Там алеет заря (СИ) - Ефремов Александр - Страница 57

В общем, Сергей Юльевич слетел со своего поста и это было с одной стороны хорошо, а с другой — не очень. И это «не очень» заключалось еще и в том, что Витте считался реформатором и либералом. А такие интриганы в отставке не удаляются на покой. Учитывая предстоящую войну и сопутствующие вполне возможные волнения в стране, Витте вполне может, да что там может, просто должен попытаться вернуться во власть. Связи у него ого-го какие, так что эдак вполне можно получить очень влиятельного политика, который попытается стать лидером либеральной оппозиции. А поскольку он ещё и завзятый интриган, то постарается стать нужным и царю, и консерваторам, и либералам, представив себя при первом удобном случае спасителем Отечества. И вот это уже крайне опасно, поскольку он не будет гнушаться вообще никакими способами, ибо на пути к власти все средства хороши. Более того, поскольку Витте теперь не у власти, то теперь он как бы и не ответственен за те неудачи в будущей войне с Японией, которые случатся как минимум на первом этапе войны с Японией. А вот такого допускать никак нельзя!

Александр взял блокнот и начал набрасывать, что необходимо сделать для того, чтоб такого не случилось. Придётся с началом войны подпортить Витте карму в подконтрольной князю части прессы за систематическое недофинансирование обороны на Дальнем Востоке. А то и вообще выставить главным виновником неудач. Но это в зависимости от ситуации. Выставлять бывшего министра финансов как казнокрада не очень хочется, хотя и тут есть возможности. Однако выносить такое на страницы газет может получиться себе дороже. В данном случае по Витте давно плачет одиночка в Петропавловской крепости. Но вот что он может на говорить на допросах… Тут больше подойдёт вариант, в котором Россия потеряет очередного верного сына Отчизны от рук накачанного наркотой бомбиста… М-да!

Правда и польза от Витте напоследок была. Сергей Юльевич наконец одобрил схему закупки драг и сдачи их в лизинг сторонним золотодобытчикам. Причём именно в варианте лизинга, который не давал возможностей особо хитрозадым личностям завладеть оборудованием путем различных махинаций с фиктивным банкротством или слияниями/поглощениями до окончания оплаты лизинговых платежей. Витте не только одобрил схему, но и выделил финансирование для частной лизинговой компании, поскольку казна сама подобные операции производить не могла. А вот кредитовать русскую промышленность и золотодобычу могла и не отказывалась. Ещё бы она отказывалась, если оплата шла фактически в виде золота, так нужного русской казне. Вообще с золотодобычей в Империи становилось весьма неплохо. В этой отрасли произошла долгожданная либерализация. А вот свободное обращение добытого золота, на чем настаивал Сергей Юльевич, не было допущено. Император с данной новацией соглашаться категорически отказался. Как и отказался допускать в русскую золотодобычу иностранный капитал в излишнем количестве. С добычей золота у иностранцев в России пока не ладилось. Даже у тех, которые были уже допущены. Местные особенности пока не позволяли. И коль скоро у них не ладится, а в стране появилось передовое отечественное оборудование и химикаты, то зачем эти иностранцы вообще нужны? Так рассуждал Михаил 2. И Агренев в этом ему только поспособствовал передачей информации, которой «забыл» поделиться с Императором Витте. Предлагавшийся Сергеем Юльевичем свободный рынок золота, конечно, выводил из тени определённую часть золотодобычи и позволял взымать с неё налоги, но вот возможности утечки золота за границу также серьёзно повышались. И еще неизвестно, что из этого было лучше. Так что либерализация полной не получилась, что по мнению князя на сегодняшний момент было благом.

Министр финансов, конечно, теперь новый, но и Коковцев, насколько Александру было известно, отнюдь не против лизингового финансирования крупных предприятий золотодобычи. В общем, все должны быть довольны. У его челябинского завода появятся новые заказы, у золотопромышленников новое производительные оборудование, а у казны со временем дополнительное золото без особого риска потери выделяемых кредитных средств.

