Творения (СИ) - Мечев Сергий - Страница 9

«Молитва есть пребывание и соединение человека с Богом».

И единственное делание, которое останется у нас за гробом, когда все остальные добрые дела и благотворения отойдут от нас, есть молитва, которая тогда раскроется во всей полноте.

У нас есть всегда возможность прийти и предстать пред Богом, не только в храме или на домашней утренней и вечерней молитве, а всегда и везде, ибо Апостол говорит: непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17), и Господь предостерегает: Бдите и молитеся, да не впадете в напасть (Мк. 14, 38).

Непрестанная молитва есть не что иное, как предстояние пред Богом в течение всей жизни и предстояние добровольное, в сознании того, что мы, грешные, без Бога жить не можем и без Его помощи погибнем. Мы не отвергаем Бога как фарисей, который считает, что и без Него хорош, но на главу свою полагаем свои грехи и так подходим к Нему.

Настанет момент, когда мы предстанем пред Господом не добровольно, когда и верующие, и неверующие, и предстоявшие раньше, и не предстоявшие — все предстанем Ему. И это сделается не по нашей воле, а по воле Того, Кто соберет всех и поставит ошуюю и одесную Себя.

Тогда поздно уже будет стараться добровольно предстать перед Господом, тогда поздно будет класть грехи свои на главу перед Богом, тогда поздно будет познавать свою божественную природу и свой человеческий грех.

Пока мы еще в этой жизни, Святая Церковь через этот день, который предваряет Страшное Пришествие Господа, указывает нам, что мы находимся не в одинаковых условиях с теми, которые уже отошли от жизни и которым только наша молитва может помочь, мы можем сами добровольно предстоять Ему и в течение всей нашей жизни быть с Ним.

И если мы будем с Ним не только изредка дома или в храме, а каждый день и час, если будем при каждом своем занятии и в каждом деле памятовать, что Господь нас видит, что мы предстоим Ему, грешные и непотребные, если мы будем жить той благодатной жизнью, которую дает Святая Церковь, и если мы будем, по возможности, чаще прибегать к таинствам, особенно к таинству покаяния и причащения, то мы приобретем и то, о чем говорилось в чтениях Апостола Иоанна Богослова, мы приобретем совершенную любовь, а совершенная любовь мало-помалу изгоняет страх, и предстанем мы пред Страшным Престолом Господа Славы как свои, радуясь близости святых и Бога, как дети, которые только и думают о том, как бы увидеть Отца и Бога, которые всю жизнь стремились как можно чаще предстоять Ему. И тогда не страшен будет для нас этот Страшный, но справедливый суд.

И Святая Церковь призывает нас, не имеющих этого предстояния, хотя бы в этот день начать делание покаяния, положить на главу грехи свои и помнить, что придет день и предстанут все Престолу Господа Славы, и каждый получит должное ему.

Аминь.

Московские Епархиальные Ведомости № 1–2/2002

Слово в субботу первой седмицы Великого Поста, вечер

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Мы, братие, после первой недели Великого поста, которая должна быть проведена в искреннем покаянии, пришли к празднованию Православия, которое открывает нам выход из нашего греховного состояния и указывает путь, которым должен идти человек, начавший покаяние. Если вы принесли покаяние, то этим самым еще только начали входить в настоящую жизнь. Ведь завет Бога с человеком был положен два раза — в Ветхом и Новом Завете. В Ветхом Завете он был положен через Моисея на горе Синайской, в Новом — через Сына Своего: «Сия бо есть Kpoвь Моя, Новаго Завета, яже за многия изливаема во оставление грехов» (Мф. 26:28).

Господь и теперь (в новое) и в древности (ветхое время) открывал Свой завет. Но чтобы для нас открылась возможность быть в Его завете, мы должны сами вступить в завет с Богом. Когда священник в Таинстве Исповеди отпускает грех кающемуся, он просит в молитве дать ему образ покаяния: «Сам и ныне умилосердися о рабе Твоем и подаждь ему образ покаяния».

Мы сами созданы по образу Божию и по подобию. Мы просим образа покаяния, образа исправления: это тот образ, в котором мы должны жить. Покаяние — это наш завет с Богом об исправлении нашей жизни. И если мы не вступили в наш завет, завет человека с Богом, то для нас недействителен и завет Бога с человеком.

