Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ) - Шкиль Евгений - Страница 53

  Предводитель Дэнджеров, насупившись, достал из кармашка желтый пластиковый томик. Увидев Канон перемен, Юл цыкнул, а ладони его непроизвольно сжались в кулаки. Парень еле сдержался, чтобы не воскликнуть: "Это мое!" Ведь книжица принадлежала Архиву Памяти Забытой Деревни и кто знает, если староста Имен уничтожит дом прадеда Олега, то это будет единственный экземпляр.

  - Это ведь путеводитель судьбы? Верно? - обратился Ури к Юлу.

  Младший правнук промычал что-то невразумительное.

  - И... - президент открыл наугад канон, прищурился, - так... здесь написано... ага... раз... раз.. раз... тьфу, провались ты в баггерхелл! разре... разрешение... Точно! разрешение! Значит, все нам разрешается!

   Гексаграмма 40 (Цзе) - Разрешение

  Время успеха приходит к тем, кто не тратит свое время понапрасну

  Вир, Вирус Златорукий, главный кастомайзер клана Дэнджеров, обреченно кивнул. Попробовать переубедить Ури еще можно было. Но только одного Ури. А как изменить мнение толпы? Уверовавшие во всесилие оружия предков, в собственную неуязвимость, байкеры и слышать не желали о бегстве. Нападение на численно превосходящего противника попахивало откровенным безумством, хотя и не сулило стопроцентного поражения. Просто имелся слишком большой риск провалить операцию. Да и потери при любом исходе будут отнюдь немалые.

  - Хорошо, - сказал Вир, - даже если большинство не право, я вынужден поступать в соответствии с коллективным решением.

  - Опять умно говоришь, - Неп Дальнозоркий засмеялся.

  Кастомайзер оставил укол товарища без ответа, ибо давно привык к глупости соплеменников.

  - Тогда необходимо составить план нападения, - сказал он.

  Вир жил как бы раздвоенной жизнью. С одной стороны он был номадом, плоть от плоти байкером, впитавшим с молоком матери обычаи предков. Но в то же время, старый кочевник ощущал себя чужим среди своих. Он это никогда и никому не показывал. Потому что давно уже считал бессмысленным любые попытки что-либо изменить. Лучше уж не открываться, а просто делать благо для своего клана и племени.

  Однако с тех пор, как в дни зрелой молодости кастомайзер попал в плен к выродкам и стал там жрецом Ингодвитраста, его частенько одолевала жестокая тоска. Ведь он знал намного больше остальных. Он имел счастье общаться с чудом древней техники, с компьютером. Вир чувствовал, что можно жить по-другому, можно, по крайней мере, стремиться жить по-другому. Предки достигли небывалой силы именно за счет непреодолимой тяги к прогрессу, к совершенству. Да, конечно, кастомайзер был согласен с преданиями, мир разрушили паразиты, которых кочевники называли баггерами. Это они превратили людей в послушных, легко управляемых скотов, в бычье и телок, которые стали легкой жертвой для болезни безумия, ибо их мозг не желал сопротивляться инфекции. Но тот же компьютер создали отнюдь не баггеры. И не кегли. И, конечно же, не байкеры. Значит, был какой-то четвертый тип людей.

  Человек Созидающий. Человек, не боящийся рвать цепи прошлого и смело смотреть вперед. Его-то и хотели уничтожить баггеры-гомолюбы и баггеры-гомофобы, потому что именно свободное творчество, а не вольное байкерство или затаенно злобное мычание бычья по поводу уменьшения пайки, подрывало авторитет тех, кто захватил власть. То, что невозможно контролировать нужно возглавить, а то, что невозможно даже возглавить, необходимо стереть с лица земли - вот главный девиз паразитов.

  Вир Златорукий пришел к таким выводам чуть ли не три десятка оборотов небесного колеса назад, однако мысли свои никогда не высказывал вслух. Байкерам подобные слова показались бы сущей ересью. Он и так натерпелся от соплеменников. Чего только стоила жизнь от весны и до весны в полном одиночестве в степи.

  Ури всегда относился к Виру с уважением, ценил его, но когда кастомайзер предложил Громоподобному стать побратимами, тот, извинившись, отказался. Даже он, байкер Стальные бедра и герой степных дорог, где-то в глубине души считал Златорукого нечистым, пораженным проклятием слишком долгого пребывания в запретных землях.

