Путь меча - Чейни Дэвид - Страница 42

• Предыдущая
• 42/74
• Следующая

Грубый голос закричал: «Дурачье, разойдитесь, пока они не убежали».

Пыль осела. Йоши увидел Канеоки; красный шрам горел у него на лбу, он рычал, сморщив кривой нос. Канеоки! Йоши поджал губы, глядя, как человек, предавший его, приказывает своим людям отойти. Канеоки, обученный той же тактике и технике, что и Йоши, теперь стремился отомстить.

— Канеоки, выходи, сразись со мной один на один, если посмеешь, — крикнул Йоши.

— Ты меня таким же дураком считаешь, как ты сам. Убьем вас обоих, и я посмеюсь, когда мы понесем ваши головы моему новому хозяину.

— Канеоки, я старался переделать тебя, — грустно сказал Ичикава. — Надо было понимать мне, что из мусора золота не сделаешь.

— Узнаю доброго учителя, — прорычал Канеоки. — Ты через мою голову возвысил этого слабака, после того как я много лет служил тебе верой и правдой. Ты заплатишь жизнью за то, что не ценил меня.

— Ты с ума сошел, — сказал Ичикава. — И мы пока еще живы.

— Вперед! — крикнул Канеоки, размахивая мечом. Пока Ичикава и Канеоки выясняли отношения, Йоши проанализировал положение. Вначале было пятнадцать человек, считая с первыми шестью. Двое лежали на улице мертвые, и еще двое отползли к веранде одной из лавок, — они были тяжело ранены и не могли дальше сражаться. За ними Йоши заметил маленького мальчика, смотревшего из-за ставни широко открытыми глазами. Оставалось одиннадцать, включая их предводителя Канеоки. Видимо, Чикара отправил своих людей убить Йоши, не пачкая своих собственных рук. Так… Вот как он забыл о существовании Йоши! Лицемер! Он, вероятно, извинится перед Фумио и Нами и сделает вид, что опечален гибелью Йоши.

В бешенстве, Йоши перешел в наступление. Он ударял, колол и бил, сталь крутилась вихрем. Месяцы отдыха и постоянные утренние упражнения развили у него силу и быстроту, которым не мог сопротивляться обычный солдат. Один самурай упал с глубокой раной, разрезавшей его платье спереди и сильно повредившей внутренности. Он упал на колени, держась одной рукой за живот, а другой — царапая грязь на дороге, ища поддержки. Другой самурай поскользнулся в крови своего товарища, он не смог устоять на ногах. Прежде чем он упал, меч Йоши пронзил его грудную клетку; кривое лезвие загнулось к его сердцу. Он был мертв раньше, чем осела пыль.

Ичикава, блестяще действуя мечом, расправился с тремя из нападающих; правда, одному из них удалось ранить его плечо; рана была болезненна, но не опасна.

Ичикава скрипнул зубами. «Держись ближе ко мне», — шепнул он Йоши, когда противники в беспорядке отступили. Их осталось всего шесть человек, включая Канеоки.

А где же Канеоки? Йоши видел только пятерых на улице. Но потом некогда стало думать о Канеоки, так как эти пятеро снова перешли в наступление. Йоши ощутил боль в бедре, где была рана, полученная от ронина Кичибея. Он стал действовать несколько медленнее, ограничиваясь защитой. Нападающие также стали осторожнее, но все же Ичикаве удалось обезоружить и убить еще одного.

От места, где находились лавки, послышался крик, и оставшиеся четверо отступили. Йоши и Ичикава остались одни на пустой улице.

— Они получили свое, — сказал Ичикава, сморщив губы с презрением к бессилию своего врага.

— Я не доверяю им… Будем готовы к бою, пока не убедимся, что они ушли.

Уголком глаза Йоши уловил какое-то движение. Он мгновенно повернулся и заметил солнечный отблеск на изгибе большого лука.

— Вниз! — закричал он, бросаясь на землю. Ичикава последовал за ним на долю секунды позже.

Поздно! Звук натянутой тетивы, удар стрелы, вонзающейся в плоть, шуршание платья Ичикавы при его падении, — все произошло в один страшный момент. Над неподвижным телом Ичикавы поднялось немного пыли. Миг, в течение которого тетива звенела в воздухе, стал вечностью. Потом все силы ада вырвались на волю.

С криком отчаянной ярости Йоши бросился к стрелку; тот отшвырнул лук и обнажил меч. Это был Канеоки; его шрам горел, он свирепо нахмурился.

