Спасибо. Вы смогли... - Михалев Алексей Михайлович - Страница 13

Иван побледнел, стиснув зубы так сильно, что желваки на скулах прорезались четче. Мне было почти физически больно рассказывать им все это. Однако я знал, что они способны принять даже самую жестокую истину. Высказанная вслух, пускай и на- столько тяжелая, правда могла стать спасением для молодогвардейцев. Во всяком случае, я очень на это рассчитывал.

И ты, Уля, — я перевел взгляд на Громову, — на допросах держаться будешь с достоинством. Тебя будут подвешивать за косы, на спине вырежут пятиконеч- ную звезду, отрежут грудь, тело станут жечь каленым железом, а раны посыпать солью. Но ты будешь мол- чать, будешь гордо смотреть своим палачам в глаза, и добьются они лишь твоих презрительных взглядов. Так же стойко держаться будут все молодогвардейцы, все до единого. Вы до последнего вздоха останетесь

верны клятве и Родине. Сломать кого-то или заставить говорить изверги так и не сумеют. Ни одного из вас. И это приведет их в звериную ярость и нечеловеческое бешенство.

Лица ребят в тусклом свете керосиновых ламп казались белыми. Они напряженно слушали, время от времени закусывая губы и сжимая кулаки. А я, скрипнув зубами и переводя взгляд от одного героя к другому, продолжал свой тяжелый, жуткий, леденя- щий душу рассказ:

Вскоре после начала арестов допрашивать вас приедет специальный отряд гестапо. Тебя, Витя, пы- тать с утонченной жестокостью будут. Электрическим током, плетьми с железными наконечниками. Вешать, затем вытаскивать из петли, вводить специальные препараты, ослабляющие силу воли и притупляющие работу мозга. И ничего не сработает. Все безрезуль- татно. Когда тебя подведут к шурфу, ты сумеешь неожиданно броситься на начальника жандармерии, едва не утащив его с собой. Но палачи успеют ударить тебя прикладом по голове и живым сбросить вниз.

И тебя, Люба, истязания ждут долгие и жестокие. На допросах ты будешь вести себя вызывающе, отве- чать дерзко, плевать в извергов. Неимоверно измучен- ная, ты будешь находить в себе силы петь в камере и поддерживать товарищей. Так и не выбив признаний в краснодонской полиции, тебя отправят в Ровень- ки, где продолжатся бесполезные пытки. На казнь ты будешь идти с высоко и гордо поднятой головой. А расстреляют вас за пять дней до освобождения Краснодона Краснойармией…

Тебя, Олег, тоже расстреляют — вместе с Любой. В Гремучем лесу. В Ровеньках. После начала арестов штаб проведет последнее собрание. На нем будет ре- шено: всем молодогвардейцам небольшимигруппами уходить из города. Пытаться пробиться к нашим. Ты будешь уходить с единственной целью — воссоздать организацию и вновь бороться с врагом. Нещадно и решительно. До последнего вздоха. Именно поэтому в подкладке твоего пальто при аресте найдут чистые бланки комсомольских билетов. Взять тебя будет не- легко: просто так в руки полицаям ты не дашься и, отстреливаясь, ранишь одного из них. На допросах держаться будешь стойко. Героически. Вот только от пережитого в застенках у тебя поседеют волосы. В шестнадцать лет. Когда твой труп извлекут из ямы и опознают, у тебя будет выколот левый глаз, а на груди — выжжен номер комсомольского билета…

Лицо Олега застыло, словножесткая маска. В какой- то момент он очень пристально посмотрел на меня и спросил твердым голосом, звенящим стальными нотками. Сухо икоротко:

А Нина?

Суть вопроса была очень понятна. А сам вопрос — ожидаем и предсказуем. Я был к нему готов, поэтому ответил незамедлительно:

Нине и Оле Иванцовым, а также тебе, Геор- гий, — я оглядел ребят, а затем продолжил, — одним из немногих удастся уйти из города, избежать арестов, затем продолжить борьбу с фашизмом уже в действу- ющей Красной армии. Вам суждено будет увидеть светлый праздник Великой Победы. И именно те

красные флаги, которые вы скоро сумеете установить на зданиях оккупированного врагом города, будут вдохновлять всю нашу армию, весь наш героический народ, когда они, день за днем сражаясь за свою сво- боду, преодолевая шаг за шагом, подойдут к Рейхстагу и водрузят алое знамя Победы на его купол.