В Ветхом Завете Бог дал завет Свой через Моисея. И сказал Господь Моисею: «Взойди ко Мне на гору и будь там, и дам тебе скрижали каменные, и закон и заповеди, которые Я написал для научения Израиля» (Исх. 24:12). «И взошел Моисей на гору, и покрыло облако гору, и слава Господня осенила гору Синай… Моисей вступил в середину облака, и взошел на гору, и был Моисей на горе сорок дней и сорок ночей» (Исх. 24:15,18). «Когда народ увидел, что Моисей долго не сходил с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который шел бы перед нами, ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось» (Исх. 32:1). Аарон повелел им принести золото. «И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих и принесли Аарону. Он взял их из рук их, и сделал из них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской» (Исх. 32:3–4).

Обратите внимание на то, что когда Господь захотел вступить с человеком в завет и когда Он давал Моисею на горе Синай скрижали завета, в это самое время народ творил великое беззаконие. И вот когда Моисей получил скрижали завета, писанные не кем-нибудь, а Перстом Божиим, и сходил с горы, он услыхал шум и увидел слитого из золота тельца. Моисей в гневе выронил скрижали и разбил тельца. Но Господь разгневался на Израиля и открыл Моисею, что Израиль будет изглажен из книги жизни за свои беззакония. Тогда Моисей взял на себя образ покаяния за свой народ. Он начал молиться и просить, чтобы Господь простил Израиля, а если Господь не может простить народ, то изгладил бы и его, Моисея, из книги жизни. И это вхождение одного человека в завет с Богом спасло Израиля.

Завет Бога простирался на весь народ, а только один Моисей чрез образ покаяния вошел в этот завет. Он сам заключил с Богом завет. То же самое мы видим и в Новом Завете, Тот самый народ, который кричал Иисусу «Осанна!», потом кричал: «Распни, распни Его!» Те первосвященники, которые должны были принять Христа, шли против Него, и их предваряют мытари и блудницы. А первый заключил завет с Богом, помните, кто? — разбойник. Когда Христос проливал Кровь Свою на Кресте за весь народ, в это время он один заключил завет с Богом. Он остановил другого разбойника, говоря:

«Что ты делаешь? Мы принимаем должное, а вот Этот ничего злого не сделал», и с мольбой обратился к Господу: «Помяни меня, Господи, когда приидешь во Царствие Твоем». И в этот момент и был заключен завет человека с Богом, и этот человек был благоразумный разбойник. Ему открылся Новый Завет Бога с человеком.

Родные мои, только через наше вхождение в завет человека с Богом открывается вхождение в завет Бога с человеком.

В Ветхом Завете жертвоприношения совершали священники и приносили молитвы от лица всего народа. По внешности они состояли в завете с Богом, а в действительности не находились в нем. Примером этому могут служить Офни и Финеес.

В Новом Завете Христос дает возможность всем войти в завет с Ним. Но при одном условии — покаяния и постоянного пребывания в нем.

Вот мы торжествуем Православие. У нас принято говорить, что есть образ мирской жизни и образ иноческой жизни — ангельский образ. В конечном же достижении все мы должны быть равноангельны, и это разделение неправильно. Иноческая жизнь есть сугубое покаяние, а совсем не ангельское житие. Если же мы не находимся в образе покаяния, то для нас закрыты все Таинства. Есть семь Таинств, и одно из них мы совершаем по преимуществу все — это Таинство Покаяния. Каждое Таинство для своего совершения требует того или иного вещества: Крещение — воды, Елеосвящение — елея и т. д. А в Таинстве Покаяния мы сами даем это вещество — наши слезы, наше сокрушенное сердце. Это Таинство совершается в нашей душе: престол для него душа человеческая. Каждый из нас сейчас, сию минуту может проверить — совершает ли он это Таинство и как совершает. Со всеми нами заключен завет Богом: мы крещены. Но проверим себя: вступили ли мы в этот завет, и если мы находимся в нем, то как несем образ покаяния, который можем иногда терять и осквернять. И если только мы его несем, то все остальные Таинства будут для нас открыты. Если же мы не совсем покаялись и не принесли сердечного сокрушения, если нет перед нами наших грехов, то мы и других Таинств не совершаем.