— Только попробуй! — крикнул он вызывающе.

Не колеблясь, Йоши нацелил сильный удар на голову Канеоки, который отразил натиск. Удар был так силен, что мечи задрожали, но не сломались, Лицо Йоши пылало от бешенства. На его друга и учителя устроена засада! «Чудовище, неблагодарный зверь!» — гремел он; слова, вылетавшие одно за другим, напоминали скорее вой дикого зверя, чем человеческую речь. Он не заботился о тонкостях, наступал изо всех сил, отбивая удары меча Канеоки и заставляя его отступить в переулок.

Канеоки защищался умело, но он совершил трусливый и бесчестный поступок, и это подорвало тот запас сил, который мог бы помочь отразить нападение Йоши. Длинный меч Канеоки сломался от бесчисленных ударов, он отчаянно схватился за свой короткий меч. Поздно! Конец наступил через несколько секунд.

— Ничтожество! Убирайся в темный Йоми, — крикнул Йоши, взмахнув мечом. Голова Канеоки скатилась с плеч в потоках крови.

Йоши не стал задерживаться около убитого. Тело еще дергалось, когда он уже вернулся к Ичикаве. Стрела попала высоко в грудь; Ичикава был не в состоянии двигаться. Он потерял много крови, перед его платья был весь в крови, кровь все текла из раны. Йоши стоял на коленях перед учителем, помочь ему было уже невозможно, и Йоши смотрел, как старый воин боролся с духами смерти.

Все люди Чикары исчезли. На улицах было тихо и пусто, оставались только Йоши, Ичикава и тела убитых. Через некоторое время к одному из трупов в черном платье подошла бурая собака и понюхала кровь. Залаяв, она убежала. Маленькие мальчики вылезли из убежищ, где они прятались, и робко пробирались по улице, в ужасе глядя на картину смерти и разрушения.

Ичикава закашлялся. Изо рта показалась красная пена.

— Не мсти за меня, — прохрипел он. — Возвращайся в Сарашину. Займись моими учениками.

— Ты вернешься со мной, сэнсэй, — слова застряли в горле Йоши.

— Нет, мой век кончен. Будда примет меня в свою великую страну. Я не боюсь. Пожалуйста, обещай мне уйти немедленно. Скоро здесь появится много людей Чикары. Сейчас не время сражаться. Я предвижу другое время, когда вы сойдетесь, — Ичикава опять закашлялся, — и у тебя будет возможность отомстить.

Йоши вытер губы Ичикавы и увидел, что с каждым вздохом у него появляются пузырьки. «К черту месть», — подумал он и молча молился, обещая Будде отказаться от своей клятвы; если его сэнсэй останется жив.

Мальчики ходили вокруг места сражения, появились также горожане, шептавшиеся, прикрывая рот ладонями. Бурая собака пришла опять, и с вею еще несколько собак; они дергали окровавленные платья убитых, лаяли в рычали, если кто-нибудь подходил близко.

Ичикава вздохнул в последний раз, глаза его закрылись, и голова тяжело привалилась к колену Йоши.

Йоши долго стоял на коленях, вспоминая силу и доброту, которые были сутью жизни его учителя. Когда он поднял Ичикаву перед долгой дорогой в гору к замку Окитсу, его щеки были мокры от слез.

Йоши вернулся в доджо в Сарашине поздним летом. Цвет вишни опал за месяц до этого. Теперь деревья были покрыты густой листвой и полны скоротечной жизни, наполнявшей лето своими звуками. Лягушки, птицы и насекомые квакали, пели в стрекотали из потайных мест в вишневых рощах. Большие черные птицы чистили клювы, сидя на ветвях, и приветствовали прохожих резким предупреждающим криком.

Территория школы была почти в таком же беспорядке, как тогда, когда Йоши в первый раз ее увидел; двор опять зарос сорняками. Йоши остановился у входа, слушая звуки занятий, слабо доносившиеся изнутри. Он постоял, прежде чем войти. У него поднялся комок в горле, когда он вспомнил похороны Ичикавы: буддийский священнослужитель читал молитвы, а от костра поднимался дым, с которым дух Ичикавы должен подняться к небу; запах горящего тела, смешанный с запахом ладана, всегда будет напоминать Йоши о смерти.

Фумио и Нами присутствовали на похоронах, хотя они познакомились с Ичикавой только накануне смерти. Позднее Фумио никак не мог поверить, что зачинщиками боя были не они.

• Предыдущая
• 42/74
• Следующая