Счастье в проекте - Кордье Аманда - Страница 4

Тут она заметила, что за их разговором давно наблюдают благодарные зрители. Тем важнее для нее было с достоинством выйти из перепалки.

— Это верно. Костюм от Диора — не повод для обсуждения. Всегда гораздо интереснее то, что прячется под ним.

— Вот видите, без голых фактов вы обойтись не можете!

— Не я начал с ударов ниже пояса.

— Но уж никак не я вызвала вас на кулачный бой! Я вообще не собираюсь меряться с вами силами — это во всех отношениях не мой уровень!

Собственно, эту фразу она намеревалась сделать последней. Она уже видела себя удаляющейся по ступенькам, покрытым ковровой дорожкой. Одного она не учла — влияния алкоголя. Она почти преодолела ступеньки, когда острый носок ее туфли зацепился за латунную рейку. Дело могло обернуться знаменитой сценой из второй части «Унесенных ветром» и переломанными ребрами, но чьи-то сильные руки подхватили ее. Странное дело, от этого бесцеремонного испанца приятно пахло: свежим одеколоном, напоминающим утреннее дыхание тропиков. Ей понадобилось какое-то время, чтобы взять себя в руки и отступить на шаг. Теперь ей больше не казалось, что она вышла победительницей из этого поединка.

— Может быть, вам лучше присесть ненадолго? — сказал он непривычно мягко. В его взгляде она не заметила обычной агрессивности. В общем-то, он был не такой уж противный.

— Вызвать вам такси? — спросил он.

«Он заметил, что я пьяна!» — трезво подумала Режин.

— Нет, я сама, — отвергла она предложение. Как же ей не хотелось, чтобы он видел ее слабость!

— Послушайте, вы — архитектор, я — прораб. У нас общие задачи. Никто не выиграет от того, что мы постоянно норовим вцепиться друг другу в глотку.

— Сдалась мне ваша глотка! — сказала Режин.

— Ну, и я, поверьте, ничего не имею против вас лично, мадемуазель Лефевр.

Режин помедлила. Верить ему на слово она не собиралась. Но услышать мирные интонации в его голосе ей было отрадно.

— Почему бы не попробовать спокойно поговорить и, может быть, сгладить наш конфликт?

Ну и ну! Она и не думала, что он способен на подобное.

— А что? Можно рискнуть, — пробормотала Режин. Пожалуй, на сегодня катаклизмов достаточно…

После второго стакана минеральной воды Режин смотрела на вещи как нельзя более разумно. Итак, Антонио Наварро — отнюдь не монстр из мускулов и тестостерона, за которого она его принимала. А, собственно, какие у нее были на то основания? Разве ей было неизвестно, что на стройках работают не ангелы или что прорабы изъясняются отнюдь не на языке дипломатов? Он привык общаться с мужиками и, возможно, просто не потрудился поискать ключ к руководителю женского пола.

Как только он перестал на нее рычать, выяснилось, что он довольно интересный собеседник. Но, обнаружив некоторый ум, он остался откровенным мачо. Все эти заходы по поводу Венсана, эти откровенные обшаривания глазами… Но это тоже не бог весть какое преступление. К тому же он действует открыто и хорош собой. До сих пор она попросту этого не замечала. Он снял пиджак — в баре было душно. Режин заметила, что большинство присутствующих дам не оставили это без внимания. Она и сама не могла оторвать взгляда от выпуклых бицепсов. Стараясь призвать себя к порядку, она перевела взгляд на его лицо, украшенное трех дневной щетиной, но избавиться от непрошенных мыслей ей не удалось. Режин бросило в жар. Кажется, дело не столько в духоте прокуренного бара, сколько в близости этого мужчины. Она сняла жакет и поправила блузку из дымчатого шелка. Антонио сейчас же уставился на ее декольте. Между прочим, в этом он был полной противоположностью Венсану, что Режин отметила с некоторой долей благодарности. Она положила ногу на ногу, сознавая, что при этом открылся выгодный ракурс ее точеных ножек. Антонио и это не оставил без внимания. «Ох, что же я делаю!» — спохватилась она и внутренне себя одернула.

— Ну, хорошо, раз вы действительно убеждены, что в расчетах по статике какая-то ошибка, я завтра же их проверю, — заговорила она подчеркнуто деловито.

