Реми (ЛП) - Эванс Кэти - Страница 48

— Каждый раз, когда начинается судорога, мне кажется, я теряю его, — признается она.

Успокаивающе гладя ее по спине, я целую ее в лоб.

— Я знаю, что тебя будет убивать отсутствие возможности бегать. Но постарайся ради меня не вставать.

— Это не настолько сильно убьет меня, как потеря нашего ребенка, — шепчет она.

Мы едем в тишине прямо к ее квартире, и я выношу ее из машины и заношу в здание. Она цепляется за мою шею, когда мы входим внутрь, поднимаемся на лифте, и входим в ее квартиру. Ощущать ее в своих руках так правильно, что я даже не знаю, как отпущу ее.

— Останься. Ремингтон, останься. Будь моим заложником. Обещаю заботиться о тебе целыми днями, каждый день, — шепчет она.

Я мягко смеюсь и смотрю в ее смеющиеся умоляющие золотые глаза, и я даже не знаю, что с ней поделать, я хочу утонуть в ней и жить в ней.

Она проводит мне экскурсию по квартире, затем мы направляемся в ее комнату.

Я осматриваю комнату, когда ставлю Брук в изножье кровати. Стены ее комнаты в земляной гамме. В рамках фотографии бицепсов, трицепсов и мышц живота. Диаграмма питания и цитата, оформленная в рамку:

«ЧЕМПИОН — ТОТ, КТО ВСТАЕТ ТОГДА, КОГДА НЕ МОЖЕТ 

— ДЖЕК ДЕМПСИ»

На большой стене много приколотых фотографий. И вот она, пересекающая финишную черту с номером 06 на груди.

Я провожу большим пальцем по фигуре на снимке.

— Посмотри на себя, — говорю я, оборачиваясь. Она прямо у меня за спиной. Стоит, а этого ей делать не стоит. Я поднимаю ее и усаживаю в центр кровати, убирая выбившие волосы ей за плечо. — Постарайся не вставать, ради меня, — ворчу я.

— Не буду. Я забыла. Это привычка, — она откидывается спиной на матрас, чтобы освободить место для меня и затем притягивает меня к себе, шепча на ухо, — Тебе надо идти или я не позволю тебе покинуть меня.

Вместо этого я прижимаю ее к себе, обнимаю ее за талию, вдыхая ее запах, медленно и глубоко, затем я медленно облизываю ее, целую и бормочу:

— Когда ты говоришь мне, что ты в постели, именно это я себе представляю. Видишь? — ее глаза блестят от слез, когда она молча кивает головой.

— Я скоро вернусь, — уверяю я, охватывая ладонью ее щеку, когда одинокая слеза скатывается вниз. Я пытаюсь улыбнуться. — Я скоро вернусь, — повторяю я.

— Я знаю, — она вытирает щеку, поворачивает голову и целует внутреннюю сторону моей ладони, затем закрывает моими пальцами ладонь, сохраняя поцелуй внутри. — Я буду ждать тебя.

— Черт, иди сюда, — я сжимаю ее в объятиях, и она вздрагивает, начиная плакать по-настоящему.

— Все хорошо, — шепчу я, гладя ее спину, но она плачет сильнее. Я шепчу, что все хорошо, но то, как она плачет опустошает меня. Это и близко не хорошо. Я нужен ей. Я чертовски нужен ей, а она будет здесь, без меня, изо всех сил пытаться сохранить нашего ребенка. Ребенка, который может оказаться таким же, как я. Вместо того, чтобы сделать любимую женщину счастливой, наш ребенок будет причинять ей боль, так же, как и я. От этого мне больно. Возможно ребенок, которого я зачал в ней не правильный. Возможно он не сильный. Возможно он такой же, как я, и ей придется бороться со всем тем, от чего я пытался ее отгородить.

Но я такой чертовски эгоистичный, что все еще хочу этого.

Я не хочу, чтобы она его потеряла.

Я хочу ее, я хочу всего с ней.

— Ты должен идти, — шепчет она, внезапно отталкивая меня.

Черт, я еще даже не ушел, но уже становится больно, когда я вдыхаю ее запах в последний раз и прижимаюсь своим лбом к ее. Беру ее лицо в свои руки и вытираю ее слезы большими пальцами, шепча:

— Ты в порядке, маленькая петарда?

— Я буду. Более чем, — обещает она.

У нее вибрирует телефон и она читает сообщение, ее ресницы мокрые от слез.

— Мелани в пяти минутах отсюда, — ее голос обрывается на последнем слове, и она переводит взгляд обратно на меня. — Пожалуйста, уйди до того, как я разрыдаюсь, — умоляет она.

