Реми (ЛП) - Эванс Кэти - Страница 40

— Ты поэтому ушла после боя?

Ее глаза полны слез, я причина этих слез, но я не могу перестать наседать, я должен знать, я испытываю чертовски невыносимую боль.

— Поэтому, Брук? Почему ты ушла? Или потому, что ты была готова расстаться со мной? Я думал, ты храбрее, маленькая петарда, правда, думал.

Я наблюдаю за ее ней, за каждым ее движением, и неожиданно чувствую прикосновение ее маленьких пальчиков к своему шраму над бровью, посылающее жар и чувства прямо внутрь меня.

Она выпаливает:

— Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Я судорожно вздыхаю, когда она с болью произносит:

— Больше, чем я когда-либо думала, что можно любить другого человека. Я ушла, потому что ты разбивал мое сердце, снова и снова той ночью, вместе с твоими костями. Я ушла потому, что больше не могла этого выносить!

Я закрываю глаза. От слов «Я люблю тебя» я хрипло дышу и дрожу, измученный.

Она опускает руку, и ее голос полон страдания и боли.

— Я не хочу, чтобы ты еще когда-нибудь добровольно позволял кому-то вредить себе. Никогда. Даже ради меня, Реми. Никогда. Ты значишь. Слишком. Много! Ты меня слышишь?

Я быстро прижимаю к её лицу раскрытые ладони, и чувствую дрожь в ее теле, когда она впитывает мое прикосновение. Я смотрю в ее глаза и не испытываю стыда. Я горд. Я говорю ей, тихо, прежде чем сказать, что она значит для меня.

— Я бы сделал это тысячу раз для тебя.

Я вдыхаю ее запах, и мне хочется рычать, когда слышу, как она вдыхает меня.

— Тысячу. Миллион. И меня не волнует, унизили ли меня. Меня ничего не волнует. Я знал только то, что ты была готова целовать краски того ублюдка ради своей сестры, и я должен был вернуть ее тебе.

— Ох, Реми, ты не должен был ничего делать.

— Должен. И я сделал. И я буду делать это снова. Я сожалею только о том, что только Пит мог знать. Он остался в номере отеля с ней и с одним из ублюдков Бенни, потом помог перевезти ее, когда я проиграл бой. Я просто не мог позволить тебе остановить меня, Брук.

— Но ты даже не смотрел на меня... — она зажмуривает свои красивые глаза. — Это причиняло такую же боль, как и все остальное случившееся.

— Если бы я посмотрел на тебя, я бы не смог пройти через это.

Она закрывает лицо, я вижу, как она страдает. Я чувствую это внутри себя.

Я отпускаю ее, и стон вырывается из моей груди.

Я встаю и хожу по комнате, закипая от отчаяния и беспомощности.

— Я знал, что это случится.

Я хмурюсь, беспомощность съедает меня живьем.

— Вот почему я не хотел прикасаться к тебе. Я знал, что сойду с ума, если прикоснусь к тебе, и сейчас меня разрывает сама мысль о том, чтобы просить тебя быть со мной, когда я знаю, что сделаю что-то, что снова причинит тебе чертовскую боль!

— Да! Да, наверное, ты так и сделаешь, идиот! И для меня это будет прыжком с парашютом, и я собираюсь крепко держаться и просто прыгнуть вместе с тобой, потому что вот так ты действуешь на меня. Я без ума от тебя. Теперь моя жизнь без тебя — дерьмо. Я здесь не из-за работы. Хоть я и люблю ее, но мне нужен ты. К тебе я пришла в ту первую ночь. Это всегда было связано с тобой. Я хочу быть с тобой, но я не буду, если это не взаимно. Я хочу, чтобы ты тоже меня любил, Реми. Ты никогда не говорил мне, что ты ко мне чувствуешь!

Я вопросительно смотрю на нее, сначала удивленно, затем чертовски серьезно.

— Брук, ты правда, не знаешь?

Она смотрит на меня, и я становлюсь перед ней на колени, прижимая руки к её лицу.

