В переплете Книги Знаний (СИ) - Кочетов Сергей - Страница 2
- Предыдущая
- 2/67
- Следующая
- Послушай-ка шутку! Заходит скелет в питейное заведение и просит: Мне кружку вина и тряпку!
- И что из этого следует? – не понял собеседник.
- Что-что? Ты себе представляешь, как он напьется? - давился от смеха рассказчик.
- Да вот и я о том же! Впервые слышу, чтобы мертвые что-то пили, - недоумевал его приятель. - А тряпку зачем? Что он там собрался себе прикрывать? У него же ничего нет!
- Ну а ты представь! Он ведь кости себе замочит! – пытался объяснить по-человечески любитель веселых историй.
- Кости? Мало того, что он пьющий, так еще и азартными играми увлекается! Совсем нежить распустилась! Ну что за поколение пошло! – начал громко жаловаться слушатель, от которого смысл шутки ускользал все дальше и дальше.
- Да при чем тут это?! – начал выходить из себя рассказчик, пытаясь наглядно показать, в чем тут соль. - Вот скелет! Вот таверна! Вот он заходит…
- Я все понял, - неожиданно заявил недогадливый до сих пор слушатель.
- Что понял? – спросил рассказчик, уже отчаявшийся донести истину.
- Знал я одного типа, так он до смерти боялся скелетов… - издали начал собеседник.
- И что с того? – не понял рассказчик.
- Я же сказал – до смерти. Когда он увидел скелета, то первый же испуг стал для него последним. Так что скелету выпивки бы никто не подал. Все бы умерли от страха. Ведь так? – подвел черту слушатель, судя по голосу, полностью уверенный в собственной правоте.
- Не так! Все не так! - не выдержал рассказчик и сорвался на крик. - Вот! – схватил он кружку с водой, и, делая вид, что собирается из нее выпить, пролил ее мимо рта. - Вот как бы все вышло! Теперь понял?!
- Кружка была у скелета дырявая что ли? – удивился слушатель.
- Черепушка у тебя дырявая! - не выдержал шутник и замолчал.
«Этот разговор скверно пахнет» - подумал Гаузен. – «Только всякой нежити мне здесь и не хватало».
Юноша попытался еще чего-нибудь подслушать, но посетители как будто сговорились и болтали о разных пустяках.
«Придется порасспрашивать» - решил Гаузен.
Чего ему не сильно-то и хотелось. Принц Лекант не подозревал в измене разве что собственное отражение в зеркале и строго-настрого запретил Гаузену кому-то хоть что-то рассказывать о заданном поручении. Встречные же люди могли заподозрить, что он ищет клад и увязаться следом. При этой мысли Гаузен покосился на трех громил за столиком у окна.
«С такими я даже в одну лодку в случае кораблекрушения не сяду» - подумал Гаузен, выбирая себе собеседника. Пьяницы были разговорчивы, но никакого доверия к их болтовне у юноши не было. Ждать же, пока они протрезвеют, он не собирался. У старушки не было половины зубов.
«Наверное, она обломала их об эту булку» - решил Гаузен. – «Вряд ли я что-то разберу из ее шамканья».
Шибко умной парочкетоже Гаузен не доверял – они могли запросто своими «что» да «зачем» свести на нет все его вопросы. Да они первей его зададут, чего ему надобно в этих местах, а отговоркой «просто гуляю» их не убедишь. Гаузен уже подумывал расспросить трактирщика, но тот показался ему скупым на слова и жадным до денег.
Пока Гаузен оглядывался да прислушивался, прямо напротив него уселся потрепанного вида посетитель в лохмотьях. Сначала он посмотрел на Гаузена, но его взгляд не задержался надолго и застыл на принадлежащей юноше тарелке.
«Да это еще больший голодранец, чем я сам» - подумал Гаузен и уже хотел было прогнать побирушку, но в последний момент отказался. Не то что бы Гаузену вдруг захотелось принять самое горячее участие в его плохой жизни. Просто по его виду и поведению юноша решил, что бродяга прилично здесь задержался и может что-нибудь да рассказать.
- Как жизнь, оборванец? – ободряющим тоном поинтересовался Гаузен. - Настрадался, небось, пока добирался сюда?
- Вообще-то я уже давно ошиваюсь в здешних местах, - жалобно залепетал в ответ бедняк. - Но странствовал по миру немало. Все ноги в пыль истер.