— Я хочу, чтоб вы знали, мадемуазель Лефевр, что я пекусь только о деле, — мягко заметил Антонио.

— Мне сдавалось, что вы хотели доказать, будто я как женщина не владею ситуацией.

— Да, вы — женщина, вне всяких сомнений. И мне нравится выводить вас из равновесия, не скрою. Но я не стал бы заниматься этим на работе. Это просто не мой стиль.

— Не так-то просто выбить меня из равновесия. — Режин строптиво вскинула голову, взметнув волну каштановых волос, но тут же вспомнила, как чуть не растянулась на лестнице.

— О, я уверен, мне это уже удалось! — уверенно констатировал он.

Она совершенно неожиданно для себя залилась краской: «Что за нелепый разговор? А впрочем, нападение — лучшая защита». Режин вооружилась самой невинной из своих улыбок:

— Так, значит, это ваше обычное занятие по вечерам в чужом городе, где нет друзей и родных?

— Вы о чем?

— О вашей готовности кружить головы женщинам.

— Ну, а чем еще заняться? Каждый вечер шатаюсь по барам, охочусь на одиноких дам.

— В точности так я себе это и представляла.

— А как вы представляли себе все остальное?

— Что — остальное? — тупо спросила Режин. Кажется, она недооценила его напор. Ее снова бросило в жар. В самом прямом смысле она играла с огнем.

Он не отрываясь смотрел в ее глаза.

— Остальное? — переспросил он и осторожно, одним пальцем, провел по ее руке до локтя и выше…

Это было слишком — такой переход от слов к делу. Она схватила жакет и направилась к выходу. Но не тут-то было: железные пальцы сжали ей запястье:

— Подожди, побудь еще немного.

Она молча вырвалась и зашагала прочь.

— А зря, — сказал он ей вслед.

На улице она вдохнула прохладный ночной воздух. «Ну и дела, — подумала Режин. — Это что ж получается? Меня чуть не склеил собственный прораб? Чистая работа… Но что ж тут удивительного? На стройке изображаю из себя мужика, личной жизни никакой. А этот испанец инстинктом самца почувствовал во мне легкую добычу».

Только самой себе она могла признаться, что давно изголодалась по мужской ласке… А Антонио, наверное, уже за кем-то охотится, внезапно подумала Режин. Эта мысль вызвала в ней неожиданный протест. Но еще больше Режин была поражена остротой этого укола ревности. «Погибать, так с музыкой!» — решила она и развернулась на сто восемьдесят градусов.

В баре негритянка продолжала свои джазовые импровизации, а вероломный испанец, так и есть, не терял времени даром. Он сидел рядом с крашеной блондинкой и уже поглаживал ее по бедру. Первобытная ярость поднялась с самого дна души Режин: «Все это предназначалось мне!»

— Прошу прощения, мсье Наварро, но мы так и не пришли к общему мнению по поводу марки бетона.

Он посмотрел на нее, потом на блондинку. И поднялся:

— Извините, Сильвия. Это мой главный архитектор.

Блондинка проводила их разочарованным взглядом. Но Режин не сомневалась, что в этом раунде она победила честно.

Антонио не очень понимал, как это получилось, что он вместе с Режин Лефевр почти бежит по ночному Цюриху:

— Мы куда-то спешим?

Ноги у нее были длинные, ростом она была почти с него, и темп взяла приличный.

— Мы идем танцевать.

— Вы вроде собирались поговорить о бетоне.

Она смотрела исключительно вперед.

«Ну и характер!» — подумал он.

— Нет, я собираюсь потанцевать.

— Со мной? — спросил он глуповато.

Она лишь фыркнула.

— Только в этом районе мы ничего подходящего не найдем.

Она вновь разозлилась:

— Вы крупный знаток танцполов?

— А чего зря бегать? — Он подозвал такси и назвал адрес.

— Я знаю одно место, там играют все латиноамериканские новинки. Сальса, боссанова, самба. Вы не против?

— Нет.

В такси они молчали. Антонио был в предвкушении чуда. Мысленно он уже сжимал в руках ее стройную талию, и они синхронно двигались в такт музыке… Невероятно, но сегодня она выбрала его.