Случайность (СИ) - "Dru M" - Страница 2

- Как же сложно, твою мать! - испускаю я полный муки стон и сгребаю волосы на макушке пятерней. - Как сложно быть геем!

Следующий час я трачу на то, что, заперевшись в ванной, серьезно и вдумчиво себя готовлю. Мне немного жаль становится Машу, которая даже сквозь музыку, которую врубила в наушниках, слышит периодические матерные выкрики и рыки, рвущиеся из глубин моей души. Я отчаянно потею, соскальзываю с края ванной и отстраненно думаю о том, что на мамин крем для лица больше не смогу смотреть спокойно.

- Удачно? - спрашивает меня Маша, убирая ноги со стола и снимая огромные монстр-битс с ушей, когда я выползаю из ванной с прущей из меня гордостью супергероя. Она вздергивает одну бровь и ехидно ухмыляется, начиная собирать сумку. - Я жду от тебя отчета, Одинцов, - ее палец с выкрашенным в синий ногтем утыкается мне в грудь. - И только посмей слиться.

Она уходит, и вот тогда мой энтузиазм немедленно падает до отметки нуля.

В голову начинают закрадываться вполне логичные мысли о том, что пока я настраиваюсь на решительный лад, Женя где-то у себя на парах может быть вообще не подозревает о том, что именно его ждет. В конце концов, это я года два назад принял свою ориентацию окончательно и досконально изучил все стороны вопроса на просторах интернета, а не он.

Мамочки.

Услышав три характерных для Жени звонка, я плетусь открывать дверь на ватных ногах. Почти полностью уверяю себя, что сегодня на мою долю ничего не обломится, но, как только открываю дверь и вижу его…

Тройные мамочки.

На Жене черные до неприличия облегающие джинсы, толстовка с эмблемой Imagine Dragons, про которую у нас в классе ходили легенды, что Женя якобы получил ее на концерте от самого Дэна Рейнольдса вместе с доверительным «Ай лав Москоу, мэн». Очков на Женьке уже нет, я вижу прозрачную едва заметную кайму линз вокруг яркой зеленой радужки его решительно сощуренных глаз. А пшеничного цвета волосы стоят в таком художественном беспорядке, что у меня щемит сердце - настолько он красив, даже когда не прилагает никаких усилий.

Прежде, чем я успеваю что-то пробормотать, Женя захлопывает дверь, скидывает кеды на коврике, а потом так резко припирает меня к стенке, что неожиданное чувство дежа вю охватывает, уверен, обоих. Точно так же, поставив локти по обе стороны от моей головы, он нависал надо мной по воле судьбоносной Машки в метро.

Его прерывистое дыхание опаляет мои губы, а родной до невозможности запах с примесью нового приятного парфюма кружит голову.

- Чтоб ты знал, - хриплым до неузнаваемости голосом говорит он, глядя мне прямо в глаза. - Я уже через месяц после твоего признания начал сомневаться в том, что стопроцентный натурал.

Вот оно что.

Он целует меня, так напористо и восхитительно горячо, что у меня немедленно встает. Член упирается в молнию штанов нестерпимо больно, я шиплю прямо в уверенные губы Женьки и медленно пропадаю от ласк его проворного языка, проходящегося по верхнему ряду моих зубов и сплетающегося с моим языком.

- Женя-а-а! - из меня вырывается задушенный всхлип, когда он хватает меня за талию и легко - будто я на самом деле не вешу со всем своим набором накачанных мышц в полтора раза больше его - закидывает на плечо и несет в сторону спальни.

Мою задницу сегодня определенно в небесной канцелярии благословили на трах.

- Я не готов, - пищу я, как девчонка, когда меня кидают поверх смятых одеял, и достаю попавшуюся под спину пустую банку из-под маунтин дью, откидывая ее в сторону.

Женя на это лишь злорадно усмехается, тянет с меня рывком домашние штаны, добирается до трусов, ткань которых уже оттянула колом стоящая проблема.

- Ты маленький лжец, - заявляет он, и я вижу даже сейчас, когда он приподнимается, чтобы потянуть за полы футболки и снять ее, моего деловитого чуть надменного Женьку. Серьезно, он таким же тоном в пятом классе вбивал в мою полную опилок башку, что Куала-Лумпур - столица Малайзии, а не наоборот. На чувственных капризных губах появляется усмешка, но в этот момент я полностью сосредоточен на худощавом торсе, горошинах твердых от холода сосков и высоко вздымающейся на вдохах грудной клетке, поэтому забываю съязвить.

