сказать, что предложение неподходящее. — Поднявшийся ветер уронил на лицо Тани несколько прядей, но она не убрала их. — Вечеринка закончится, и потянутся обычные будни с установленной субординацией и правилами. Честно, Егор Викторович, это ни к чему.

— Но ведь правила действуют только во время этих самых будней, а трудовым кодексом запрещено работать круглые сутки.

Он стоял рядом, и Тане показалось, что через секунду Княжев шагнет в ее сторону и окажется совсем близко. И что тогда?.. Разбивать всегда легче, чем создавать, и неважно что: чашку, сердце… Чтобы не допустить этого, она отступила назад. Жаль, что одним движением она не может очутиться сразу под деревьями, там, куда не достают лижущие песок языки воды.

— Не говорите ничего, о чем пожалеете завтра, Егор Викторович.

— Я жалею только о зря потерянном времени.

— В таком случае отвечу прямо: со мной вы действительно потеряете время, — тихо, но твердо произнесла Таня, словно выдохнула. — Я не завожу романов с руководством и очень надеюсь, что ваше решение о приеме меня на работу не содержало скрытые планы. Совсем не хочется, чтобы следствием нашего разговора стало мое увольнение. Так что позвольте откланяться.

— Таня, — рука Егора крепко, но при этом осторожно остановила ее, — я ценю вашу жизненную позицию. Вероятно, когда-то и где-то она была оправданна, но сейчас не нужно защищаться. Да, вы мне симпатичны, но не более, чем любая другая сотрудница. А предложение пообщаться еще — просто вежливое приглашение, не больше.

— Вы сами-то верите в то, что сейчас говорите? Еще скажите, что это я удерживаю вас, а не наоборот.

В тот же миг Таня чуть не вскрикнула: Егор ощутимо сжал ее плечо и лишь потом убрал свои пальцы.

— Так. Подведем итог, — сверкнувшие в темноте глаза Княжева обернулись двумя черными провалами. — Вечер был интересным, разговор очень познавательным, даже поучительным. На этом все, жирная точка. И оставьте ваши домыслы при себе. Все равно вы ни черта не поняли! — Егор быстро отошел в сторону.

Какое-то время Таня слышала его сдавленную ругань и хруст ломаемых веток. Усилившийся ветер скользнул под куртку, и по телу пробежала крупная дрожь, от которой Таня очнулась. Действительно, почему такой замечательный вечер свернул неизвестно куда? Да давно известно, просто… просто… Она зажмурилась, поверх куртки дотронулась до живота, а потом с усилием выдохнула. Рука повисла плетью. Просто «это» никуда не денется. И не надо стоять здесь, в ожидании его. Не надо портить ему жизнь.

Оставленная за спиной осока прошуршала последний раз. Ее сменило сонное поскрипывание стволов, сквозь которое прорывались отголоски музыки. Где же эта дорожка к пансионату? Едва под ногой оказались прямоугольники твердой брусчатки, Таня ускорила шаг.

Звучавшая мелодия стала отчетливей, а вместе с ней и желание потанцевать. «Так и поступлю: не думать ни о чем, а только бездумно шевелить телом. Наперекор всему, наперекор себе». Наверное, это была единственная страсть Тани, не пропавшая даже в последние тяжелые месяцы. В неторопливых, плавных движениях забывались свалившиеся трудности и возвращалось легкое состояние беззаботной юности. При всем этом Таня умела танцевать: она быстро подстраивалась под любого партнера, не смущалась ошибок, а в совсем критической ситуации могла перехватить инициативу и стать ведущей.

Торопливо бросив куртку на пустующий стул в холле, Таня устремилась в банкетный зал. На пороге она наткнулась на парня из отдела охраны, общение с которым до этого вечера ограничивалось вежливыми приветствиями. Он и сейчас дружелюбно кивнул, в ответ Таня протянула руку и увлекла его на стихийный танцпол. Все, с этой минуты мир для нее перестал существовать. Исполняемые композиции слились в одну бесконечную фантазию, и вряд ли Таня смогла бы ответить, как долго танцевала и менялись ли за это время ее партнеры.

