Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 2 (ЛП) - Земянский Анджей - Страница 31

- Как сами видите, я живу, но не имею охоты на глупую болтовню, - сказал я, изо всех сил пытаясь сохра­нить спокойствие.

- Раз уж вы так говорите… - Незнакомец не приблизился. Издевательская улыбочка с его лица исчезла. Вот глаз, к сожалению, я видеть не мог. Он закрыл их темными очками. Интересно, откуда же он знал… И кто он такой?

- В таком случае, позвольте откланяться. – Я не желал давать ему сатисфакции и отправился дальше, справ­ляясь с разгулявшимися нервами.

- Погодите. – Он все еще был уверен в своей правоте, его голос даже не дрогнул, несмотря на столь неудач­ный оборот событий. – Мне кажется, что мы, несмотря на все, должны поговорить.

- О чем? – спросил я через плечо.

- О жизни, о смерти и… жизни после смерти, - сентенционально заметил тот.

- Не понял, - остановился я.

- Для человека, погибшего восемь лет назад, вы и вправду мало чего понимаете, - признал незнакомец.

- Я вовсе не погиб, - обрубил я всяческие дискуссии. – Как сами видите… - Я обернулся вокруг оси, как бы демонстрируя собственную жизнеспособность, но на самом деле мне хотелось проверить, был ли кто-нибудь в перекрещивавшихся в этом месте коридорах. К сожалению, в поле зрения я насчитал не менее шестерых чело­век. Мне пришлось согласиться с тем, что незнакомец выбрал для встречи самое подходящее местечко. Если бы не это, он давно уже был мертв.

- Спокойно, господин… - мужчина значаще снизил голос.

- Кода.

- Пускай будет господин… Кода, - не стал спорить он. – Нам нужно серьезно поговорить. Меня зовут Си­мада Ису, и я репортер "Токиорама Симбун". Игры Лиги я обслуживаю уже шесть сезонов, лично знаю боль­шинство участников, тренеров и даже нескольких чемпионов…

Я глянул на него, не скрывая веселья.

- Тут вы правы, эти знакомства, скорее, односторонние, - признался тот, перехватив мой взгляд. – Тем не менее, моя ориентация в сложившейся ситуации позволила мне сделать любопытное открытие…

- Правда?

- Правда. – Тут он перестал улыбаться. – Восемь лет назад, а точнее, четырнадцатого мая, Рюичи Кода, но­вичок не без задатков, тогда еще подросток, сын генерального представителя корпорации Матацушита в Вос­точной Европе, вышел из дому, чтобы отправиться в танцевальный клуб на заранее договоренную встречу, после чего любой след от него потерялся…

- Об этом все знают… Меня похитили ради выкупа…

- Родители парня погибли через несколько дней во время террористического акта в Центре Иокоташи в сто­лице Протектората Порандо… Самого же Риучи через пару недель нашли на окраинах Варушава-Сити, совер­шенно обессилевшего, но живого.

- Об этом тоже все знают… У похитителей не было никаких шансов получить выкуп…

- Так говорили… Но не все знают, что четырьмя днями ранее, во время широкомасштабной поисковой ак­ции, в предместьях Варушавы, неподалеку от трансъевропейской электромагнитной экспресс-линии были най­дены обугленные останки самоубийцы. К сожалению, для идентификации они были совершенно непригодны. Тождество было установлено исключительно на основании документов.

- И как это связано со мной? – Не позволить себе сорваться стоило ужасно многого. Если бы не окружаю­щие, потенциальные свидетели…

- Я бы сказал, что весьма близко…

- То есть?

- А если я скажу, что на прошлой неделе был на территории Протектората, не слишком законным путем по­лучил образец ДНК жертвы данного самоубийства, и по странному стечению…

- Чего ты хочешь? – буркнул я, подходя поближе. Тот не отступил, прекрасно понимая, что здесь, на виду, ему ничего не грозит. – Денег?

- И это тоже, только больше всего мне хотелось бы узнать правду. Почему это некто, зовущийся Норуберуто Тимура, полукровка японец, выдает себя за несчастного Рюичи Кода?

Я поглядел на него сверху вниз: нет, слишком много он знал, чтобы выжить. Слишком много, чтобы я мог чувствовать себя в безопасности. Я подошел еще на шаг, открывая рот, как бы желая ответить, но он меня опе­редил:

- Я не глупец; документы из Протектората вместе с тщательными объяснениями я депонировал у своего юриста… Если ты меня хотя бы тронешь… Если мой пульс остановится, - тут он указал на застегнутый на за­пястье серебряный браслет, - данные автоматически попадут в сеть, и тогда тебе конец.

