Казаки. Между Гитлером и Сталиным
(Крестовый поход против большевизма ) - Крикунов Петр - Страница 89

Тем временем военные события на Восточном фронте вновь заставили казаков сниматься с насиженных мест и отступать все дальше и дальше на запад. 23 июня 1944 года советские войска начали одну из крупнейших наступательных операций Второй мировой войны — операцию под кодовым названием «Багратион», главной целью которой были разгром немецкой группы армий «Центр», освобождение Белоруссии от немецких захватчиков и выход к западным границам Советского Союза. Уже 2 июля казачьи полки совместно с немецкими дивизиями вступили в бой с наступающими частями Красной армии, а в начале второй декады июля в расположение Казачьего Стана прибыл С.Н. Краснов (племянник атамана П.Н. Краснова), который привез приказ о немедленной эвакуации и перемещении Казачьего Стана на территорию Польши. Но было уже поздно, казачьи поселения в Белоруссии были со всех сторон окружены партизанами. И тогда было принято решение прорываться в Польшу тремя группами, а местом сбора были определены польские города Здунская Воля, Ширас и Серадзь (Центральная Польша). Первая группа должна была пробиваться в направлении Гродно и населенного пункта Августово на севере Польши, вторая через Беловежскую пущу к границе Польши, а третья — от города Барановичи строго на запад. Судьба всех трех групп сложилась по- разному.

Прорвав с боями кольцо партизанского окружения, полки авангарда Казачьего Стана, входившие в первую группу казачьих беженцев, вышли на открытые просторы к Гродно. Дальнейший их путь пролегал к городу Августову на севере Польши, а уже оттуда они направлялись на место сбора всех казаков. «Страшный, незабываемый путь! — вспоминает казак, скрывающийся под инициалами Т.С. — Мы колесили по Польше, проходя губернии Белостокскую, Гродненскую, Ломженскую, Калишскую, Люблинскую. Помню города Лодзь, Кельцы, Остров, Петроков, много сел и местечек, захватили кусок Восточной Германии, вышли снова в Польшу и около 3-х месяцев простояли в лесах около Здунской Воли»[510].

Однако остальным казачьим группам повезло еще меньше. О том, как казаки 2-й группы прорывались через Беловежскую Пущу, наводненную партизанскими отрядами, и добирались до сборного пункта Казачьего Стана, вспоминает неоднократно упоминавшийся уже казак В.С. Дудников: «Двигаться было очень трудно. Подножного корма для лошадей не было. Пуща настолько густа, что под деревьями не растет трава. Падали обессилившие, голодные кони. Колеса повозок глубоко тонули в рыхлом песке. Бронедивизион и грузовой автотранспорт скоро Израсходовал горючее, и все машины пришлось уничтожить. А над головой и вокруг тонко пели пули, выпущенные издалека, но, увы, ранившие и убивавшие. Походный Стан с боями вышел из Пущи на нормальные дороги Восточной Польши. Жара сменилась бесконечным проливным дождем. Измученные люди и кони еле брели в сплошных потоках дождя. Шли, падали, подымались и снова шли. Казалось, не будет конца этому мучительному маршруту. Но вот выглянуло солнце. Появился обильный корм для лошадей. Еще пять суточных переходов, и 6-й Сводный казачий полк под командованием полковника Журавлева первым вступил на территорию старого польского артполигона Думска Воля (Здунская Воля. — П.К.)»[511].

Третья казачья группа должна была прорываться из района города Барановичи. Но из-за того, что атаман В.Г. Науменко, находившийся в это время в инспекционной поездке по Казачьему Стану, долго не санкционировал полученного приказа об отступлении, она практически полностью была уничтожена или пленена наступающими советскими войсками. «В Барановичах, — излагает свою версию событий в Белоруссии казак-эмигрант С.В. Маракуев, — произошло следующее. 18 тысяч казачьих семейств, всего 60 тысяч человек, были выведены в м. Лесное при советском наступлении. За два дня до катастрофы было ясно, что местечко не будет удержано, и казаки попросили ген. Науменко начать эвакуацию. Но Атаман запретил, сказав, чтобы никто не трогался с места без приказа начальства. Через два дня, когда цепи красноармейцев были в виду Лесного, толпа обступила автомобиль Науменко, требуя, чтобы их эвакуировали. Последовало новое запрещение. Но когда начали отходить немецкие части, полковник Кравченко, кубанец, сидевший в атаманском автомобиле, крикнул: „Спасайтесь, кто как может“. Началась паника, все бросились бежать, смешались с воинскими частями. Большевики с аэропланов высадили впереди отступающих парашютистов и забрали всех. Спаслось очень немного»[512].

