Рекруты Натоотваля - хроника войны (СИ) - Демидов Андрей Геннадиевич - Страница 48

Огромные эмиттеры защитного поля базы флота Стигмарконт мерцали малиновым накалом, пытаясь восстановить прорванную линию. Заряды антиматерии то соскальзывали с их поверхности, то просачивались как тесто через сито, то пролетали защитное поле насквозь, особенно когда в одну точку одновременно попадали лучи штралеров или бризантные боеприпасы. По круглым от ужаса глазам Шиелы, Дыбаль и Уайтгауз догадались, что система обороны работает в нештатном режиме, на пределе возможностей. Центральные форты — средоточие самых мощных систем обороны, уже чадили разноцветными дымами пожаров. С их поверхности то и дело отстреливались веера терморакет. Раскалённые до звёздных температур, удаляющие избыток тепла, они служивших и как ложные цели для вражеских систем. Ослепительными вспышками терморакеты беззвучно рвались на удалении от астероида, освещая все уголки базы.

— Наконец мы отвечаем! — Шиела совсем как земная девушка всплеснула руками, наблюдая, как заговорили штралеры базы.

К штралерам базы и фортов, стали присоединятся корабли и батареи береговой обороны. Полосы и вспышки расчертили небо на квадраты, ромбы, треугольники, постоянно меняясь по мере того, как смещались линии прицеливания. В секторе, куда был направлен огонь, ничего не было видно, кроме всполохов.

Уайтгауз с тревогой следил за нарастающими показаниями анализаторов внешнего воздействия на рукаве скафандра:

— Интенсивность излучения 502,5 Тэлл, радиоактивность 108 Кох. Не очень я ориентируюсь в размерностях, но то, что цифры бегут вверх, я вижу. А когда компенсационные вещества и запас термоконденсаторных ракет убежища будет исчерпаны, что будет?

Девушка закусила застонала, наблюдая, как взорвался один из сторожевиков, и превратились в пар соседние с ним спасательные капсулы экипажа.

Бой длился, казалось, бесконечно долго, хотя всё происходило с молниеносной быстротой. Вдруг огонь прекратился. Настала тьма. На экране появились и побежали как заключительные титры к фильму данные компьютера базы:

— наши потери составляют;

— плавучая батарея «Крозис и Хуст» (сильные повреждения),

— крейсер «Шлокрист» из 24-го ягдвальдера 80-й эскадры IV Флота, находящийся в ремонтных доках (уничтожен полностью, экипаж не пострадал),

— сторожевик типа «Левур» (экипаж частично спасён),

— 2 тральщика типа «Огайра» (экипажи частично спасены),

— 2 патрульных катера (экипажи погибли),

— 3 эмиттер-бота СЭБ-А-О,

— 14 машин и роботов различных модификаций гражданского назначения,

— ангар С21 и С35 с запасами продовольствия,

— ангар Z1 с запасами топлива,

— ангар А6 с амуницией и снаряжением, в том числе 2 беспилотных атмосферных летательных аппарата, 4 танка «Шрект», 3 танка «Крот», 5 пехотных транспортеров «Реом», самоходная анигиляционная установка «Хищник Ро», 13 боевых роботов разного назначения,

— ангар Т8,Т25,Т26, Т41 со строительными материалами,

— ангар Н12 с запасными частями,

— 26 единиц убитыми членами экипажей, командос и персонала базы, их них;

— натоотваальцев 6,

— офицеров 3,

— 34 единиц ранеными из них;

— натоотваальцев 5.

— Они опять добились своего — убили наших! — воскликнула Шиела, сжимая кулаки, и отворачиваясь от строк, словно это были не буквы и цифры, а растерзанные, обгоревшие тела её соотечественников и землян.

— Сукины дети эти сверы, — Дыбаль подобрался к Шиеле и попытался погладил её по спине.

— Ты умеешь, Эл, найти с девушкой интересную тему для общения, — сказал Уайтгауз.

