Японские тяжелые крейсера. Том 1. История создания, описание конструкции, предвоенные модернизации. - Сулига Сергей - Страница 2

«Касаги» (вверху) и “Цусима” - типичные крейсера- разведчики времен русско-японской войны

Действия же бронепалубных крейсеров во время войны не получили такой же блестящей оценки. Как разведчики, эти небольшие, слабо вооруженные и не такие уж быстроходные (19-22 узла) корабли совершенно не удовлетворяли командующего Соединенным Флотом адмирала Хейхатиро Того. Большую часть из них составляли так называемые “эльсвикские” крейсера (по названию английской фирмы Армстронга в Эльсвике, где строилось большинство из них), ставшие в 80-90 годах XIX века очень “модными” среди второстепенных морских держав, которым не по карману было строительство или покупка больших кораблей. “Эльсвикские” крейсера появились как альтернатива громоздким броненосцам в качестве кораблей для эскадренного боя и их главными “козырями” стали малые размеры, превосходство в скорости и солидное вооружение из 1—2 крупных и многочисленных скорострельных орудий. Логичным венцом их развития стали гораздо более мощные башенные корабли с броневым поясом и шесть таких крейсеров, незначительно отличавшихся друг от друга, японцы заказали в рамках кораблестроительной программы 1896 года. До ее реализации бронепалубные (“эльсвикские” и построенные в самой Японии по их подобию) крейсера составляли основу японского флота. Низведенные перед войной до кораблей, попросту говоря, обслуживающих главные силы, японские бронепалубные крейсера оказались мало приспособленными для отведенной им роли. Несмотря на проведенные модернизации, в ходе которых с них снимали крупные пушки, боевые марсы, меняли механизмы и оборудование, они оставались маломореходными, с недостаточной дальностью плавания и неважной остойчивостью. На малейшем волнении они резко теряли скорость и становились очень “мокрыми”, что практически лишало их возможности использовать свою артиллерию. И если при блокаде Порт-Артура от них не требовалось проводить дальний поиск противника, то в ожидании эскадры Рожественского адмирал Того не решился возложить только на них разведку в океане, а привлек еще множество вспомогательных крейсеров, переделанных из гораздо больших и мореходных торговых судов, которые и “открыли” русскую эскадру. К тому же в ходе войны выяснилось, что японские бронепалубные крейсера плохо “держат удар”, получая серьезные повреждения от одного-двух попаданий снарядов крупного или даже среднего калибра. Для разведчика, который в любую погоду после установления контакта с противником и нахождения некоторое время под его обстрелом должен был уйти от погони, это никуда не годилось.

Закончившаяся полным разгромом противника на море война с Россией, апогеем которой стал Цусимский бой, полностью подтвердила правильность выбранной Императорским флотом организации и тактики. Однако изменение внешнеполитической ситуации, полученный в ходе боевых действий опыт и вызванный войной значительный прогресс в военном кораблестроении требовали соответствующей реорганизации флота. В октябре 1906 года император Муцухито потребовал от маршала Аримото Ямагата сформулировать политику обороны Империи с учетом уроков прошедшей войны и усиления интересов США на Тихом океане и Дальнем Востоке. Выполняя указания императора премьер-министр Кинмочи Сайониджи в январе-апреле следующего года провел ряд встреч с начальником морского генерального штаба (МГШ) адмиралом Хейхачиро Того, новым морским министром вице-адмиралом Минору Сайто, военным министром генералом Масатаке Тераучи и начальниками штабов. Вопросы, касающиеся флота, на этих встречах обсуждались на основе нового трактата, написанного капитаном 2 рангаТ. Сато, который всю войну провел в штабе командующего Второй эскадрой, а после нее стал преподавателем колледжа при МГШ. Принятая 7 апреля 1907 года новая “Политика Имперской обороны” устанавливала основные направления оборонного планирования Японии на следующие 11 лет. В списке потенциальных противников на первом месте, скорее всего по инерции или из-за неудовлетворенности территориальными приобретениями после победы, стояла Россия, за ней следовали США и Франция, владевшая большими колониями в Юго-Восточной Азии. Относительно корабельного состава Т. Саго доказывал необходимость иметь к 1920 году' линейный флот (Кайзен Кантай) из трех эскадр по 8 новых линейных кораблей в каждой, грех эскадр по 4 броненосных крейсера и трех эскадр по 4 крейсера 2-го класса, не считая “вспомогательного флота” из кораблей ш орой линии. Но в принятой “Политике” указывался более скромный состав линейного флота из восьми линкоров, поддерживаемых эскадрой из восьми броненосных крейсеров самого последнего проекта и с возрастом не более 8 лет. 31 марта 1912 года в соответствии с новыми стандартами вместо броненосных предполагалось иметь такое же количество линейных крейсеров. Этот амбициозный проект, ставший известным в истории под названием “Флот 8-8” (Хачи-хачи Кантай), Япония так й не смогла претворить в жизнь из-за политических и финансовых трудностей, но несколько лет его использовали как оружие политики. Когда же, наконец, показалось, что все трудности можно преодолеть, подписание Вашингтонского морского соглашения 1922 года окончательно похоронило этот проект строительства мощного флота.

