Коготь Хоруса - Дембски-Боуден Аарон - Страница 22

Леор стрелял понизу, а Гира метнулась вверх. Совершив прыжок, который посрамил бы Раптора, моя волчица приземлилась на спину Оборванного Рыцаря и резко сомкнула челюсти сбоку у него на шее. Бронзовые звенья кольчуги брызгами разлетались под когтями. С клыков Гиры, погруженных в шею демона, хлынул шипящий поток медной крови и раскаленной рекой потек по лапе твари.

Пламя варпа, которое я собирал на кончиках пальцев, потухло. Я не мог поджечь существо, пока на дороге находилась моя волчица. Оборванный Рыцарь ревел, пока она вырывала куски из его тела. В ответ душа волчицы пылала багровым пятном безумной ярости, грозившей поглотить мои чувства. И я не стал сопротивляться. Я с радостью принял это неистовство.

Мой пистолет гудел, не давая отдачи. Я давил на сегментированные спусковые крючки, и три острых ярко-алых лазерных луча впивались в живот Оборванного Рыцаря, воспламеняя плоть вокруг ран. Мне приходилось постоянно делать паузы, чтобы не попасть в Гиру.

Лодыжки и икры существа разнесло в клочья. Остались лишь обугленные нити сухожилий, однако тварь продолжала стоять. Сожженная плоть лохмотьями свисала с мышц, но она продолжала приближаться. Огромная рука сомкнулась на горле Гиры, оторвав волчицу от тела демона вместе с красным куском дымящегося мяса, зажатым у нее в зубах. Прежде чем хотя бы одно из моих сердец успело ударить, демон швырнул волчицу на ближайшую стену.

С такой отчетливостью, что ноздри до сих пор щекочет запах дыма, я помню, как закричал: «Нет!» — и в сознании демона, и самой комнате, и всему миру вокруг нас. Гира ударилась о древнее железо и сползла на пол, дрожа от боли и взвизгивая, как настоящий волк. Она пыталась раствориться в тенях, но те обвивались вокруг нее ленивыми змеями и отвечали на зов волчицы медленнее, чем когда-либо прежде.

Я вновь призвал огонь, и его белый жар заструился с моей руки, а древний пистолет выплюнул три секущих луча.

Ничего. Все так же ничего. Демон горел, ревел, смеялся и никак не умирал. Как бы мы ни взрывали, резали, рвали и жгли его тело, он регенерировал и заново отращивал утраченное.

От напряжения я инстинктивно опять прибег к легкости беззвучной речи.

«Стреляй ему по рукам», — передал я Леору.

Половина болтов разлетелась на куски, ударившись о вертящийся и кружащийся клинок. Те, что попали по лапам демона, не дали результата, кроме ливня едкой жижи от брызг раскаленной крови. Удары, которые разорвали бы человеческое тело на мелкие части, едва пробивали кожу демона. Раны замедляли его, но ничто не могло убить.

Прежде я ни разу не пытался уничтожить Оборванного Рыцаря. Отчаяние придало мне храбрости: я потянулся к нему, простирая руки так, словно вокруг кончика каждого пальца были затянуты петлей нити марионетки. Почувствовал, как моя ментальная хватка нащупала цель и крепла. А затем потянул.

Голова Оборванного Рыцаря дернулась вперед, всего на полсекунды.

Я потянул еще раз. Его левое запястье резко шевельнулось. Правое плечо содрогнулось, немного сильнее, чем при спазме.

Остальные почувствовали, как я сосредотачиваюсь, и возобновили натиск. Гира метнулась с пола, возникла из пляшущих теней и погрузила клыки в бедро Оборванного Рыцаря. Из твари хлынула едкая кровь. Комнату заполнял дым душ и вопли мужчин и женщин, погибших за целую вечность до того.

Телекинетического контроля не хватало, мне необходимо было оказаться внутри того, что заменяло существу разум. Мое сознание нырнуло в озеро удушливой ненависти, составлявшей личность демона, и я увидел тот примитивный франкийский город, который десятки тысяч лет назад умирал в преисподней войны. Услышал крики того далекого дня, ощутил всю ту боль, что ныне служила существу кровью, костями, органами и плотью.

Почувствовал, как пламя пылающего города лижет мою кожу, в точности как кожу многих сотен жителей Альби, убитых трескучей лаской огня.

