Семейные хроники Лесного царя (СИ) - Бересклет (Клименкова) Антонина - Страница 42

Яр, увлекшись, пожалуй, еще долго мог бы восхищаться уникальным даром своего друга, но заметил, что тому теперь уже от неловкости бульон в горло не лезет, и оборвал сам себя:

— Кушай, милый, или хочешь, чтобы я всё это споил тебе с поцелуями?

Сильван, вздрогнув, беспрекословно снова взялся за ложку. И самостоятельно мужественно дохлебал бульон! За что немедленно получил тарелку каши с воздушными сливками и кисло-сладкими ягодами, над которой опять зачах, уныло принялся ковырять ложкой, из ягодного разноцветья выбирая лишь чернику с ежевикой.

— В общем, я вспомнил о тебе, — завершил рассказ Яр, — и приживил крупицу от тебя к нашему с Лушей сыну. Так Мир сделался и твоим сыном тоже. Он прекратил рваться за грань, он научился от тебя жажде жизни… Ну, по крайней мере до некоторого времени он был счастливым и жизнерадостным ребенком. Потом сам себе заморочил голову… Хотя, вот ты вечно умел сам себя запутать в какой-то надуманной ерунде! Может, это он из-за тебя в меня влюбился?

Сильван растерянно ответил на обращенный на него испытующий взгляд:

— Из-за меня?..

— Я раньше думал, что Мирош точное мое подобие, — попытался объяснить Яр, машинально комкая в руке полотенце. — Думал, что раз я в свое время без памяти влюбился в родного дядю, то передал сыну скверную наследственную склонность, из-за которой он воспылал противоестественной любовью ко мне. Но вот сейчас говорю с тобой, и меня осенило: раз ты был в меня влюблен, то передав ему частичку тебя, не накликал ли я…

— Я не был в тебя влюблен, — твердо произнес Сильван. — Я боялся влюбиться. Я сравнивал тебя с Марром. Может быть, я даже хотел влюбиться, в глубине души. Но так и не влюбился, иначе не смог бы расстаться. Так что не приплетай меня к этому.

— Хорошо, значит в этом виноваты мы с Лушей, — с облегчением вздохнул Яр. Улыбнулся: — Значит, будет проще разобраться. И разубедить!

— И еще я рад, что ты наконец-то и сам понял, что относишься ко мне иначе, чем к тому своему дракону, — ехидно добавил владыка Леса. — По крайней мере в него-то ты точно был влюблен, безумно и самозабвенно.

У Сильвана совершенно пропал аппетит.

— Кстати, Руун действительно чувствовал себя донельзя виноватым перед тобой, в этом он не врал тебе, — вспомнил Яр.

— Он нашел тебя? — тусклым голосом спросил Сильван.

— Заглянул мимолетом, скажем так. К сожалению, я не успел у него узнать, где он оставил тебя, зачарованного. А потом и вовсе… — виновато вздохнул Яр.

— И как ты с ним поступил?

— Так же, как ты — прогнал.

Яр подставил перед пригорюнившимся некромантом большую кружку горячего чая и блюдце с засахаренной морошкой.

— Еще вот что! — заторопился лесной царь, которому дворец через беззвучную связь подсказал, что Милена несется к ним обратно со всех ног и будет с минуты на минуту. Надо было успеть сказать, пока она не слышит: — Моя дочь влюбилась в тебя. С первого взгляда. Она подарила тебе свой первый поцелуй. Она сняла с тебя заклятье своей кровью. И ее трепетная, ранимая первая любовь для меня важнее, чем наше с тобой общее прошлое. Возможно, ты не поймешь этого прямо сейчас. Но я собираюсь сделать всё, что будет в моих силах, чтобы моя дочь стала с тобой счастлива. А в моих силах очень многое, я теперь весьма могущественный, уж поверь. Дочь же мою я избаловал. Она привыкла получать всё, что ей нравится. Значит, она получит и тебя. Ты понял?

Для доходчивости Яр накрыл его руку своей, сжал сильно-сильно. И выразительно посмотрел в глаза, словно до души дотянулся.

— Ты знаешь меня, — тихо сказал Сильван. — Причем иногда мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем я сам. И это не касается моих внутренностей, в которых ты опять покопался! — прошипел он, не сдержался, вырвал руку из удивленно разжавшихся пальцев. — Так что не делай вид, будто тебя интересует мой ответ.

— Ну вот и молчи, — хмыкнул довольный Яр, откинувшись на спинку кресла.

— Ты… правда заменил мне сердце? — недолго смолчал некромант.