— Боже, когда я впервые увидел тебя в ту ночь в Сиэтле, меня как будто прошибло разрядом. Я тащился просто от того, как ты улыбалась мне, Брук. То, как ты смотрела на меня с выражением боли и страха, сводило меня с ума. Ты отвернулась, чтобы уйти, и на тебе были те действительно хорошенькие брюки. Когда ты уходила, твоя попа была в них такая округлая и задорная. И мне просто захотелось закончить тот чертов бой, чтобы пойти за тобой. На том бое, я клянусь, что дрался только для того, чтобы ты смотрела на меня. Чтобы ты видела меня. Видела, что я сильный и могу драться за тебя, защищать тебя. Я мечтал поцеловать тебя, заняться с тобой любовью. Я планировал это в своей голове даже когда спрыгнул с ринга и последовал за тобой. Когда твоя подруга дала мне твой номер, я пришел в отель, чтобы обнаружить полную комнату девочек, которых Пит всегда для меня находит, и я не мог смотреть ни на одну из них. Я хотел смотреть в твои глаза и делать так, чтобы ты мне улыбалась.

Я говорю ей о том, как гуглил ее имя. Как в тот же миг сказал Питу отправить ей те билеты. Как увидел те видео на YouTube. Как решил нанять ее.

Она выглядит изумленной, ее лицо бледнеет, глаза становятся еще шире.

— Я старался не давить на тебя. Я хотел узнать тебя, и чтобы ты узнала меня, и с каждым днем я хотел тебя все больше, Брук. Так сильно. Я не мог прикасаться к тебе, рискуя все испортить, пока ты не узнала обо мне. Я хотел значить для тебя что-то. Я хотел увидеть, сможешь ли ты меня понять... каждая ночь была для меня пыткой, когда думал о тебе в твоей комнате в то время, как я был в своей.

— В ночь, когда мы пошли в клуб, и ты танцевала со мной, я просто не мог себя остановить. Я был так заведен. А когда ты вырубила двух парней из-за меня, я сошел с ума от необходимости защитить. Я хотел уложить тебя в постель, вернуться и нанести им серьезный вред, всем четверым. Но ты осталась со мной, и я забыл о драке, я хотел только пройтись ртом по тебе. Я пытался контролировать себя, но в самолете ты убила меня теми песнями о занятии со мной любовью. Я просто должен был взять тебя. Мысль об этом делала меня таким чертовски счастливым, я был почти опьянен от этого, и к концу того боя я находился в маниакальном состоянии. Я был без ума от тебя еще до того, как ты оказалась в моей постели. А потом ты проснулась со мной, и я видел, что ты ко мне прижималась, Брук. Мягкая и сладкая. В следующий раз я лежал в постели один, и мне хотелось вскрыть себе чертовы вены от желания, чтобы ты была рядом со мной, так что я вернулся за тобой. Это все, о чем я мог думать в течение дня, тех дней. Мысли о тебе в моей постели, о поцелуях. Я продолжал просматривать свой плейлист, просто пытаясь найти ту единственную песню, которая смогла бы сказать тебе, как ты заставляешь меня себя чувствовать. Внутри. Я не силен в таких разговорах, но я хотел, чтобы ты знала, что для меня ты особенная, ты не похожа ни на одну другую женщину в моей жизни.

— Ты хотела, чтобы я занялся с тобой любовью, но не знаешь, как много раз я почти не выдерживал. Когда я мыл тебя в душе, клянусь богом, внутри я сдался. Но я не мог этого сделать, не без объяснения тебе, что со мной что-то не так, и я такой трус, Брук. Я даже не мог набраться мужества, чтобы сказать тебе слово «биполярность». Поэтому я тянул время. Потому что я эгоист, мне хотелось быть важным для тебя, прежде чем ты бы узнала. Думал, что это будет иметь значение, и ты останешься. Даже мои родители не захотели быть со мной. Но что-то в тебе заставило меня подумать, что ты меня знала, понимала на таком уровне, как никто другой.

— Реми, — шепчет она.

— Я был прав, Брук, — добавляю я, смотря ей прямо в глаза. — Когда я рассказал тебе о себе, ты все еще меня хотела. И я был влюблен в тебя, даже не знаю, как долго. С тех пор, как ты пыталась повалить меня на ринге, а я закончил тем, что держал твои маленькие ножки возле своего живота, чтобы согреть их. Боже, когда я увидел ту фотографию с тобой и Скорпионом, мне захотелось его убить. Мне захотелось дать тебе что бы то ни было, что заставило тебя пойти к тому чертовому ублюдку и поцеловать его гребаную морду! Я хотел дать тебе это, чтобы вместо этого ты целовала меня.

Я объясняю ей, что произошло в номере отеля со Скорпионом, ее взгляд смягчается, глаза полны слез, пока она слушает, как я рассказываю ей все, и что это впервые, когда я сделал что-то правильное, будучи темным.