Я чувствовал все это, пронзая своим сознанием самую сущность Оборванного Рыцаря. Видел лица мертвых и умирающих. Наблюдал, как их вырезают их же защитники. Вдыхал запах крови, дыма и жареной человечины.

Я приготовился. Свел скрюченные пальцы и снова потянул. Плоть демона начала расползаться и трескаться еще сильнее, обнажая окровавленные лица под кожей. Они вопили из растущих прорех, усиливая мучительный хор. Я снова и снова врывался в мысли твари, выдирая их из ее разума и борясь с болью, которую причиняла моя собственная вскипающая кровь.

Оборванный Рыцарь рухнул на пол, превратившись в бьющееся размытое пятно золотистой крови. Из его ран, похожих на географическую карту, хлестал ихор. Он еще раз бросил мне вызов, когда поднялся на четвереньки и пополз, словно животное, с визгом подбираясь ко мне. Ни одно смертное создание не смогло бы двигаться таким образом. Даже его цепкий язык вывалился на пол, помогая когтистым рукам подтягивать тело поближе.

Его физическая оболочка разрушалась, распадаясь на части из-за ран и близости изгнания, но прежде, чем умереть, он опять превращался в комок бесформенной злобы.

Гира вновь приземлилась ему на спину, выдирая из плеч мышечные волокна. Леор бросил свой болтер, вытащил цепной топор и, активировав заискрившее оружие, метнул его в демона. Пилообразные зубья врезались в висок твари и глубоко вгрызлись, захлебываясь приглушенным воем.

Оборванный Рыцарь, прежде вышагивающий с громоподобным ревом, теперь полз на карачках, заунывно стеная. Он не нанес удара — расстояние было слишком большим. Вместо этого он поднял свой меч будто копье, собираясь швырнуть в меня клинок прежде, чем я смогу полностью развоплотить его.

Мои пальцы скрючились, словно когти. Зубы скрежетали. Мои мысли тонули в хоре криков, визга и плача, некогда породивших ту тварь, что ползала передо мной. Вложив в одно усилие все, что во мне оставалось, я потянул.

Гибель твари не походила на последние мгновения смертных: ни вздоха, ни пробегающей по телу дрожи. С треском рвущейся кожи и агоническим воплем демон распался на части. Меч выпал из тающих пальцев, рассыпался в пепел и разлетелся на ветру, которого не чувствовал никто из нас. Хлынула металлическая кровь, застывающая медным озером прежде, чем она успевала прожечь палубу. В твердеющем металле проступил звероподобный лик Оборванного Рыцаря, и губы твари шепнули:

— Хай…он…

А затем наконец все закончилось.

Я стоял на одном колене, не понимая, когда потерял равновесие. Воздух с хрипом вырывался из моих легких. Казалось, будто приходится бороться за каждый глоток, а в противном случае рискуешь уже никогда не вздохнуть. Гира подошла ко мне и упала рядом, взвизгнув по-волчьи. Каждый дюйм ее темной шкуры покрывала корка высохшей медной крови, но едкий ихор не причинил ее физической оболочке никакого вреда. Я почесал ее за ушами.

— Это было поучительно, — произнес Леор.

Он переводил дух, с почти уморительным спокойствием перезаряжая свой тяжелый болтер.

Я набирал воздуха, чтобы ответить, когда вновь уловил резкое шипение растворяющегося керамита.

Телемахон. Он стоял на коленях. Руки дрожали из-за поврежденных нервов, в одном кулаке воин все еще сжимал золотой клинок. От его оплавленной, испещренной оспинами брони и изъеденной кислотой плоти поднимался зловонный пар.

— Я про него и забыл, — задыхаясь, гортанно хмыкнул Леор. — Теперь он не такой красавчик.

— Подними его, — сказал я, — если можешь.

— Что? Нет.

— Делай, как я говорю, Леорвин.

Я вдруг увидел в идее захватить его живым некую новую возможность. Нечто такое, что мне хотелось попробовать.

Пожиратель Миров не стал спорить. Как бы его ни подмывало возразить, он придержал язык. Сейчас я был для него единственным пропуском с корабля, и равновесие сил между нами сместилось.

Когда мы приблизились, Телемахон поднял к нам то немногое, что осталось от его лица. Невозможно, но глаза его остались неповрежденными и ясными, по-прежнему пронзительно-синими. Он встретился со мной взглядом и одарил меня ухмылкой, жуткой на истаявшем, словно свечной воск, лице.