Я остановился на полпути. Он был прав; если сейчас я возьмусь за него, мой план пойдет псу под хвост…

- И что ты предлагаешь? – спросил я.

- Ты мне все расскажешь, - произнес он таким тоном, как будто предлагал закуски на обед. – С самыми мельчайшими подробностями, перед камерой…

- А если не расскажу?

Отвечать он не стал, лишь театральным жестом коснулся замка браслета.



Мы шли боковыми улочками старинного жилого района, растянувшегося между Синъюку и Акахибарой. С каждым шагом удаляясь от главной улицы и линий городской линии метро, мы проникали в наполовину реаль­ный мир домиков, помнящих еще старые добрые времена. Вечерело. Вдалеке, сквозь вечный смог и струи дождя, поблескивали приглушенные огни меганебоскребов офисного квартала. Здесь же, буквально в миле от первого из них, время словно остановилось. Заливаемые струями кислотного дождя, мы брели по узким улоч­кам между рядами одноэтажных домов с наклонными крышами и мастерски украшенными фронтонами. Это был богатый район, один из немногих, где горизонт не определялся исключительно стенами жилых комплек­сов.

Симада остановился перед пятым домиком с правой стороны. На бронзовой табличке у двери была над­пись:

Госпожа Юкико Сон Тек Ои,

кабинет изысканного расслабляющего массажа

школ Дзенса и Кусубу

Я вопросительно глянул на журналиста, но тот всего лишь усмехнулся и указал на двери. Я вошел. Кори­дор, несколько узкий на мой вкус, заполняли клубы благовоний и старая мебель. Сверху можно было слышать приглушенную музыку. Игнорируя лестницу, я прошел в самый конец, и, следуя указаниям Ису, открыл дверь, ведущую в небольшую комнату. Кроме гигантского ложа, старомодного комода и камеры на треноге, в поме­щении не было ни одного свободно лежащего предмета. Я уселся на кровати, отложив сумку в сторону. Журна­лист встал за камерой.

- Зачем ты это делаешь? – спросил я. – Почему ты просто не выдашь меня?

- В наши времена все имеет свою цену, - ответил тот, выставляя что-то на панели управления; темный кон­трольный светодиод говорил о том, что оборудование пока что не включено. – Раз уж ты потрудился попасть в Японию инкогнито, а ведь, являясь гражданином японского происхождения в шестом поколении, сохранив собственное имя, ты бы, так или иначе, имел на это право; и уж раз ты совершил столь необычное дело, что сделался идолом миллионов, логично предположить, что твоя истинная история стоит больше награды за вы­дачу нелегального иммигранта в лапы живоглотов из Ниппон Нисумацу.

- Ты же не знаешь моей истории, - заметил я на это. – Потому ты не можешь быть уверен, будто она чего-то стоит…

- Тем не менее, я почему-то на сто процентов уверен, что, благодаря ней, я заработаю нечто больше, чем только миллионы. – Тут он одарил меня улыбкой. – Можно начинать.

Я кивнул и глянул в объектив.

- Многие люди, - сказал я после недолгого раздумья, - считают себя по-настоящему хитрыми. Похищают других, ради выкупа или же ради иных выгод, и совершенно не думают о последствиях такого поступка, кото­рые могут быть совершенно различными…

Ису стоял возле камеры, продолжая блаженно улыбаться. Я поднял руку, не прерывая своей речи, и указал на объектив. Это несколько обеспокоило журналиста, он глянул на контрольный светодиод, а потом и на само устройство. Голову он поднять уже не успел.



Я оглушил его и уложил на кровати, предварительно разбив камеру. Куда бы он не переслал записанные данные, в них не найдется ничего такого, что смогло бы доказать мою вину. Вроде бы и шустряк, но совершил классическую ошибку. Если бы я его убил, то через пару часов за мной охотилась бы вся тайная полиция Импе­рии. Только я его убивать не стал. Всего лишь оглушил и хорошенько связал. Еще я сунул ему в рот кляп, чтобы он не попытался откусить себе язык или же попробовал позвать на помощь, когда меня не будет в ком­нате. А мне нужно было оставить на какое-то время…