Он красивый. До безумия, бьющегося о черепную коробку изнутри.

Я поддаюсь холодным ладоням, скользящим по кубикам пресса, задирающим мою футболку до самого горла, его ласковым губам, мягко захватывающим в томительный плен влаги и обжигающего тепла мой сосок.

Стон вырывается помимо воли, я приподнимаю бедра и трусь стояком о его ногу, как последний кобель. Конечно, не готов я.

- Не так быстро, - женькины светлые пряди мажут по моему кадыку, он приподнимается, чтобы стянуть джинсы и одновременно поцеловать меня в ключицу. Столько трепетной заботы в этом жесте, что я откидываю голову на подушку и бессовестно сообщаю, что разрешаю себя взять. Он смеется, а мне щекотно от его волос - Женька подставляет покрытый бисеринками пота лоб под мои губы и ведет головой из стороны в сторону.

Да он… Господи, я дурак. Так разомлел от его решительности, что совсем позабыл о том, чтобы подарить ответную ласку.

Я приподнимаюсь на локтях, подцепляя пальцами его подбородок и, глядя в широко распахнутые полные довольства глаза, нежно целую его сам. Впервые в жизни сам, как мечтал уже давно, и Женя с восторгом отвечает мне, без зазрения совести поддаваясь накрывающему с головой возбуждению.

Моргнуть глазом не успеваю, как мы оказываемся без последней одежды, прижимаемся друг к другу обнаженными телами так сильно, что чуть не трещат ребра. Чувствую, как Женя ведет, играючи, пальцами по моему позвоночнику вниз, касается хорошо разработанного колечка мышц. Закусывает нижнюю губу и смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц так томно, что не замечаю, как в меня входят на длину верхних фаланг аж два пальца.

- Я… - голос не хочет слушаться. Утыкаюсь лбом в его костлявое плечо и бормочу, уже не в силах смущаться тому, что его пальцы осторожно доделывают за мной незавершенную работу. - Жень…

- Все хорошо, - шепчет он мне на ухо и укладывает обратно на спину.

И мне действительно хорошо. Сначала до рези и темных пятен перед глазами больно, а потом, когда Женя находит нужный угол и осторожно толкается, сжимая челюсть и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать двигаться раньше времени, опаляюще прекрасно. Гортанный стон как будто не принадлежит мне, как и это волнующее горячее удовольствие, разливающееся по венам с каждым новым толчком.

Женя накрывает мой член ладонью и стонет мне в губы так громко и сладостно, что у меня напрочь сносит крышу.

Я прошу его больше, сильнее, быстрее, поддаюсь навстречу сам, царапая его спину ногтями. Меня выгибает дугой под его свободной ладонью, и когда, обезумев от тока крови, заглушающего даже собственные рваные выдохи, я изливаюсь в его ладонь, Женя срывается вслед за мной.

Мы лежим, обнявшись, под одеялом, и пытаемся отдышаться. Глушим жажду и сухость во рту ленивыми поцелуями, а слова заменяем взглядами, которые значат гораздо больше.

Я думаю о том, как это прекрасно, когда ты влюбляешься в лучшего друга, и в один день это становится взаимным. Ты знаешь его досконально, знаешь, как ему понравится больше, знаешь все. В определенном смысле, ты становишься его личным героем.

- О чем задумался? - спрашивает Женя, водя пальцем по низу моего живота под одеялом.

- Да так, - поворачиваюсь набок, чтобы видеть его умиротворенную улыбку. - Я тут Машке отчет задолжал.

- И? - его ладонь перестает кружить, когда натыкается на твердость, вновь напомнившую о себе.

- Ну, как сказать, - расплываюсь в совершенно идиотской усмешке, не дожидаясь, когда Женя фыркнет и закатит глаза. - Я, кажется, не все запомнил с первого раза.

========== Компромисс ==========

— Не пойду я в твой литературный клуб! — возмущаюсь, запихивая учебники в пакет. Сессия закрыта, думаете, теперь можно выдохнуть и спокойно деградировать? Ага, щас! Так Женька со своими безумными идеями и дал извилинам моего мозга блаженно выпрямиться. — Да я уже года два не читал ничего, кроме матана, рекламы в метро и комиксов. Позовешь, когда будет тематический вечер Капитана Америки…