Основываясь на опыте русско-японской войны МГШ выдвинул также требование иметь в составе морских сил крейсера с мощным вооружением и защитой, высокой скоростью и большим радиусом действия, которые могли бы выполнять при линейном флоте функции разведчиков. Основные характеристики новых крейсеров-разведчиков были подробно изложены в “Программе создания нового флота”, представленной кабинету министров морским министром М. Сайто 15 мая 1910 года. И здесь японцам помогли доставшиеся русские трофеи, в частности дальние разведчики - броненосный крейсер “Баян” (переименован в “Азо”) и бронепалубный “Варяг” (“Сойя”), ближний разведчик бронепалубный “Новик” (“Суцзуя”) и вспомогательный крейсер “Ангара” (“Анегава”). Последний, затопленный на мелководье в Порт-Артуре, японцы ввели в состав своего флота уже в марте 1906 года, используя в качестве посыльного судна (цухокан). Именно опыт эксплуатации “Анегавы”, поражавшей новых хозяев своей дальностью плавания и способностью держать 19- узловую скорость даже на значительном волнении, показал каким должен быть океанский разведчик. Всего же программа 1910 года запрашивала строительство в течение следующих восьми финансовых годов (1911-1918) 51 одного корабля: 7 линкоров, 3 крейсеров 1-го класса, 4 крейсеров 2-го класса, 1 крейсера “специального назначения” (для океанской разведки), 26 эсминцев и 10 подводных лодок. С уже намеченными к постройке кораблями флот из 8 новых линкоров (дредноут “Фусо” плюс 7), 8 крейсеров 1-го класса (броненосный “Курама” с 305-мм и 203-мм орудиями + 4 будущих линейных типа “Конго” + 3) и 8 крейсеров 2-го класса (“Тоне” и строившиеся 3 типа “Тикума” плюс 3 и 1 “специальный”) не старше 8 лет мог быть готов к 1 апреля 1919 года. Причем все линкоры и линейные крейсера этой программы (кроме “Курамы”) должны были нести 356-мм орудия, а уже построенные после русско-японской войны и строившиеся корабли с 305-мм главным калибром (“пред-дредноуты” “Касима”, “Катори” “Аки” и “Сацума”, дредноуты “Кавачи” и “Сетцу”, большие броненосные крейсера “Цукуба” “Икома” и однотипный “Кураме” “Ибуки”) выводились за рамки “Флота 8-8”.

Но кабинет отверг представленную программу и в сентябре 1911 года флот предложил другую, предусматривавшую готовность к 1 апреля 1920 года 8 линкоров, 6 крейсеров 1-го и 8 крейсеров 2-го класса. По ней следовало построить 7 линкоров, два крейсера 1 -го класса (в дополнение к 4 типа “Конго”), пять 2-го класса, два “специальных” (один из них должен был заменить “Аиегаву” исключенную из списков в августе 1911 года для возврата в качестве подарка русскому царю). Количество эсминцев и подлодок осталось без изменений. Однако постройку ни одного из этих кораблей скова не утвердили, а политическая неразбериха в стране привела к отклонению новой кораблестроительной программы на двух очередных сессиях парламента.