   Впрочем, Вир не обижался ни на президента, ни на других кочевников. Более того, ему удалось занять свою нишу и завоевать уважение соплеменников, став первоклассным кастомайзером. К нему обращались не только, когда требовалось подковать байка, сделать отличный акинак или смастерить боевой экип, но и по различным житейским и даже магическим вопросам. Ведь верили отчего-то номады в то, что длинные и непонятные слова помогают от болезней, сглазов, дают отвагу в бою и уберегают скот от стай вердогов и волков. Печать проклятия являлась одновременно и печатью благословения.

  И, тем не менее, разрешить проблему собственного тщательно скрываемого от остальных одиночества Вир не мог. Слиться с толпой на короткое время он умел, лишь упиваясь спиртом на байкфестах.

  Так он и жил.

  И однажды стареющий номад встретил некоего пацаненка, совсем еще зеленого сопляка, который явно отличался от остальных. Неизвестно откуда взявшийся парень обладал не просто смекалкой, но и способностью проникать в суть вещей, не зацикливаться на авторитетах, а значит - свободно мыслить. Если любую общину сравнить с накрепко связанными бусинами, то юнец, казалось, был отделен от людей невидимой преградой и в то же время вполне мог соединяться с ними в любой комбинации, когда хотел, и потом столь же просто отцепляться от них. Проще говоря, парень, несмотря на то, что у него молоко на губах не обсохло, имел свое собственное мнение. Как-то так...

  Да, от такого сына Вир не отказался бы. Златорукий очень хотел, чтобы Юл стал его учеником. Вот с кем можно будет поговорить по душам, не таясь и не опасаясь насмешек!

  У кастомайзера не было детей. Возможно, он стал бесплодным, подцепив какую-то гадость, когда исполнял обязанности жреца у аэсов, а, может быть, его единственная возлюбленная не могла забеременеть. Байкерши боялись, что зачнут от Вира выродка, а насиловать селянок в захваченных и вассальных деревнях или брать силой рабынь Златорукий не имел никакого желания. Поэтому за последние тридцать оборотов небесного колеса с ним была лишь одна полусумасшедшая Чезета.

  Однако Вира беспокоило не только одиночество и появление Юла, но и еще кое-что: бронзовая кружка, запечатанная воском. Ури Громоподобный и Неп Дальнозоркий считали, что в ней находится прах Скальпеля Косноязычного, и что она является великим артефактом, который даст власть над остальными кланами. В будущем это могло вызвать острые конфликты между номадами и даже самую настоящую войну.

  Только теперь кастомайзер осознал свои поступки, совершенные за последнюю неделю.

  Вир желал вернуть Юла и потому четко и неотступно шел по следу беглецов, ведя за собой остальной отряд. В этом состоял долг перед кланом, да и парень был интересен как личность. Даже если бы Авас Стальной отрезал юнцу ухо, тот вряд ли бы потерял живость ума, хотя такого, конечно, Златорукий не желал. В любом случае Вир приложил бы все усилия, чтобы со временем перевести Юла к себе в подмастерья. Ведь раб никогда не считался полной частной собственностью одного лица, он как бы сдавался байкеру в аренду, принадлежа сразу всему клану.

  Кастомайзер также не хотел и поимки парня. И это был уже долг не перед конкретно своим кланом, а перед всем племенем. Именно поэтому Вир не позволил Ури тут же пуститься в погоню за дочерью и ее ухажером, когда те, избежав зубов вердога, сплавились на плоту по речке. Ведь, действительно, возле Новочека их можно было с легкостью взять на переправе.

  Президент Вампиров самый первый смекнул, что к чему, и присоединился к походу. Но и остальные главари вскоре осознают, если уже не осознали, важность артефакта. Если чашу привезет с собой в становище Ури или Неп, интриги, ссоры, скандалы и даже убийства неизбежны. Сейчас байкеры сколько угодно могут говорить о нерушимости уз братства, но Вир слишком хорошо знал человеческую натуру. История предков, почерпнутая в компьютере, говорила об обратном. Целые державы рушились в одночасье, а дружба и мир обращались бессмысленным кровопролитием.