Я и Орки (СИ) - Пекур Татьяна - Страница 58

    - Это Тамрис. Ты свёл нас с Лоэном… думал, что он поможет мне. Теперь я в этом сомневаюсь, Нан – Гулакх!

    Пламя показало моего брюнета. Лицо бледное, печальное. Он читал какой-то фолиант, сидя за столом, вероятно, он в своём кабинете. Сердце защемило, захотелось подойти и прижать его голову к себе, чтобы он знал, что его любят… Я ещё люблю его!

   Пламя сказало, что Лоэн поможет, зуб даёт! Ладно. Теперь я должна прояснить ещё кое-что.

    - Пятый у людей. А вот шестой! Мне ваш глобус ничего не говорит! Покажи, где он!

    Пустыня? Та самая?!! Я судорожно вдохнула, за мной так же с разного рода отрицательной реакцией завозились остальные. Следом, желая нас добить, картинка уехала на другой континент! Там мы увидели табун лошадей. Или не лошадей? В общем, табун этот нёсся, вздымая клубы пыли, по степи. С гиканьем и свистом они остановились, давая нам рассмотреть себя. Кентавры… Я подалась ближе завороженным бандерлогом, протёрла глаза, ещё раз всмотрелась в стадо лошадей с человеческим торсом.

    - Это… кентавры?! И что, нам к ним надо?

    Надо, ещё как! Седьмой и восьмой предметы, оба сразу, находились у этих весёлых копытных. Почему весёлых? Так они так весело на перегонки скакали и потом бухают как лошади. В смысле, изобильно возлияют после перегонов.

    - А дальше куда? – проблеяла я. Наверняка, за девятым и десятым нужно спуститься в пекло!

    Млять! Ну как знала! Нам продемонстрировали крылатых не то демонов, не то нетопырей. Неужели те самые гаргульи, что искали яйцо у мааруков? Нет, похожи, но эти, похоже, оборотни. Вон как с одного стал облик слезать… О-о! Как интерес-сно…

    Мои мужья завозились тревожно.

    - Ладно, мотай дальше! Давай, убей меня нежно! Кто последний? Драконы? Причём, неразумные и хищные? Ну? Может, это киты? А что? Нам ведь нырнуть в океан как два пальца…

    Он что, издевается? Реально, в океан? Я обморочно осела на руки Шарри. Остальные ревностно сопели, а мой орк преданно обмахивал меня огромным опахалом. Фух, всё в порядке уже! Я привстала, всмотрелась в рыболюдов. Почти люди, но с перепонками, хвостами. И лица немного не такие как у нас. Это их Нептун? Хорош, хорош! Сильный какой! Так загарпунил кита, что тот только крякнул напоследок. Я уже с большим интересом всмотрелась в последний пункт назначения. Жили эти русалы глубоко, но был у них один остров, куда они плыли раз в год. На нерест как бы… Я потёрла ручки. Интересно, этот их вождь уже был там?

    На совете решили, что следующей весной мы нанесём визит Лоэну, заодно о сыне ему расскажу. Потом идём в Пустыню, после неё – к кентаврам, потом гаргульи, и последним пунктом в этом самоубийстве будут русалы.

    - Скажи, м-м-м, а тот юноша… Он ещё ждёт меня? – стало так тихо. Мужья давно привыкли к моим причудам, а некоторым так и вовсе было любопытно. Вон сидит, синеет сбоку.

    Пламя показало моего Провидца. Он грустно смотрел на звёзды, в его глазах стояли крупные и чистые, как хрусталь, слёзы. Он один во всём мире!

    - Привет, - прошептала я. Я и не ожидала, что меня услышат, но юный бог слетел как птица с подоконника! Тут же подбежал ко мне, я протянула руку, он тоже. Миг. Всего миг мы чувствовали друг друга, потом сволочной Бог убрал изображение. После этого я была больной и рассеянной три недели. Такая долгая депрессия не могла оставить равнодушной моих мужчин. Наги и охотник скрепя зубами согласились на наш союз с провидцем, даже если он будет с интимной стороной дела. Шарри только кивнул и обеспокоенно завздыхал. Тадалл просто болел вместе со мной, он страдал едва ли не больше меня, честное слово!

    Моё голубое чудо просто старалось быть поласковее и развлекать, как мог. Он и пел мне, и танцевал. Надо сказать, отвлёк он меня качественно, на день – два точно.