Она пришла в себя внезапно, будто некая пружина внутри развернулась до упора и вытолкнула воздух. Заболела голова, а прояснившиеся глаза отметили то, что виднелось на их уровне: крепкий подбородок с едва видимой ямочкой. И потом накрыло осознание: с ней танцевал Максим Головин. При всей своей грузности он на удивление легко двигался, не зажимал ее ладонь и ловко огибал другие пары. Почему же она чувствует себя деревянным манекеном и постоянно сбивается с ритма?

Максим перехватил выскальзывающую руку Тани и плотнее сжал пальцы.

— Вы замечательно выглядите, Татьяна, без этих лохматых рюшечек и безумных разрезов до пупа. Наряд настоящей женщины не должен отвлекать от нее самой.

Таня неопределенно тряхнула головой и мысленно не согласилась с Головиным. Декольте с роскошной грудью всегда смотрелось притягательно, и не было ничего крамольного в желании хозяйки продемонстрировать свое природное богатство. Вон как изгибающаяся рядом красотка с шикарным бюстом. Наверное, думает, что танцует жаркое танго. Да и мачо ей под стать, такой же пылкий. И хотя выходят неумелые кривляния обоих, но им хорошо, ну и ладно. Почему же музыка все не заканчивается?..

Темпераментная парочка совершила очередной пируэт. Девица вонзила свой локоть прямо между лопаток Тани и мгновенно умчалась, подхваченная партнером. Таня пошатнулась и ойкнула: то ли от неожиданности, то ли от боли, то ли от губ Максима, столкнувшихся с ее виском.

Она не стала больше ждать окончания песни и отстранилась от замершего Головина.

— Простите, мне что-то нехорошо…

Восемь шагов, чтобы выйти из зала. Еще пятнадцать в холле. Два лестничных пролета по одиннадцать ступенек. Четыре шага в коридоре, прежде чем она развернулась и пошла в нужную сторону. Только у порога комнаты счет в голове утих.

Таня вытащила ключ из кармана брюк, открыла дверь и тут же придержала ее рукой. Черт, куртка осталась в холле!

— Ну и пусть, — упрямо шагнула в комнату. — Кому она нужна, старая и немодная. Завтра заберу.

Как была, в одежде и с несмытой косметикой, Таня рухнула на постель и через секунду завернулась в одеяло. Если бы она умела отматывать время назад, то ни за что бы не поехала в этот пансионат.

Корпоративный вечер разбавил выверенную жизнь компании, но ненадолго, и снова потянулись монотонные будни.

Небо все чаще затягивали тучи, и в души прокралась осенняя тоска. По утрам будильники протяжно звонили, убеждая хозяев вылезти из уютной постели; чашка дымящегося кофе стала самым желанным приветствием, а в углах кабинетов пестрели разноцветные зонтики, единственные яркие пятна в нахлынувшей серости.

Накануне дверь в кабинет маркетологов почти не закрывалась: нескончаемый поток посетителей к концу дня превратился в настоящее паломничество. Напоминания, задания, предложения… Все записки и документы свалили на Танин стол, и теперь ей отчаянно хотелось избавиться от сортировки бумаг. Она даже подбросила пару листов вверх, но тут же со вздохом поймала мегаснежинки и, взглянув, отложила: эти просьбы могут подождать. А в бумажных развалах предстояло найти то, что стоило выполнить в первую очередь.

В кабинете было прохладно, несмотря на работающую батарею.

Пару дней назад у Романа неожиданно обнаружилась непереносимость кондиционера. Сначала он гнусавил заложенным носом и отмахивался от предложенного Таней нетрадиционного метода лечения простуды в виде теплого молока с медом. Прослушав очередной пассаж из чихания, кашля и шмыгания, Света невозмутимо озвучила свой вариант — свежая коровья лепешка на грудь. Все посмеялись, но потом произошел нешуточный астматический приступ.