Вздох до смерти (СИ) - Артемьева Анастасия - Страница 55

Но всё становится явным.

Не успела сообразить, чем обороняться, а мужчина уже уверенно приблизился ко мне, начал наклоняться и протягивать руку. Подобный исход событий вертелся в моей голове, но в роли палача представляла совершенно другого человека.

— Ты? — ошеломлённо выдохнула, желая ещё многое сказать…

Мужчина приложил к лицу вонючую тряпку, удерживая второй рукой за голову, на корню обрубая все попытки сопротивления. Честно, пыталась задерживать дыхание, брыкалась, впивалась ногтями в руку предателя, но оказалась слабее.

Мир потух перед глазами мгновенно.

Конец совсем скоро. Чем ближе "The end", тем тяжелее писать, точнее сказать, тяжелее описывать всё происходящее именно так, как чувствую я и вижу. Но ваша поддержка даёт мне сил. Спасибо вам огромное, мои любимые читатели!)

«Смерть, она как полюса магнита. Кого-то к ней притягивает, кого-то смерть отталкивает, но и тем и другим придется иметь с ней дело»

(с) Джеймс Хэтфилд

Запах жжённой бумаги — первое, что почувствовала, приходя в сознание. Фрагменты последних воспоминаний медленно выстраивались в целостную картинку, вызывая страх, а затем растерянность.

Распахнула глаза, удивляясь при виде лепного гипсового потолка, а стоило перевести взгляд на стены, как мозг совершенно отказался воспринимать происходящее. По всем законам жанра я должна была оказаться на каком-нибудь богом забытом складе, заброшенном полуразрушенном доме или в лесной глуши, но явно не в роскошных апартаментах, кричащих о богатстве и высоком статусе своего хозяина.

— С овечьей шкурой на спине лисице легко пробраться прямо в курятник, — раздался поблизости рассудительный ровный голос.

Резко вскочила на ноги, встав лицом к мужчине, вновь замирая от неожиданности. Слишком много «нелогичного» происходило в короткие сроки, что выбивало из привычной колеи, мешая расставлять чёткие акценты.

Мужчина, сидящий за массивным столом из чёрного дерева, производил впечатление истинного Лидера, и дело было не в окружающем роскошном выдержанном интерьере, строгом дорогущем костюме, идеально уложенных волосах… Совершенно нет. В предателе разглядела все черты Аристарха, но дело было в том, что Сокола хотя бы знала, он был мне интересен, а этот же…

В данный момент мне предоставляли только обложку, скрывая все секреты под целлофановой обёрткой.

Спину тронул прохладный воздух, отчего машинально обернулась назад, а затем отпрыгнула на несколько шагов в сторону, напряжённо следя за новым лицом. Им оказался молодой парень, не выражающий никаких эмоций. Перед собой он катил серебряную тележку, уставленную изобилием еды и напитков. Выставив всё на стол, официант также молча удалился, не обратив на мою персону и капли внимания. Не успела хотя бы предположить, что вообще здесь происходит, как меня вновь ошарашили.

— Форель под сливочным соусом с розмарином и тимьяном, овощи на гриле, микс салата с ростбифом, горячий фондан с вишней и мороженым, зелёный чай с жасмином и вишнёвый сок, — медленно перечислил собеседник.

От шока рухнула на стул, совершенно не понимая, как себя вести в подобной ситуации. Мало того, что передо мной сидел, словно другой человек, так он ещё был осведомлён о моих вкусах в еде, и сомневаюсь, что на этом всё и заканчивалось.

Рассматривала блюда в каком-то гипнотическом состоянии, не понимая, к чему вся эта вежливость и игра. То, что это была игра, я даже не сомневалась. Мужчина не был похож на благодетеля или на шпиона Аристарха, но все его действия и поступки выходили за рамки «привычного». В конце концов…

— Я не люблю игры, Валентин, — твёрдо произнесла, поднимая взгляд на врага.

Тёмно-карие глаза скрывали мысли мужчины, но поднятый уголок губ, в намёке на улыбку, словно демонстрировал насмешку надо мной, и почему-то от этого становилось не уютно.

— Зря. Игры развивают память, логику, азарт…

— И вызывают у жертвы страх.

