Птица в клетке (СИ) - Сотер Таис - Страница 9

Сердце отчаянно колотится, столь быстро и громко, что мне кажется, что я потеряю сейчас сознание.

- Мне... мне плохо, - выдавливаю из себя. - Прошу вас, уйдите, тай. Я устала.

Но Юрий Цехель даже не отстраняется. Ладонь гардарика ложится на моё плечо, скрытое лишь тонкой сорочкой, как будто поддерживая, но на самом деле не давая мне ускользнуть от него.

- Ты не слишком-то любишь чужую близость, да? Удовлетвори мой интерес, милая, раз уж я столь любезно отвечал на твои вопросы.

"Разве у меня есть выбор?".

- Скажи, когда ты в постели с мужчиной, что ты чувствуешь? Принимая его ласки, позволяя овладеть своим телом... скажи, в этот момент его похоть, его жажда твоего тела - возбуждает ли она тебя саму? Или ты так же холодна и напугана, как и сейчас со мной?

Меня охватывает паника. Да, Нибель, мой прежний хозяин, иногда пользовался мной, удовлетворяя своё желание. Но я никогда не была в его вкусе, и поэтому интерес Хозяин ко мне потерял быстро, а других мужчин он ко мне не подпускал. Не хотел, чтобы я к кому-нибудь привязалась. Впрочем, его опасения были совершенно излишни. Плотская сторона отношений едва ли когда-нибудь казалось мне привлекательной.

- Доктор, наблюдающий меня, пока я росла, сказал, что это защитный механизм от перегорания, - я говорю нервно и быстро, комкая во влажных ладонях одеяло, но взгляд уже не отвожу. Мне важно, чтобы он меня понял и услышал, независимо от того, что будет дальше. - Яркие эмоции и так для меня болезненны, а если они сопровождаются физическими прикосновениями, это и вовсе невыносимо. Слишком... интенсивно. Поэтому я фригидна, не способна получить удовольствие в постели, да и даровать его тоже.

- Фригидна, - задумчиво повторяет Юрий, и наконец-то отпускает меня. Впрочем, разочарования или отвращения на его лице я не вижу. - Ты знаешь, тебе не стоит об этом распространяться. Подобные заявления мужчинами воспринимаются как вызов. А уж если ты ещё скажешь, что тебе нравятся девочки, тот отбоя от поклонников не будет.

Он что... сейчас смеётся надо мной? Просто взял, и перевернул всё это в шутку. Как будто это не он мгновение назад опалял мою кожу дыханием. Как будто это не он смотрел жадно и предвкушающее. И казалось бы, насколько легче мне должно быть, не ощущая его липких мыслей, не касаясь грязных фантазий. Но это незнание рождает лишь беспомощность и страх.

Нервно всхлипываю и тут же прижимаю руку к губам, боясь, что не сдержу рыданий.

- Что это с тобой? - теперь Цехель на самом деле встревожен. Он поднялся с больничной койки и отступил назад. - Эй, я не хотел тебя обидеть! Ты ведь не собираешься плакать?

Мотаю головой, хотя чувствую, что слёзы подступили к горлу. Смена моего настроения испугала и удивила меня саму, но контролировать это я не могла. Только не сейчас, находясь так далеко от дома, к которому я уже привыкла. И Юрий, впервые за время нашего знакомства, теряется. Растерянность и непонимание на его лице могло бы показаться мне в иной ситуации забавным, вот только мне сейчас так плохо, что я не могу этим насладиться. Кажется, меня начинает трясти.

Сафар появляется как раз вовремя, одним своим присутствием разрушая гнетущую тишину, в которой только и слышно моё прерывистое дыхание.

- Тай Цехель, что вы себе позволяете! - возмущается он, заметив моё состояние, близкое к панике.

То, как быстро Цехель надевает на себя маску невозмутимости, поражает.

- А-а-а, док. Вы уже закончили осмотр?

- Я его даже не начинал! Специально пошёл к капитану, и он заверил меня, что необходимости в срочном медосмотре его людей нет, и что вы вообще не имеете право давать мне такие распоряжения! - сердито говорит Сафар, подходя ко мне и щупая мой пульс.

- Не имею, - нагло заявляет гардарик. - Но нужно же мне вас было куда-то девать, чтобы пообщаться с вашей пациенткой.

Бросая гневный взгляд на Юрия, Сафар улыбается мне успокаивающе, но в душе Сафара такая буря эмоций, что мне становиться ещё хуже. Судорожно хватаюсь за рукав дока и утыкаюсь в его плечо мокрым от слёз лицом. И кажется, непреднамеренно "заражаю" его.