На лицах ребят появились искренние улыбки, в глазах вновь полыхнул живой огонь. Мне же снова пришлось продолжать, и от этого плечи немилосердно сводило судорогой, а в груди стоял стылый холод:

Очень хотелось бы, чтоб этот Праздник увидел каждый из вас, но… Тебя, Женя, до смерти забьют на одном из допросов. В шурф шахты сбросят твой труп. А тебя, Сережа, арестуют обессиленного, с пулевым ранением. В открытую рану будут загонять раскален- ный шомпол. Сечь плетьми. А ты найдешь в себе силы улыбаться в лицо извергам. Такое упорство шокирует их. Ничего не понимая, они придут в животное бе- шенство. А ты будешь упрямо молчать и улыбаться. И когда сапожные иглы по самое ушко вонзятся в твои пальцы, и когда тебе вывернут суставы рук и ног, и когда раскаленным добела железным прутом начнут жечь ладони…

Палачам станет известно о твоей, Тоня, особенной боязни мучений и боли. Поэтому на допросы тебя будут приводить последней. А ты каждый раз будешь входить в кабинет, аккуратно переступая через лужи крови и куски плоти своих товарищей. Высоко под- няв голову, будешь молча смотреть своим необыкно- венно выразительным взглядом, полным храбрости, ненависти и презрения. Тебя станут с остервенением

избивать, ломать ребра. А ты будешь молчать и смот- реть. В упор. На одном из допросов, не выдержав твоего взгляда, они раскаленным железным прутом выжгут тебе глаза…

Эти звери так и не сумеют понять, почему вы ре- шили сражаться. Почему так упорно боретесь, не поддаваясь никому и ничему, — поэтому пытки будут нечеловеческими. Они сделают все, чтобы заставить вас говорить. Но вы, молодогвардейцы, не сдадитесь. Вы не постоите за ценой, готовые отдать все ради победы. И они отнимут у вас самое дорогое — ваши жизни. Этим добьются лишь того, что каждый солдат Красной армии будет бороться с захватчиками еще яростнее и самоотверженнее. Наш народ не простит им вашей гибели. Вас же запомнят навсегда, и ваш подвиг останется в истории как образец необычайного мужества, невероятной стойкости, силы и преданно- сти Родине. Именно так вы уйдете в бессмертие…

ГЛАВА 13

Я замолчал. В комнате вновь воцарилась тишина. Зловещая и гнетущая. Совершенно понятно, что узнавать такие подробности ребятам было совсем непросто. Хмурые и напряженные, они обдумывали мои слова. Черты их лиц ожесточились, став как-то резче, взрослее, — не удивительно, ведь только что им сообщили об угрозе, которая нависла над ними всеми. В своем рассказе я намеренно избегал точных дат и чисел, так как опасался неблагоприятных по- следствий, к которым может привести доподлинная осведомленность человека о своем будущем. Однако для того, чтобы осознать всю озвученную информа- цию, ребятам нужно быловремя.

Первым нарушил молчание Евгений Мошков. Обведя присутствующих пристальным взглядом, он негромко, но отчетливо произнес:

Рассказ Валерия, конечно, впечатляет и застав- ляет задуматься, но старшие товарищи категорически против мгновенного и безоговорочного доверия на- шему гостю…

Осознав, что пора подробно излагать причины ужасных событий, я продолжил:

К разговору о старших товарищах. Хочу доба- вить, что Филиппу Петровичу* необходимо срочно передать следующее: начальник шахты Громов Васи- лий Григорьевич является тайным агентом полиции, работающим под псевдонимом «Ванюша». Именно по его доносам были арестованы и казнены в городском парке коммунисты-шахтеры.

Лица ребят становились все более хмурыми и напря- женными. Виктор Третьякевич пристально посмотрел на меняисподлобья: