Мастер меча - Чейни Дэвид - Страница 36

• Предыдущая
• 36/105
• Следующая

Выслушав это признание, паромщик удивленно раскрыл глаза. Нами сняла крестьянскую шляпу, и ее волосы упали почти до земли. Паромщик в это время не отрываясь глядел на ее лицо. Его беззубый рот широко открылся от изумления: за свою долгую жизнь он ни разу не видел знатную госпожу без занавесок и покрывал. У этой девушки несомненно было лицо придворной дамы.

Паромщик не находил слов от потрясения.

– Я нахожусь на службе императора, выполняю секретное поручение. Если ты не перевезешь нас до того, как появятся наши преследователи, мое поручение не будет выполнено и, когда об этом станет известно императору, тебя накажут.

– Накажут меня? За что? Я же ничего не сделал, – паромщик был поражен и напуган.

– Вот именно, ничего, – Нами понизила голос и продолжала доверительным шепотом: – Из-за того, что ты ничего не сделал, поручение императора может остаться невыполненным. Представь себе, какие пытки ты вынесешь перед тем, как тебе отрубят голову.

Старый перевозчик сдвинул брови, обдумывая ее слова.

– А как они узнают? – тревожно спросил он.

– Слуга моего спутника уже скачет к императору с письмом. Ты не уйдешь от расплаты. Рискни переправиться через реку или умрешь под пыткой, когда слуга вернется с отрядом солдат.

– Мне кажется, вода немного спала, – осторожно произнес паромщик. – Думаю, сейчас самое время попробовать.

И старик начал отвязывать канат.

– Тогда торопись, – приказала Нами и подала Йоши знак заводить лошадей на паром.

С дальней стороны пристани послышались крики: там появились четыре всадника. Кисо, Томое, Имаи и Дзиро неслись к реке словно ангелы-мстители, поднимая облака грязи и фонтаны брызг.

Канат ослаб, и течение отнесло паром от берега как раз в тот момент, когда всадники подъехали к границе воды.

Кисо рывком остановил коня. На лице предводителя горцев застыла злоба. Он рывком вынул стрелу из колчана, одним быстрым движением наложил ее на тетиву и выстрелил. Это был хороший выстрел, но Кисо не учел скорость течения и снос парома. Стрела запуталась в гриве лошади Йоши.

Грубую ругань промахнувшегося предводителя заглушил шум реки. Преследователи выпустили целую тучу стрел, но ни одна уже не долетела до парома. Перевозчик, работая шестом, уже подогнал его к середине реки. Теперь отважные путешественники неслись по течению со слабым уклоном в сторону противоположного берега. Худые мускулистые руки паромщика равномерно давили на шест. Вдруг старик оступился и чуть не упал, потеряв опору. Шест перевозчика перестал доставать до дна. Паром завертелся, утратив управление, ныряя, как щепка в мутных волнах.

Нами и Йоши успокаивали лошадей. Они ничем не могли помочь старику.

Прямо перед ними ревело устье реки, где мутные стремительные воды тесно сшибались с грозными валами штормового моря. Казалось, спасения нет! Но тут шест паромщика на секунду поймал дно, вонзился глубже, и старик сумел развернуть плот в нужную сторону. Через несколько мгновений они врезались в отлогую косу песчаного пляжа, очутившись на северном берегу Тентю.

Йоши и Нами свели лошадей с шаткого настила. Йоши сказал:

– Возьми: ты заработал это, – и протянул перевозчику полный кошелек серебра.

– Я перевез вас для императора, – важно ответил старик, но, не раздумывая, схватил кошелек и спрятал его в набедренную повязку.

Путешественники сели на коней и поехали прочь от реки. Йоши обернулся и крикнул старику, который привязывал паром к маленькому пню:

– Не торопись возвращаться за другими людьми! Паромщик ответил, закрепляя причальный канат:

– Не торопиться? – Он удивленно поднял брови, – Я не сумасшедший и не поплыву обратно до завтра, а то и до послезавтра.