Тут нищий приподнял подол лохмотьев и показал обрубки, своей длиной едва достигающие колена.
- Матушка моя гусыня! - поразился Гаузен и подумал: - «Мне срочно нужна лошадь, а не то закончу, как этот калека».
- Как же ты тогда передвигаешься? - переборов потрясение, участливо поинтересовался Гаузен.
- Ну, как-как? На руках вот и ковыляю. Не видно было что ли, как я вошел? – неожиданно насторожился калека.
- Да я и не заметил как-то, - закатил глаза Гаузен, стараясь не касаться того, чем он еще недавно был так поражен. И не обратил внимания, как нищий при этом обрадовался.
- И хорошо… Хорошо, что не увидел, милостивый господин, - умиротворяюще заверил безногий. -Ведь это такое душераздирающее зрелище! А мне не хочется портить настроение таким славным людям, как вы.
«Какой разговорчивый попался» - подумал Гаузен. – «Надо бы его еще разболтать».
- Ай-я-яй, какая досада! - участливо запричитал Гаузен и прибавил. - Слушай, может, у тебя ноги все-таки погромы здешние отгрызли?
- Да вы что! Какие у нас погромы! К тому же всем известно, что погромы начинают есть с головы, а ноги оставляют на потом… На студень! – при этих словах калека снова покосился на миску Гаузена.
- Да уж. Это тебе точно не пряники-коврижки, - согласился Гаузен, у которого с каждым новым словом аппетит пропадал все больше и больше.
- А может это был… дракон? – не отставал юноша. Оборванец снова уставился на него в непонимании, но Гаузен все же решил доиграть попытку до конца. - Ну, летел он себе мимо, и вдруг… Ам-ням! И ног как не бывало.
Голодранец, не прекращая, все так же настороженно смотрел на Гаузена, и юноша решил, что драконы здесь тоже вряд ли обитают.
- Ну да, как же я сам не подумал, - притворно покорил себя за забывчивость Гаузен. - Дракон – тварь привередливая. Сначала пожарит, а потом пожует. Прям как человек!
В этот момент аппетит у юноши пропал окончательно.
- А может, нежить какая местная… или призраки… - еще раз попытался Гаузен.
- Это как же мне призрак вдруг ноги-то отгрыз?! – не выдержал калека. - У него зубов нет, да и едят они всего ничего, только пугают до смерти! Какие-то ты странные вопросы задаешь, милостивый государь! Издеваешься, что ли, над моим увечьем?
- Что ты, что ты, - попытался примириться Гаузен. - Зачем мне тебя обижать? У каждого свои недостатки водятся. У меня вот, к примеру… - призадумался Гаузен, что бы такое наплести, чтобы разжалобить нищего, - есть под штанами на одном месте один нарыв. Иногда зудит так, что ночами плохо спится. Да и то только на животе… «И звать его Лекант» - чуть было не добавил Гаузен, но вовремя прикусил язык, не зная, чего следует опасаться больше - публичного оскорбления члена королевской семьи или разглашения имени хозяина, чего Лекант категорически запретил.
Нищий, судя по лицу, не поверил Гаузену, но постеснялся потребовать наглядных доказательств. А, может, и принял эти слова за чистую монету, но не считал, что подобное несчастье сравнимо с его увечьем. Так или иначе, он заметно успокоился, и Гаузен продолжил:
- Вот я и гулять стараюсь побольше… Лошадью-то не могу, разве что в телеге. И хотелось бы узнать, нет ли тут какого-нибудь поля, желательно поровнее да пораздольнее. А то за деревьями да за холмами по два чудища могут спрятаться. Терпеть их не могу!
Нищий хитро прищурился, и Гаузен догадался, что одной лишь вежливостью тут не обойдешься.
- И рад бы рассказать, да у меня дело срочное… Монетку где-то здесь обронил. Случайно не попадалась? – как бы между делом поинтересовался нищий.
Гаузен со вздохом сунул руку в карман и вытащил оттуда зазубренный медяк.
- Не эта? - устало предположил он.
- Вообще-то у меня была серебряная, - начал нищий, но, наткнувшись на сердитый взгляд юноши, спешно поправился:
- Но я недавно ее разменял, а сдача куда-то меж досок закатилась. Как я вам благодарен, что вы ее нашли, милостивый вы мой благодетель!
Услыхав подобное обращение, Гаузен начал сомневаться, не переплатил ли он?
- Предыдущая
- 2/67
- Следующая