Он закурил сигарету. Его пальцы плясали от возбуждения, настолько сильное впечатление на него произвела внезапность и мощь атаки. Не без интереса он наблюдал, как возвращается к жизни база, как быстро всё приходит в норму; пожарные аппараты сбивают пламя, ремонтники подхватывают повреждённые корабли и волокут их, зажигаются огни, возобновляются погрузочные и ремонтные работы.

— Интересно, сбили хоть одного? Что-то о потерях врага ничего, — спросил Дыбаль.

— Если нет сообщений, значит, враг ушёл без потерь, — ответила Шиела сдавленным голосом, — когда это закончится? Я кроме войны ничего с детства не знаю и умру, так ничего хорошего не узнав! Скорее бы мне оторвало ноги и я на хороших протезах уехала бы домой навсегда!

— Жить так двести лет, радости мало, — согласился Уайтгауз.

Pаговорил динамик громкой связи голосом Берсерка:

— Внимание, «Тетвутхурц» вызывает Уайтгауза, Дыбаля и Шиелу. Приказ капитан-командора — прибыть на корабль.

Объявление эхом повторилось в микрофонах нарукавных коммуникаторов и высветилось на стёклах шлемов.

— Приятно, что Эйнар всегда не по личному номеру обращаются, а по именам. Какие всё-таки земляне галантные, — восхитилась девушка.

Уайтгауз отделился от кресла, бросил окурок сигареты щелчком в шкаф со скафандрами. Он надел шлем, подошёл к шлюзовой двери и нажал на рычаг. Дверь не поддалась. Убежище отреагировало сообщением:

— интенсивность остаточного излучения аннигиляции 742,9 Тэлла,

— превышение допустимой нормы радиации — 35 %,

— прочие данные по запросу.

Уайтгауз вернулся в кресло и стал наблюдать, как Дыбаль маневрирует около Шиелы, а она отступает, не давая, Дыбалю приблизиться настолько, чтобы его рук хватило для объятий. Дыбаль начал напевать романс и щуриться:

— Что ты делаешь? — с притворным непониманием сказала Шиела, уворачиваясь от обьятий, — только что враг нас обстреливал. Чем мы будем заниматься наедине?

— Если на войну обращать внимание, то не останется времени жить, — Дыбаль почти танцевал, используя пониженную гравитацию, — Шиелочка, давай встретимся во время отпуска, в свободное от посторонних глаз время? — он настойчиво желал обнять девушку за талию.

— Отпуск с корабля будет не скоро. Если нас оставят для восстановительных работ, придётся забыть об отдыхе, а если йдём на охоту за «Кровуром», сразу попадём в боевую обстановку, — девушка посмотрела на Уайтгауза, — остаться наедине тогда будет непросто.

Дыбалю всё-таки удалось захватить талию Шиелы, тонкую даже в скафандре. Он заложил вторую руку себе за спину, словно танцор, собирающийся вальсировать, и слегка отклонил голову в сторону. Затем он выразительно посмотрел на Уайтгауза, затем на дверь, и сделал в том направлении движение глазами.

— Хорошая мысль — выпить, — Уайтгауз привстал и взял из ниши в стене оранжевую банку с надписью «Звёздная Заря». Он зубами прокусил крышку и выпил её содержимое крупными глотками:

— Я понимаю, что я лишний. Но меня не выпускают.

Он закрыл глаза. Мягкая волна «Звёздной Зари» качнула его на поверхности океана, а грёзы полетели среди ресниц, раскрывая страницы призрачных мечтаний; вот Дороти блаженным утром щекочет его нос кончиками каштановых волос, говоря тихо, что она сегодня сделает луизианский суп гамбо с креветками, как он любит, и обязательно покрасится в блондинку. Солнце играет на хрустальной люстре, на лепнине потолка с корзинами изобильных фруктов, и обоях с китайскими пагодами, бегают искры солнечных зайчиков. Свежий ветер летнего утра пахнет травой, рекой и цветами. Голубое небо несёт облака, до горизонта лежат поля, над рощами кружат птицы. Кот сидит около качелей, звонит будильник, значит можно ещё десять минут нежится на прохладных простынях.