— Страх? — казалось бы, искреннее удивился Валентин. — Хотя, ты права, но это для слабаков, а ты не такая, Ангелина.

«Откуда знаешь, какая я?!», — хотелось выплюнуть в лицо врага, но это было по-детски, да и так осведомлённость мужчины стала понятна почти сразу.

Валентин три года находился в охране Соколова, заслужил полное доверие, изучил повадки противников и уклад их жизни, никогда не выпячивал своё «Я», выполнял все поручения без промедлений и лишних вопросов. Мужчина не мог даже на долю секунды вызвать подозрения, поэтому так легко обвёл нас вокруг пальца, словно младенцев. И главное я — та, кто ставил под сомнения любого человека, не разглядела «крысу» под самым носом. А гадёныш оказался проворным и хитрым, знающим правила не хуже «предвестников смерти», и даже где-то лучше.

Сейчас не стыдно было признать свой страх, потому что он основывался на прочном фундаменте, выстраиваемом с начала времён великими умами человечества. Те, кого люди боялись, кому поклонялись, у кого просили помощи, за кого молились, кого ненавидели лишь из-за собственной слабости… Те… Именно «Те» распространяли свои знания и мудрость даже после своей смерти, а избранные их последователи черпали столь ценный поток информации, познавали истинность бытия, становясь новыми властителями, попавшими под определение «Те».

Валентин был прав: я не слабачка, но порою страх не является проявлением слабости.

— Что тебе нужно? — напряжённо спросила.

— Всё, — улыбнулся мужчина, говоря так легко и просто, словно мы обсуждали моду.

Взяла стакан с соком, делая пару глотков, тем самым показывая противнику своё подчинение ему. Он ведь хотел накормить меня, а мой отказ произведёт неблагоприятный исход. Мне могли подмешать в еду снотворное, наркотик, а то и вовсе яд, но Валентин не был похож на идиота или сумасшедшего. Хотел бы убить, сделал это намного раньше, а хотел бы держать в коматозном состоянии, то не разговаривал бы сейчас со мной.

— Давно ты работаешь на Чарсова? — спросила в лоб.

Пару секунд Валентин безэмоционально смотрел на меня, после чего запрокинул голову назад, а по кабинету прокатился раскатистый смех. Дёрнулась, точно от удара, приходя в полную растерянность.

«Ничего ведь смешного не говорила».

Смех резко оборвался. Передо мной вновь сидел собранный мужчина, но вот лёгкий прищур глаз, лениво скользящий по моему лицу, сковывал всё тело, не разрешая и шелохнуться.

— Я не работаю на Чарсова, Ангелина. Я и есть Чарсов.

«Что…?»

Вакуум.

В моей голове образовался полный вакуум.

Всё казалось нелепым сном или розыгрышем, потому что происходящее не могло быть правдой.

Не могло…

Меня никогда не толкали в пропасть с огромной высоты, но сейчас казалось, что именно это со мной и сделали.

Слова Валентина — точно удар в спину, непонимание и шок — первые секунды полёта, сумбурные вопросы и мысли — ускорение перед падением, принятие реальности — столкновение с твёрдой поверхностью.

Или взрыв…

Сначала тебя оглушает, выбивает из колеи, дезориентирует в пространстве, в голове эхом отдаются удары собственного сердца, неведомая сила сдавливает черепную коробку, а затем медленно в сознание вторгаются окружающие звуки, чтобы в следующую секунду резче принять привычную тональность, кажущуюся непрофессиональной игрой оркестра на всех возможных музыкальных инструментах.

— Но все ведь…

Так и замолчала, наткнувшись на внимательный взгляд карих глаз.

— Уверены, что Чарсов это Савелий?

Только поджала губы, смотря на врага с некой затаённой надеждой на то, что мне раскроют правду, а всё ране услышанное окажется блефом. Если бы знала, какова вся правда, то не задавала бы больше вопросов.

— К сожалению, Савелия и меня родила одна женщина, но система дала сбой, дав младшему сыну больше ума, нежели старшему.

«Если дело и дальше так пойдёт, то меня явно хватит инфаркт», — неутешительно подумала, залпом допивая сок.