    Однажды, Нан – Гулакх не выдержал моих страданий и показал моего принца ещё раз. И так показал, что мы видели друг друга, даже ощущали… Я, несмотря на уже прилично круглый живот, кинулась ему на шею, я вдыхала его запах, ласкала его шею, нежное острое ухо, закопалась в волосы. Мы урчали как два кота, плакали и впитывали друг друга как губка. Это просто потрясающе! Ни на что непохоже… Это волшебство в чистом виде. Мой прелестный принц сайнов не хотел отпускать меня. Его губы лихорадочно целовали меня, наши слёзы смешались в золотистые ручейки на наших щеках, а мы всё отдалялись друг от друга. Наконец, между нами выросла стена. Прозрачная, как стекло, но такая непримиримая! Мы прижали руки с обоих сторон, показывая готовность ждать ещё одной встречи. Глупо и больно ждать её. Но я без него уже не смогу.

    - Отдай мне его! Отдай! – кричала я исступлённо Богу. Тот виновато разводил лепестками пламени, вызывая у меня такое бешенство!

    От моих слёз у нас в шатре возникали клумбы одна за другой. Я мрачно жевала клубнику, которая выросла возле меня, и думала.

    - После Тамриса я пойду за ним! – решилась я на бунт. Пламя обречённо показало, что сайны живут на другой стороне Туирсских гор, практически на другом краю земли, - Мне пофиг! Я иду за ним!

    Меня умоляли, задабривали, уговаривали, подмасливали такими вот встречами, как наша последняя. Я сдалась. Я так хочу снова увидеть его! Бог поклялся устроить нам ещё по крайней мере пять таких встреч.

    Потянулись долгие четыре месяца зимы и один месяц весны, полный и снега, и холода. Я была такой огромной и шарообразной, что ходить могла с большим трудом. Моя свекровь бдительно осматривала меня на предмет схваток. Я смеялась и говорила, что сама сообщу, как только почувствую.

    Смеялась и досмеялась. На дежурстве в ту ночь был Ирнанн. Надо было видеть панику на его красивом лице. Я его еле успокоила! Тогда по цепочке волноваться сами и волновать меня стали все остальные. Даже Шарри не избежал массовой истерии. А уж мой голубенький Адонис так и вовсе кудахтал этаким заботливым петушком. То подушечку подложит, то водички принесёт. Мил-ы-ый. Я поласкала его, поцеловала и охнула от сильной боли.

    - Все вон! – свекровь навела порядок своей железной рукой. Девицы, из бывалых повитух тоже наверно, споро раздели меня, натянули какую-то специальную сорочку, нагрели таз воды, да ещё и котёл с собой притащили. Сверкнули огромные ножницы. Я сглотнула. Вроде бы знаю, для чего они, но так страшно. Потом мне рассказывали, что мои мужики едва друг друга не порешили. На каждый мой крик они бросали обвинения один другому, что мол это – де твой так больно маме делает! Дурачьё моё!

    Первым родился сын Лоэна. Чёрные глазки и мои золотые волосы! Моя ж ты лапа. Какой красавец будет, Боги! Все девки по нам сохнуть будут!

    Второй на свет появилась дочь Сшана. Беловолосая, зеленоглазая прелесть томно раскрыла глазки и тут же довольно оскалилась, вызывая у меня слёзы умиления и такой же клыкастый оскал. Дочь Рашша не замедлила догнать сестрёнку. Алые глазки и золотистые волосы с красными прядками. Всё! Мужики бедные, бедные! Эти две прелести будут вить верёвки буквально из всех!

    Сын Ирнанна был таким красавчиком. Беленький, голубоглазый, остроухенький! Оракхи шлёпнули его по попе, а он в ответ зарычал. Вы представляете? Я так смеялась, да и мужья потом оценили, когда я рассказывала. Зато к груди как приложили, так сразу затих и давай насыщаться! Ну точно как папенька… тот тоже любитель.

    После этого разбойника я уже расслабилась и ждала покоя. Но. Покой нам только снится, Господа! Пятым из меня на свет появился сын паука. Был он темненьким, клыкастым… и златовласым, чем купил меня за просто так! Затискала его. Осторожно, правда. Ну и ещё один… Догадались? Да, это был сын Адониса. Похоже, я так же залетела, как и его маменька от охотника – во сне!

    Голубые волосы, золотые ноготки и такие же глазки. Они рассматривали меня так же лениво и по - собственнически, как и глазки его наглого, но такого ласкового папочки. Прелесть. Ну прелесть же!

    - У тебя такие красивые детки, Таини. Ты счастливая мать!