Новая чайная книга (сборник) - Фрай Макс - Страница 7

…

– Да, мам. Уже на вокзале, да.

…

– Не волнуйся, я вижу свой вагон, а до отправления еще целых полчаса.

…

– Да, разъехались все уже. Я последняя.

…

– Взяла, мамуль.

…

– Ох… пирожки от тети Лены, булочки от тети Гали, кусок сала от дяди Миши и двухлитровую банку соленых огурцов от соседки как-ее-там… Но не уверена, что я буду их есть, хочешь тебе привезу потом?

…

– О, слушай, мам, погоди. Ты не помнишь такую детскую песенку… Там что-то вроде «только белая планета мчится в вышине» или вроде того. Который день в голове вертится, а вспомнить не могу!

…

– Точно! Конечно же, и карета, и зеленая! Вот спасибо!

…

– Хорошо, мамуль. Буду. Обязательно буду – с каждой-прекаждой станции. Обещаю!

Утро было прекрасным. Вадим выпрыгнул из постели, против своего обыкновения не пролежав даже лишней минуточки. Сегодня он поедет в Город! Сам, один! Если повезет – даже на «Проколе».

Тетка Лидия предлагала забрать книги из библиотеки, ей недалеко от работы, но Вадим отказался. Он теперь взрослый и самостоятельный, через десять дней начнется новая жизнь: в июне он блестяще прошел вступительные экзамены и был зачислен в инженерный колледж. Так что, разумеется, он должен сам забирать свои книги, сам ездить в Город, сам разбираться со своими проблемами. Он взрослый, студент, ему почти тринадцать лет, и тетка Лидия может больше не беспокоиться о том, как он справляется.

Вадим ловко заправил постель, выполнил несколько асан (он принял решение заниматься ежедневно и не сдавался уже вторую неделю, хотя нетренированные мышцы не хотели тянуться так, как должны бы, и ныли потом часами), покормил кота и приготовил завтрак себе и Люське. Яичница с помидорами и поджаренными кусочками хлеба выглядела настоящим произведением искусства, а чай заварился не хуже, чем у тетки Лидии. Ну пусть только Люська начнет капризничать, он ей быстро объяснит, кто тут старший и кого надо слушаться.

Но не стала, слопала яичницу целиком и целых две чашки чая выдула. «Спасибо», понятно, сказать забыла и вилку три раза роняла, но это ничего, маленькая еще, научится. От того, что все так хорошо складывалось, Вадим был великодушен.

До детского сада почти бежали, Люська, которую он крепко держал левой рукой, пыталась еще и скакать, время от времени спотыкалась о собственные же ноги и что-то без конца тараторила. Вадим, занятый размышлениями о поездке, ее не слушал.

– Вадь, а Вадь, а правда, что Белая на нас скоро упадет? И случится ка-та-стро-фа. Мы все свернемся в точку и кол-лап-си-ру-ем.

Вадим наконец вник в Люськин щебет и от возмущения резко затормозил. Люська пролетела вперед и тоже встала, неестественно вывернув локоть. Ойкнула, высвободилась из Вадимовой руки.

– Совсем уже? Кто это тебе сказал?! – кричать на Люську было нельзя, испугается и разревется, но голос он все равно повысил.

– Катька, а Катьке – Нинка, а Нинке – ее сестра, а ей – ее дедушка… – Люська терла локоть, приплясывая на одном месте.

– Стоп! – с такими перечислениями можно далеко зайти. – Никуда она не упадет, понятно? Твои Катьки и Нинки все врут!

– А дедушка?

Вадим поколебался. Ронять авторитет чужого дедушки, наверное, не очень хорошо, но и поощрять всякие глупости тоже не следует.

– А дедушка, наверное, что-нибудь не так понял.

Люська фыркнула. Вадим снова ухватил ее за ладонь и потащил дальше: до детского сада еще десять минут ходу, а у него сегодня столько дел!

– Двенадцать лет не падала и сейчас не упадет, – продолжал втолковывать он на ходу. – А если ты чего-то услышала, то сначала умных людей спроси. Тетку Лидию, или воспитательницу, или меня… хотя бы.

Пропихнув Люську через дыру в заборе (так было ближе, чем идти до ворот), Вадим все же не удержался и кинул быстрый взгляд на небо. Планета была на месте, фантомные корабли тоже, а Люська балда и разносчица слухов. Вечером надо будет тетке Лидии сказать, пусть ее поправит уже.

Он несся к остановке «Прокола», надеясь, что и здесь ему повезет. Пусть в два раза дороже, зато быстро и можно что-нибудь новое заметить. Окна в «Проколах» заклеены черной пленкой, но Вадим, как все нормальные люди, знает, куда надо сесть, чтобы безопасно оттянуть уголок липкого полотна и не попасться при этом кондуктору или слишком бдительным пассажирам.

Но «Проколы» ходили редко, по странному графику, понятному только диспетчерской (его объявляют в семь часов по радио, а Вадим за утренними хлопотами пропустил), и остановка была пуста – он все-таки опоздал. Пришлось тащиться на станцию. Обычные поезда не зависят от времени, идут по рельсам, медленно и упорно преодолевая десятки километров пути там, где «Прокол» пробивается через разломы и выходит напрямую. Смотреть в окно поезда при этом интересно только первые несколько раз, потом вереница одинаковых домов, одинаковых станций, высоких заборов и чахлых лесопосадок приедается. Только малышня вроде Люськи может без конца радоваться: «Ой, собачка побежала! Ой, какой домик красивый!». Чего там красивого-то? То ли дело – Город!

Поэтому за все два часа поездки Вадим только однажды глянул в окно: на ту волну, которая когда-то встала сразу за их поселком и обрубила старые рельсы, оставив с этой стороны половину идущего поезда, а вторую – вывернув в другое пространство. Кто-то из соседок однажды сболтнул, что в том поезде ехала тетка Лидия и волна отрезала ее от всех близких, которые остались на той стороне. Тетка Лидия все отрицала, но с тех пор он почему-то всегда на эту волну смотрел.

Остальное время Вадим потратил на чтение Швебера, тонким карандашом подчеркивая места, про которые надо будет потом спросить тетку или уточнить в энциклопедии.

Тетка Лидия рассказывала, что до Разрыва в мире существовала огромная супер-сеть из компьютеров, который мог воспользоваться любой человек и узнать любую информацию. Но Белая планета заглушила почти все радиоволны и уничтожила электронные приборы. Несколько лет Земля находилась в информационном вакууме, пока люди заново не научились запускать электро- и радиостанции и ловить хотя бы длинные волны. Тетка Лидия говорила, что это ничего, они разберутся и дальше прогресс пойдет быстрее, но Вадим, глядя как печально она сидит по вечерам со своими заметками и как яростно рвет неудачные расчеты на мелкие клочки, не очень-то верил. Но все равно мечтал, что однажды ученым удастся вернуть к жизни все, что существовало до Разрыва, все эти замечательные приборы, о которых он читал в старых книгах, – от крохотных магнитофонов до космических кораблей. И суперсеть, конечно, тоже, и хорошо бы в ней сохранилась вся информация!