Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 82

Ощущение опасности ударило по нервам, я приподнялся, вглядываясь в прохожих и не понимая, что не так…

***

Химера, хвостом и всеми крыльями упрямо держась за меня, жевала дольку жёлтого фрукта. Вот уж действительно обнимающая химера. Курлыканье перемежалось с чавканьем. Саранда смотрела на зверька с таким видом, словно готовилась свернуть ему шею.

— Саранда, меня пугает твой взгляд.

— Знаю, но даже опытные создатели не всегда могут точно задать их свойства.

— Возможно, имеет смысл уточнить её свойства у Лавентина? — я продолжала гладить химеру, наслаждаясь близостью живого тёплого существа. — Через Раввера, конечно. К тому же…

Холод охватил меня, стиснул льдом. Браслет потяжелел. Что-то чудовищно громко хрустнуло, и всё внутри передёрнулось и задрожало.

Я перевела взгляд на тянущий меня к полу браслет: по серебристому металлу, почти на всю высоту браслета, тянулась ветвистая трещина. У запястья разрыв металла был шириной с палец.

Волосы на голове зашевелились от ужаса.

— Х-хозяин, — пролепетала Саранда. Я посмотрела на неё. Она с ужасом следила за браслетом. — Трещина… трещина значит, что он умирает. Если она пройдёт через весь браслет…

Она совершенно по-человечески закрыла рот ладонями, словно боялась договорить.

А ведь срывавшиеся с Раввера чёрные сполохи — предвестники смерти.

Ноги подкосились. Рухнув на колени, я перехватила рукой браслет и развернула, уставилась на увеличивающуюся трещину.

— Только выживи, — беззвучно шептала я. — Только выживи.

Химера ползала по мне, обнимала, но я этого почти не чувствовала. Мысли сосредоточились на растущих трещинках…

В тот день, когда террорист швырнул в императорскую семью бомбу, а отец, выполняя роль тени, гасил её удар, я был с ними. В первых рядах.

Отчётливо, будто время специально замедлилось, видел каждое его действие, чувствовал движения магии.

Запомнил всё так остро, как не должен запоминать ребёнок пяти лет.

Но те события врезались в память.

Я часто прокручивал их в голове, пытаясь понять, допустил отец ошибку или его смерть была неизбежна.

Представлял себя на его месте.

Снова и снова проигрывал в мелочах знакомый сценарий, пытаясь найти решение, которое спасло бы всех.

И когда бледный длор в дорогом костюме перехватил саквояж и швырнул его в императора, время снова услужливо замедлило бег.

Другая расстановка жертв, другая траектория полёта, но брошенная в нас вещь так же несла смерть, и я так же не мог уничтожить её Тленом на расстоянии.

Внутри саквояжа сработала магия, воздух вокруг него дёрнулся. Под выделанной кожей запустилась чисто химическая, неуправляемая магией реакция. Бока саквояжа вздулись, с глухим «Буф!» лезвия шрапнели вспороли его, выпуская пламя.

Я выставил руку навстречу бомбе, концентрируя в ладони заклинание Тлена. Как и всякое родовое заклинание оно не требовало вливания магии в меняющие реальность силовые контуры, а действовало сразу.

Нужно было коснуться шрапнели, осколков, огня, чтобы запустить реакцию разрушения, развоплотить их раньше, чем они коснутся императора.

Металлический шарик обжёг кожу, я растворил его Тленом, его прах смешался с пламенем, запуская в него Тлен, пожирая его — весь огромный разрастающийся шар. Тлен охватывал его поверхность, замыкая пули и пламя внутри. Огонь вырывался, сопротивлялся. Пламя так трудно поглощать. Тело зазвенело от густого потока проходящей сквозь меня магии. Её сила разрушала естественный ход мира, сплющивала ревущий огненный шар и смертоносный металл.

Серая поверхность беспрерывно работавшего Тлена вспучивалась и покрывалась рябью. Суставы вскинутой руки выкручивало, мышцы тянули пальцы в кулак, и исходящая из пальцев сила концентрировалась, сжимала рвущуюся, летевшую в нас бомбу.

Сфера Тлена уменьшилась до метра… до полуметра… до тридцати сантиметров. Сердце почти не билось, в ушах ревело от напряжения. Огонь рвался из плющившей его ловушки, но чем больше вещества трансформировал Тлен, тем проще было управиться с остальным, ведь больше становилось самого Тлена, вместо меня касавшегося материи.

В замедленном мире я следил, как сжимающийся шар летит к императору и уже понимал: справляюсь, надо только вливать силу и давить, давить ещё.

Двадцать сантиметров до цели… десять…

Всеобъемлющий грохот покачнул меня.

Пуля взрезала пронизанный пороховым дымом воздух. Летела… в императора. Я дёрнул рукой. Внутри шара Тлена разросся огонь. Нужно было погасить его. Но пуля… я не успевал. Сжимая охваченную Тленом бомбу, дёрнулся вперёд, пытаясь подставить полотно Тлена под пулю. Она проскочила мимо и врезалась в моё запястье.

Связь с заклинанием разорвалась, Тлен посыпался в моих пальцах, выпуская раскалённые иглы шрапнели и языки пламени. Я сдавил это всё, гася удар собственной плотью.

Брызнула кровь, ослепила, солью с металлом отозвавшись во рту. За ней пришла боль. Меня тряхнуло. Мир закружился. Под ногами ничего не было. Я летел, и боль охватывала руку и бок…

…Тьма…

— Раввер, Раввер, смотри на меня! Открывай глаза!

Из мути выплыло бледное в брызгах крови лицо императора. Я не успел его защитить? Хотел спросить, но язык не слушался, булькал во влаге.

…Тьма…

— Как они могли? — кричал Овелодри. — Как посмели?!

— Раввер, держись, — доносился издалека голос императора.

Сквозь боль прорывалось ощущение его магии. Я кружился в водовороте, захлёбываясь чем-то солёном.

— Раввер… — звала императрица, — соберись… Раввер…

…Тьма прояснялась. Даже не пришлось открывать глаза, чтобы темнота рассеивалась, расползалась цветными пятнами. С одной стороны — император. С другой — императрица с растрёпанными волосами и окровавленной щекой…

…Тьма…

Смазано проносятся перед глазами потолки дворца, словно я лечу по нему, видя своё отражение.

Удар по спине.

Тьма…