- Эй, док, что это с вами? - чуть приглушённо доносится до меня удивлённый голос рыжеволосого гардарика. - Вы что, серьёзно?! Ну вы то уж держите себя в руках! Да хоть морду мне набейте, разрешаю, только не ревите тут на пару!

- Я не реву, идиот! - голос у дока неожиданно становиться ломким и высоким, видимо, от плохо сдерживаемых слёз. - Просто это... обратная эмпатия, будь она проклята. Чёрт! Эрика, милая, не могла бы ты себя сдерживать? А, не могла бы, сам понял...

Отцепившись от меня с некоторым трудом, трясущимися руками он вколол мне в плечо успокаивающее, а затем - и себе, правда, уже половину дозы.

- Ну так что? - устало, но уже более спокойно спросил Сафар через пару минут у скромно присевшего в сторонке, но не уходившего Юрия. - Вы за этим сюда приходили? Довести мою пациентку до нервного приступа? Что вы ей хоть сказали то?

"Руки небось распускал" - думает мой спаситель, и меня касается новая, пусть и более слабая, волна недовольства.

Юрий смотрит на темноволосого врача пристально, и как-то не по-доброму.

- Вы отлично знаете, зачем я здесь и почему. И возможно, пиши вы отчёты о состоянии своей пациентки более понятно и подробно, и проведи все необходимые тесты сами, я не был бы вынужден действовать таким образом.

- Хотите сказать, вы проверяли эмоциональную устойчивость Эрики? Ну и как, убедились? - с непередаваемым ехидством спрашивает Сафар.

Юрий спокойно кивает.

- Убедился. И всё же буду настаивать на своём решении. Альге не нужен эспер, не способный находится среди людей, поэтому, если вы не позаботитесь об её адаптации, то мне придётся взять это на себя. Я не получаю удовольствия, доводя девушек до слёз, но если это будет необходимо, то я могу действовать и более жёстко, не останавливаясь из-за истерики на пустом месте.

- Это не жёсткость, а жестокость, - тихо говорит доктор, едва ли осознанно прижимая меня к себе. А я тихо млею, успокаиваясь в его объятиях - Едва ли вы понимаете, насколько психика эспера тонкий и сложный механизм. Вы насильно вытащили Эрику из зоны комфорта. Едва не убили, а теперь, не дав ей восстановится, тут же начинаете... уж не знаю, что вы там делали!

- Просто разговаривали. Спросите потом у Эрики и убедитесь сами, - вздыхает Юрий. - Я лишь хочу, чтобы она была готова к работе. Уже через неделю мы будем в Лонге, а Альге... ты знаешь, он не простой человек. Так что сегодня пусть отдыхает, но завтра я хочу видеть её в пищеблоке.

Коротко кивнув, он наконец ушёл. Сафар начал было выспрашивать меня о произошедшем, но увидев, что я почти засыпаю, решил отложить разговор на потом.

Первый вопрос, который я задала доку, только проснувшись, кажется, его несколько огорошил.

- А что такое пищеблок?

Всякий раз удивляюсь, встретив пробелы в твоём знании, а ведь должен был привыкнуть, - потирает лоб лонгиец. - Это камбуз, что-то вроде корабельной столовой. А ты про что подумала.

- Про какой-то наряд. Коробочный. А ещё почему-то про мясорубку. Тоже дурацкое слово. Почему, к примеру, не рубомяска?

- Ага, - как мне кажется, немного устало вздыхает Сафар. - Почему бы и нет, на самом деле?

Он терпеливо ждёт, когда я приведу себя в порядок, а затем по уже привычному для нас ритуалу помогает мне расчесать спутавшиеся после сна волосы. Беспокойство доктора омывает меня, но я терпеливо молчу, ожидая, пока он заговорит сам.

- Завтра мы будем завтракать вместе со всеми, - наконец произнёс он.

- В столовой?

- Пищеблоке, - поправил меня Сафар.

- Ты думаешь, что я не готова.

Не спрашиваю, утверждаю.

- Совсем не нужно быть телепатом, чтоб об этом догадаться, да? - слабо усмехнулся док.

- Ты не прав. Я справлюсь.

- Вчера ты устроила истерику. И... я посмотрел запись камеры. Он ведь действительно ничего не сделал. Вы просто говорили, и хотя не слышал слов, мне казалось, что ваш разговор шёл спокойно. А потом у тебя началась паника. Он что-то сказал?