Йоши и Нами провели весь следующий день в трудной скачке. На второй день они переправились вброд через мелкую, но широкую реку Ои. Третий день застиг путников на побережье возле маленького приморского городка Окитсу, который когда-то был центром поместья князя Фумио.

Взгляд Йоши затуманили слезы, когда он увидел знакомые картины жизни обитателей этого края провинции. Тринадцать лет назад юноша Йоши стоял почти на этом самом месте и следил за работой солеваров. Его ноздри вздрагивали от едкого ароматного дыма костров, смешивавшегося с запахом гниющих водорослей. И сейчас все здесь было так, словно он никуда не уезжал. Каким наивным был тогда юноша Йоши – придворный щеголь, изгнанный без подготовки в суровую жизнь!

Йоши смотрел на женщин, таскавших к кострам соленую воду. Тяжесть ведер оттягивала им руки, сгибала их спины и плечи. Как слабы и жалки были их фигурки на фоне утонувшей в заливе косы Михо, похожей на кривой меч и поросшей могучими старыми соснами.

Теперь он с полным правом мог сострадать этим крестьянкам, чья участь так тяжела и однообразна. За тринадцать лет тяжких испытаний жизнь Йоши переменилась, развились его способности, расширился кругозор, а женщины все это время день за днем устало ходили по кругу, сгибаясь под тяжкой ношей. Они взвалили ее на себя еще детьми и постарели под ней.

Йоши произнес:

Нами задумчиво кивнула. У нее не было жизненного опыта Йоши, но и ей этот пейзаж напомнил о днях, когда она была наивной и счастливой. В детстве Нами часто бывала на песчаном берегу с кормилицей и смотрела, как работницы солеварни ведут свой бесконечный хоровод. Стихи Йоши вызвали у молодой женщины слезы на глазах. Нами никогда не трудилась физически, но сейчас, после долгих дней тяжелого путешествия, она могла понять, каково приходится этим несчастным созданиям. Она вытерла лицо рукавом дорожной одежды и почувствовала, что прикосновение грубой ткани словно очистило ее душу.

– Я хочу взглянуть на дядюшкин замок, прежде чем мы покинем Окитсу, – сказала Нами.

– Это может увеличить грозящую нам опасность, – отозвался Йоши, – но мне кажется, будет неуважением к дому нашего детства, если мы не заглянем туда.

Старый замок Окитсу располагался на плоской вершине невысокой горы в полутора километрах от дороги Токайдо. Путешественники поднялись по каменистой дороге, минуя храм Сейкен-дзи, где Йоши когда-то молился. Когда они добрались до лужайки, на которой стоял замок, подступил вечер. Йоши и Нами обогнули купу берез, означавшую поворот тропы! Сейчас им откроется вид на родные ворота!

Путники замерли в удивлении: высокая стена, некогда окружавшая замок, превратилась в кучу извести и поросших травой камней. Ворота исчезли, на их месте едва виднелась балка-порог.

Замок сгорел до основания, и вокруг развалин вырос молодой лес. При виде этого запустения Йоши почувствовал, как горе сдавило ему грудь. Князь Фумио так гордился своим деревенским поместьем, он возводил его с любовью и терпением. А теперь то, что было одним из первых архитектурных ансамблей провинциальной Японии, стало кучами пепла и камня, чем-то инородным среди деревьев и кустов, шелестевших вокруг.

Там, где когда-то находился сад, кто-то разбил лагерь. Повозки и палатки были расставлены без всякого порядка, лошади и волы лениво двигались в лучах вечернего солнца, пережевывая траву. Йоши и Нами молчали, охваченные противоречивыми чувствами. Ни он, ни она не хотели произнести первое слово, боясь потерять контроль над собой. В это время к ним вразвалку подошел какой-то низенький толстый человек.

– Что вам нужно? – спросил он воинственным тоном.

Ноги у коротышки были кривые, брюшко вылезало из-под пояса. На круглом толстощеком лице выделялся красный нос – признак того, что толстячок не отказывал себе в удовольствии выпить.

– Это наша стоянка. Мы не желаем видеть здесь посторонних, – объявил он.

• Предыдущая
• 36/105
• Следующая