Я обхватываю пальцами ее затылок и закрываю глаза, наклоняя голову к ней.

— Не забывай обо мне ни на секунду.

— Ты же знаешь, что не забуду.

Я наклоняюсь ближе.

— Теперь поцелуй меня.

Она прижимается губами к моим, и я обнимаю ее за талию, запоминая ее, упиваясь ею, потому что я буду испытывать жажду и для меня не найдется воды, пока она не будет дома. Со мной. Чувствую слезу на своем подбородке и облизываю ее с ее щеки, когда мы слышим Мелани снаружи.

— Брукиии!!! Где тут у нас горячий папочка и будущая мамочка?

Бормочу проклятия и жестко быстро целую ее, прежде чем уйду, посасывая ее язык, принимая все, что могу, затем я отстраняюсь и осматриваю ее розовые опухшие губы и прекрасные большие глаза, с расширенными зрачками, только для меня.

— Ты все, чего я когда-либо хотел, — хрипло шепчу я, убирая ее волосы за спину. — Ты вся моя, помни это, мой лакомый кусочек, — добавляю я, заставляя себя встать. — Полностью моя… Брук Дюма.

Она наблюдает, как я направляюсь к двери, ее грудь вздымается, ее любовь отражается в глазах.

— Я беременна твоим ребенком, если у тебя вдруг были какие-то сомнения по поводу того, чья я, — говорит она, слабо улыбаясь.

— Вы оба мои, — я указываю прямо на нее. — Особенно ты.

Когда я поворачиваюсь, она обращается ко мне.

— Эй! Ты тоже мой.

Кивая, я вынимаю свой iPod и бросаю его ей.

— Не скучай по мне слишком сильно.

Она ловит его так, как только что поймала мою душу, крепко ее держа.

— Не буду! — кричит она, и я запоминаю каждый сантиметр улыбки на ее лице.

Оставь ее отпечаток в своем гребаном черепе, Тейт.

И я так и делаю.

Она все еще в моей голове, когда я встречаю ее подругу в коридоре.

— Привет, Мелани.

Она одаряет меня таким же взглядом, полным обожания, как и все мои поклонники.

— Привет, Реми.

Я хмурюсь.

— Я хочу первым все знать. Если она заболеет, если ей одиноко, если я нужен ей.

Она продолжает кивать с этой нелепой улыбкой.

— Не волнуйся, я позвоню тебе или она позвонит, не сомневайся, — уверяет она, похлопывая меня по груди, ее зеленые глаза поблескивают. — А теперь иди, — она снова гладит мою грудь, на этот раз отталкивая меня, безрезультатно. — Иди! Давай же, секс-бог! Я позабочусь о твоей девушке.

Я хватаю ее за запястья, опускаю их, затем заставляю себя идти к лифту. В машине я барабаню пальцами по коленям. В самолете мои наушники лежат рядом, но не плеер. Теперь моя музыка у нее. Она сама является ВСЕЙ. МОЕЙ МУЗЫКОЙ.

Когда мы приземляемся, и я включаю свой телефон, то получаю от нее сообщение.

«Позвони мне сегодня, если хочешь»

Черт, конечно, я чертовски хочу.

Я все еще потный в тренажерном зале, пытаюсь заниматься, но хватаю телефон, чтобы позвонить ей. Опускаюсь на скамью, попивая «Геторейд». Не отвечает.

Я звоню снова.

Нет ответа. После нескольких попыток, вибрация оповещает о сообщении.

«Мои друзья все еще здесь. Может, поговорим завтра?»

Отставляю «Геторейд» в сторону, чтобы напечатать ответ.

«В то же время?»

«Да, в любое время».

Мои пальцы слишком большие и мне приходится очень постараться, чтобы напечатать: «Ок».

«Спокойной ночи Реми»

Еще тяжелее приходится писать «Тебе тоже».

Затем я пялюсь на экран, но больше ничего не приходит.

Этой ночью я не могу уснуть. Я приседаю, отжимаюсь, прыгаю через скакалку. Я хотел, чтобы она вышла замуж за чертового чемпиона, поэтому я решил, что и тренироваться буду соответственно. Через несколько часов я прекращаю тренироваться, сажусь на ковер, упираюсь руками в колени и кладу голову на ладони, думая об улыбке, которую храню запечатленной в своей памяти.

Принимаю душ и включаю свой iPad, выигрывая партию шахмат у какого-то парня в пять утра, пытаясь не думать о том, как сильно я жажду ее. Ее запах, ощущение ее, то, как она выглядит. Двигаю пешками, а в голове я вхожу в нее и заставляю стонать. Утром звоню в ближайший к ее дому цветочный магазин, но еще слишком рано и они пока не открылись.