— А ты разве не чуешь, что у тебя внутри стучит как-то странно, с эхом? — ухмыльнулся Яр.

Сильван решил проверить: приложил ладонь к груди, прислушался. Побледнел.

— Милка у меня девка шустрая да бойкая, ей в мужьях старик не нужен! Со старым сердцем ты б до венца не дотянул, она бы тебя в два счета заездила до мыла. Так что пришлось мне позаботиться о будущем зятя, как-никак мне с тобой еще внуков воспитывать, не хочу, чтобы дети безотцовщиной росли. Что делать с первым сердцем, ты сам потом решишь, предоставляю на твое усмотрение. Я бы посоветовал оставить оба — про запас, мало ли что может случиться, вдруг поранишься или тебя, тьфу-тьфу, подстрелят. Я так смотрю, сердце-то ожило, получив помощника, так что его можно залатать со временем, будет не хуже… Эй, ты чего удумал в обморок падать?

Яр вскочил, подхватил на руки мага: тот, пока владыка разливался ехидным соловьем, стал подозрительно крениться набок и в конце едва не сверзнулся под стол. Пришлось нести его к кровати, укладывать. Не обратив внимания на слабое сопротивление, Яр дернул за шиворот, распахнул на груди некроманта балахон — и приник ухом, прислушался к двойному стуку:

— Что-то ты зачастил! — недовольно заметил лесной владыка. — Что-то зашумел!..

— Я… всё нормально… я в порядке… — попытался возражать маг.

Но Яр на мгновение задумался, хмыкнул, обнаружив проблему — и напал на болезного с отнюдь не ласковым поцелуем. Сильван едва не поперхнулся от изумления. И едва не подавился — ощутив, как по языку протолкнулся к горлу какой-то горячий комочек, покалывающий чарами с привкусом железа.

— Кусочек потерялся, — оторвавшись, шепнул Яр ему на ухо. — Не волнуйся, сейчас я всё исправлю, больше шуметь не будет.

Сильван зажмурился от уколовшей под грудиной боли, во рту снова стало солёно и ржаво. И сердце на миг остановилось… Вот правда, второе продолжало работать, пусть и гулко. А потом и оба заколотились слаженным дуэтом. И темные мушки перед глазами рассеялись…

Зато взору Сильвана открылась застывшая на пороге опочивальни Милена. Лесная царевна метала грозными очами молнии, хорошо хоть целилась не в некроманта, иначе у него опять сердце прихватило бы, а в родного папу, который мага крепко обнимал, налёгши на него всем своим эльфийским весом.

— Отец, ты чего это с Ванечкой? А? — потребовала она отчета.

— Расцеловаться со старым другом нельзя? — проворчал Яр, успев шаловливо подмигнуть хлопающему глазами магу.

— Взасос — нельзя! Только в щечку! — строго уточнила Милена. С подозрительностью добавила: — И валяться в обнимку на одной постели тоже нельзя!

— Вот досада! — Яр малость подвинул мага на постели, улегся рядышком, подпер голову локтем. — А ведь мы с Силем столько лет вместе спали!

— С-спали? — икнула шокированная царевна.

— Бывало, и в обнимку, и под одним одеялом, — безмятежно продолжал лесной повелитель. — И хорошо, если было одеяло-то! И счастье, если в одной кровати, а то ведь бывало и в овраге. На сене еще куда ни шло, на еловых ветках тоже неплохо, но случалось и на голой земле. Или на снегу! Уж как мы тогда с ним обнимались крепко и жарко! Да, Силь?

Яр состроил мечтательную мордашку. Сильван вымученно улыбнулся в ответ: всё-таки эльф (теперь уже бывший эльф) всегда умел подобраться к его сердцу… Но стоило вспомнить о сердце, как улыбка на бледных губах болезненно замерзла.

— Ты что-то хотела, солнышко? — напомнил дочери Яр. А сам закинул руку приятелю на плечи и подгреб к себе поближе, якобы не замечая, что некроманта почти трясет от скрытой ярости.

— Ты велел поночугам лететь искать его дитя, — хмуро пояснила Милена. — Один отряд вернулся, пока никого не нашли, сейчас отдыхают перед новой попыткой. Даже мужиков гоблинских не видели. Похоже, гоблины поночуг боятся и очень хорошо от них прячутся. Так вот, поночуги просят, раз уж Ванечка очнулся, пусть сам объяснит, как это дитя выглядит. А то гоблинши рассказали, как сумели, да от их описания толку мало. Их послушать, дитя получается вылитым гоблином — такая же низкорослая и зеленая.