При прорыве с территории Белоруссии казаки использовали весьма любопытную тактику построения походной колонны. Впереди шли авангардные пластунские (пешие) полки. Затем двигались походные станицы, растянувшиеся на многие километры. По обе стороны дороги их охраняли разъезды конных полков. В арьергарде, последними, шли два пластунских полка, охраняющие колонну от нападения с тыла. Главной ударной силой при таком построении были пластунские полки. Пешими они были только номинально, а на самом деле представляли собой мобильные и боеспособные отряды отлично подготовленных и вооруженных «передвижных бричек». Любопытно, что своими боевыми походными порядками и построениями они чем-то напоминали знаменитое оборонительно-походное построение средневековых чешских крестьян-таборитов (более подробно см. Приложение 3.6).

В конечном итоге большая часть изрядно поредевших колонн казачьих беженцев собралась в Центральной Польше. Точный подсчет всех казаков провести было очень сложно, так как новые колонны подходили ежедневно. По мнению участника тех событий М.М. Ротова, «донцов было около трех тысяч, кубанцев около полутора тысяч, терцев восемьсот, иногородних более трехсот, это не считая штаба Походного атамана с его конвоем, автоколонны, хозяйственной части и полков»[513]. Таким образом, можно предположить, что в Польше собралось примерно 15–17 тысяч казаков и членов их семей.

По прибытии Казачьего Стана в Здунскую Волю, Ширас, Серадзь местный командующий германскими войсками генерал-лейтенант Герценкомпф передал в штаб Походного атамана сообщение о награждении полковника Тимофея Доманова германским Крестом за Военные Заслуги 1-го класса, командира 7-го Терского казачьего полка майора Назыкова орденом Железного Креста 1-го класса и 286 офицеров, урядников и казаков Знаком отличия для Восточных народов. Эти награды были пожалованы за отличия в боях с наступающими советскими войсками в период со 2 по 13 июля в Белоруссии, где казаки спасли около 3 тысяч раненых немецких солдат и до 7 тысяч офицеров. Этим же приказом войсковые старшины Бондаренко и Скоморохов были произведены в чин полковника.

Однако впереди казаков ждали новые испытания. 2 августа 1944 года в Варшаве вспыхнуло восстание, инспирированное польским правительством в изгнании. Наряду с другими подразделениями восточных войск (русскими, туркестанскими, азербайджанскими) для подавления восстания были привлечены и казачьи части. В боях с повстанцами самое активное участие приняли сформированные еще в 1943 г. в Варшаве казачий полицейский батальон СС (более 1000 чел.) и конвойно-охранная сотня СД (250 чел.), а также казачий батальон 57-го охранного полка и, по некоторым данным, 572-й и 631-й казачьи батальоны[514]. Сюда же был переброшен 5-й Кубанский полк Казачьего Стана (в некоторых источниках он называется 3-м Кубанским) под командованием полковника Бондаренко[515]. Несмотря на неподготовленность казаков к уличным боям в большом городе, они точно выполнили все поставленные перед ними задачи и заслужили похвалу германского командования. Одному казачьему подразделению во главе с хорунжим И. Аникиным было поручено даже такое ответственное задание, как захват штаба руководителя повстанческого движения генерала Т. Бур-Комаровского. По итогам операции в Варшаве германское командование наградило многих казаков, принявших участие в этих боях, немецкими боевыми наградами, а генерал П.Н. Краснов издал даже специальный благодарственный приказ, посвященный 3-му (или 5-му) казачьему полку: «3-й казачий пеший полк с неутомимым усердием, мужеством и доблестью сражался в течение семи недель в кровавых и утомительных уличных боях с повстанцами… Пятая часть полка кровью запечатлела служение делу освобождения Европы от большевизма»[516].