Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 33

Я решил не подрывать веру императора в Лавентина, которого я, договариваясь замять дело о порче городского имущества, забирал из полиции трижды.

Император тяжко вздохнул:

— И с домом его, надеюсь, вышло недоразумение.

Я тоже на это надеялся.

— Но ладно Лавентин, его решение взять в жёны иномирянку на фоне его экспериментов выглядит едва ли не естественно. Не забыть бы уши надрать тому, кто оставил в его руках портальный узел. Твоё же участие в подобном деле — это что-то немыслимое. — И взгляд такой укоризненный, что плечи сами поникли. — Ты был пьян?

И сказать бы «Да», ничего не ведал, не соображал, но такой ответ — прямая ложь, а императору лгать до тошноты противно.

Поглаживая завитки фигурных вырезов на подлокотниках, я честно признался:

— Лавентин обещал, что после закрытия прохода магия не дотянется до другого мира. Я решил, это мой шанс жениться и никого не погубить.

Император смотрел на меня, как на неразумного юнца, сморозившего глупость.

— Я, конечно, ценю твоё желание сохранить жизнь какой-нибудь длорке, но ты хотя бы немного думал о последствиях?

— О позитивных последствиях для своей совести определённо думал.

— Совесть для политика твоего уровня — непозволительная роскошь.

— Согласен. Но как мужчине мне совесть позволительна.

— Как мужчина ты о продолжении рода подумал или нет?

Холодок пробежал по спине. Я стиснул подлокотники, чтобы не выбивать пальцами нервную дробь. Признайся я, что боюсь влюбиться и не выдержать ещё одних похорон — император бы не понял: для него, потерявшего столь многих, подобные страхи и переживания не повод сдаваться или совершать глупости.

Император прокрутил ручку, блеснуло перо:

— Да-да, задуматься об этом тебе пора. Проклятие давало прежним жёнам прожить год и более, этого вполне достаточно, чтобы родить. Ты прямой потомок основателя, и должен жениться на чистокровной длорке, чтобы гарантировать высокие магические способности наследника. — Император бросил ручку на стол, брызнули чернила и тут же бесследно впитались в столешницу. — Эта твоя иномирянка владеет своей магией?

— У них нет магии.

— Хм, — хмурясь, император снова взял ручку, постучал ей по столу. — Мир без магии… Нет, лучше не рисковать твоей кровью, а то родится слабак, и придётся его во главе рода ставить по праву рождения. Нет. — Он мотнул седовласой головой.

Неприятное ощущение холодком бродило в груди. Я заставил себя разжать пальцы и слушать молча. Спокойно. В словах императора был смысл. Даже если он мне не нравился.

— И Лавентину тоже таких рисков не надо, — продолжал выстукивать по столешнице император. — Он собирается женщин возвращать в их мир или миры?

— Он обещал.

Император фыркнул и покачал головой:

— От него исполнения таких обещания ждать, как от Бездны гадальную монету назад: может выплюнет, а может и нет.

Умение императора обнадёжить просто потрясало. Он задумчиво протянул:

— Решит сделать из жизни с такой женой эксперимент и всё, никакими силами его не уговорим от неё избавиться.

А вот об этом я не подумал, когда, стимулируя создание заклятия перевода, предлагал Лавентину изучить жену.

— Раввер, ты министр внутренних дел, ты должен быть образцом стабильности и благоразумия. Сейчас вся столица говорит о выходке Лавентина. Представляешь, что станет с твоей репутацией, если узнают, что ты был с ним заодно.

У меня заломило виски.

— О каком доверии к тебе и твоим решениям может идти речь, если в таком деле, как выбор жены, будущей матери своего ребёнка, ты проявляешь такую безответственность?

— Я полагал, она покинет наш мир сразу после заключения брака. Это временная мера.

— Ты воспользовался непроверенным методом Лавентина и полагаешь, это выглядит сильно лучше необдуманного брака? Не забывай: о том, что ты — министр внутренних дел и глава рода — проклят какой-то неизвестной магией, никто знать не должен.

— Я помню, что о существовании волшебства, способного противостоять магии длоров, люди знать не должны… — я опустил взгляд. — Может, источник Какики достали чем-нибудь подобным?

— Не исключено. Но не повод менять тему разговора.

— Дело сделано, разговоры не помогут.

— Я пытаюсь понять. Ты же всегда был благоразумным и расчётливым, как тебя угораздило ввязаться в эту авантюру?

Глядя на изогнутую короткую ножку императорского стола, царапая подлокотники, я выдавил:

— Не могу больше жён хоронить.

— Наши желания не всегда соответствуют возможностям. И в первую очередь ты должен думать не об удовлетворении личных потребностей, а о том, как это скажется на службе. Ты понимаешь, что твоя выходка без знания о проклятии выглядит поступком безумца?

— А со знанием о проклятии это выглядело бы подло. Понимаю.

— Это с любой стороны выглядит плохо, — постучал по столу император. — Если проклят — это непозволительная слабость. Осознанно женился при этом — и ты бесчестный человек, которому нельзя доверять. Спонтанно женился непонятно на ком — импульсивный глупец, такому тоже нельзя доверять. Как ни поворачивай — твоя репутация страдает.

Я не хуже его знал, что многое в моей службе зависело от доверия ко мне, веры в мой здравый смысл и порядочность. Да и подчиняются мне тем охотнее, чем больше уважают, а о каком уважении может идти речь, если станет известно, что я ради сохранения власти обрёк на смерть невинную девушку? Ситуацию, конечно, многие поймут, но уважать перестанут.

— И глава рода, женатый на бесприданнице-простолюдинке, — негодующе заговорил император, — это не тот пример, который первый чиновник империи должен подавать окружающим. Хватит того, что простые длоры портят кровь, женясь на богатых простолюдинках. А у тебя даже такого оправдания, как выгода, нет.

Замечание казалось несправедливым, хотя точно выразить, чем именно, я не мог, только хмурился. Наконец посмотрел на императора, он покачал головой:

— Ладно, поздно сожалеть о содеянном. Будем разбираться с последствиями. Твоя жена не будет менять дом так же кардинально, как жена Лавентина?

— Она обещала сохранить дом в прежнем виде. По крайней мере, несколько ближайших дней.

— И выполнит? — с сомнением уточнил император.

— Лена вела себя достаточно благоразумно, чтобы на это надеяться.