Александр поднялся из кресла и подошёл к окну, входящему на Дон. Великая русская река пока пока была скована льдом, но уже скоро по свидетельству местных жителей должен начаться ледоход в нижнем течении. В Ростов-на-Дону Агренева привел вызов его доверенных юристов. Хозяева крупного по российским меркам завода сельскохозяйственных орудий дали согласие на вхождение князя с крупными инвестициями в число акционеров. Хотя, как докладывали юристы, торговались акционеры за каждый рубль и каждую акцию очень серьёзно. Александр входил в состав акционеров с деньгами, новым оборудованием, собственной системой сбыта, связями и поставками металла. Да и по-хорошему он теперь царский фаворит, при этом особо не замеченный обществом в нечестных отношениях с компаньонами. Все это повлияло на положительный ответ. В итоге в окрестностях Ростова должен со временем образоваться крупнейший завод сельскохозяйственной техники на минимум юга страны, если не вообще всей Империи. А для Агренева подобный исход дела позволял не заниматься постройкой завода с нуля, что точно затянуло и осложнило бы новое дело. Так что на этой неделе остаётся утрясти отдельные вопросы и взаимные гарантии, подписать соответствующие документы, и можно передавать дело развития завода техническим специалистам. Если все пойдёт, как намечено, то, глядишь, лет через пять здесь можно будет организовать выпуск нефтяных тракторов, которые сейчас в ограниченных количествах выпускают в Челябинске и скоро начнут делать в Коломне. Притом местное производство вполне можно ориентировать и на экспорт, благо порт вот он рядом. Да и вообще Ростов расположен в очень удачном месте. Все тут относительно рядом, — и хлебные Дон, Малороссия с Кубанью, и торговые пути, и доступные для производства и эксплуатации ресурсы. Да и народ здесь побогаче будет, чем в средней полосе России.

Александр потер отбитую правую руку. Вчера он наведался с визитом вежливости к местным казацким старшинам. Слово за слово казачки организовали круг и померялись силой богатырской и удалью. Князь тоже не отказался от такой забавы. И если в рукопашной он двух серьёзных бойцов смог повалять, то вот с шашкой ему преподали урок. Впрочем, если вспомнить, что казак якобы рождается с шашкой в руках, то в том, что его неплохо погоняли и наставили синяков, нет ничего удивительного. Но и отношение после круга к нему стало не только как к дорогому гостю и аристократу, но и как к равному в боевом искусстве, что казаками весьма ценилось. Да и без стола хлебосольные хозяева не обошлись, но тут Александр не слишком налегал на напитки. В общем расстались лучшими друзьями. Так то если заочно казаки уважали князя за производимое им отличное огнестрельное оружие, то тут ещё и наяву убедились, что он и сам боец очень серьёзный. Разве что почетным казацким старшиной не избрали. А ведь некоторые уже высказывали такие мысли.

Князь Агренев вышел на балкон второго этажа дома. Под ним колыхалась огромная агрессивно настроенная толпа рабочих. От самого здания толпу ограждала цепь солдат, за которой напряженно переминались с ноги на ногу несколько офицеров. А в проулках конными стояла сотня терских казаков. На балконе Александра сразу обступили четверо экспедиторов и прикрыли его двумя бронещитами. Перед таким количеством народа и столь недружелюбно настроенного Агреневу ещё не приходилось выступать. Более того, сейчас ему предстояло как-то сбить эту агрессивность, принудить толпу разойтись и вернуться к работе.

Высочайший вызов застал Александра в Новороссии на химическом заводе. Михаил приказывал срочно бросить все дела и мчаться в Баку, где стачка, начатая на нескольких нефтяных участках, грозила перерасти во всеобщую бакинскую. А что делать? Сам вызвался в доверенные порученцы. Когда Александр наконец добрался поездом до Баку, забастовка местами переросла даже в столкновения с полицией и казаками. Бастовало уже две трети всего города и окрестностей. Причём в числе бастующих, как ему сообщили на месте, было весьма немало и рабочих Манташева. Впрочем, тут же выяснилось, что часть бастующих бросила работу не сама, а под давлением агрессивно настроенных групп, которые врывались на заводы и места добычи. И останавливали работу принудительно. Где-то местной охране удалось отстоять порядок, но часто толпа просто не пускала идущих на работу и заставляла присоединиться к себе.