Я решил, что ты будешь моим (СИ) - "ЛИНА-LINA" - Страница 9

- А….

- Лучше не надо.

- Ладно, - согласился покорно. – И все-таки, Ник, а что было бы, если мы ночью не… того…

- Он бы подчинил тебя и увел в свой гарем, - равнодушно отозвался Ник.

- И ты так спокойно об этом говоришь? – Ник встряхнулся.

- Малыш, но мы же приняли меры, все хорошо, он тебя не тронет.

- Значит, я могу лететь домой? – Вот хитрая бестия, подловил-таки.

- Пока нет, Алекс.

- Почему? – Последовал вполне логичный вопрос.

- Да потому, что для установления стабильной связи необходимо, чтобы прошло десять суток. Потом ты полетишь домой. – Ага, как же…

- И что мне все это время делать?

- О, у меня большие планы…. – Ник улыбнулся так, что Алекс подавился следующим вопросом.

- К-какие? Ты обещал…

- Я помню. Но соблазнять-то тебя мне не запрещено!

*Стокго́льмский синдром (англ. Stockholm Syndrome) — термин популярной психологии, описывающий защитно-подсознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и/или применения (или угрозы применения) насилия. Под воздействием сильного шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия, и в конечном итоге отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели.

Вследствие видимой парадоксальности психологического феномена, термин «стокгольмский синдром» стал широко популярен и приобрел много синонимов: известны такие наименования, как «синдром идентификации заложника» (англ. Hostage Identification Syndrome), «синдром здравого смысла» (англ. Common Sense Syndrome), «стокгольмский фактор» (англ. Stockholm Factor), «синдром выживания заложника» (англ. Hostage Survival Syndrome) и др. Авторство термина «стокгольмский синдром» приписывают криминалисту Нильсу Бейероту (Nils Bejerot), который ввёл его во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года. Механизм психологической защиты, лежащий в основе стокгольмского синдрома, был впервые описан Анной Фрейд в 1936 году, когда и получил название «идентификация с агрессором».

Исследователи полагают, что стокгольмский синдром является не психологическим парадоксом, не расстройством (или синдромом), а скорее нормальной реакцией человека на сильно травмирующее психику событие (Википедия).

**Взгляни на звёзды,

Пусть в твоих глазах загорится огонек надежды.

И мы будем любить,

И мы будем надеяться,

И мы умрём…

========== Глава 8. Ник ==========

If we live a life in fear

I’ll wait a thousand years

Just to see you smile again* (Resistance/ Muse)

Ник не понимал себя, еще недавно он был абсолютно уверен, что существа более циничного и быстро приспосабливающегося, чем он, в мире нет. Ну, разве что Дан. А сейчас? Сейчас он себя не узнавал. С каких это пор желания какого-то человечка стали играть для него решающую роль? С каких пор ему интересно просто разговаривать, гулять, почему сердце замирает, когда тот смотрит на него своими ясными глазами, почему он готов растечься лужицей от одной адресованной ему улыбки…

Еще несколько дней назад все было не так: цели у Ника были вполне конкретные – он отчаянно хотел влюбить в себя Алекса, хотел самого Алекса, хотел энергии, хотел в очередной раз что-то доказать Дану…

А что он чувствовал при этом к своему донору? Нет, это нельзя было назвать влюбленностью, но и от простого равнодушия он тоже очень далеко ушел, более того, утерев своей победой нос Дану, Ник был готов отказаться от дальнейших игр и спокойной пожить какое-то время со своим донором, наслаждаясь энергией и купаясь в любви мальчишки. Нет, он не боялся, что ему это быстро надоест, ведь люди так мало живут… Были, конечно, известны способы, но они сопряжены с огромным риском для самих темных, поэтому очень мало кто решался на подобный шаг.

А сейчас, когда отпущенное время неумолимо подходило к концу, он начал понимать темных, готовых рискнуть ради партнера. Хотелось остановить эту безумную игру, игру, следующий этап которой будет ломать его мальчика, но нельзя…. То, что подписано кровью, может прекратить только смерть одного из участников. И Ник уже жалел, что пошел на это, он гнал от себя страшные картины неизвестного будущего, которые ему услужливо подсовывало неугомонное воображение.

И впервые за многие годы Ник не искал сознательно общества брата, проводя все свое время с донором, получая огромное удовольствие от прогулок по ночному городу, от посиделок и тихих разговоров, от совместных походов в кино… черт, да они даже на концерт органной музыки в филармонию сходили, а это дорогого стоит. А их ночи! Нет, никакого проникновения, Алекс на этом настаивал, и Ник, кто бы мог подумать, уступил, но они спали вместе, обнявшись, Ник гладил и ласкал тело донора, и тот робко отвечал, сначала просто зажмуривался и глубоко дышал, вцепившись в простыню или подушку, потом рискнул открыть глаза, а когда сам потянулся, чтобы поцеловать, Ник едва не завопил от счастья. Еще темный заметил интересную закономерность: от добровольных, по собственному желанию подаренных ласк, энергия клубилась с особенной силой, воздух, казалось, можно было резать ножом, настолько плотным и насыщенным он становился. И он пил этот воздух, и наслаждался, как прекрасным выдержанным вином, пил и желал, пугая самого себя, чтобы так было всегда.

Ночь, у них осталась всего одна ночь, и Ник был уверен, что уже достаточно приручил Алекса, чтобы рискнуть получить что-то большее, чем легкий петтинг под одеялом. Он уговорит Алекса ему отдаться, чего бы ему это не стоило, он выпьет чашу до дна, а потом, через десять дней вернется и будет молить о прощении за то, что оставил мальчика Дану… Только бы Алекс не сломался!

Алекс немного расслабился, поняв, что убивать и насиловать его вроде как никто не собирается. Более того, он стал получать удовольствие от общества Ника, и душа преисполнялась радостью от того, что Дан его, казалось, не замечал вовсе. С Ником было спокойно и уютно, они спали, обнявшись, и если сначала это несколько напрягало Алекса, то позже, осознав, что ничего, чего бы он сам не позволил, с ним делать не будут, расслабился.

А прошлой ночью, Алекс даже покраснел от воспоминаний, он сам поцеловал Ника, и горящие счастьем глаза друга стали лучшей наградой за сделанный нелегкий шаг.

Завтра утром Ник уезжает, а вечером Дан отдаст ему подписанный контракт, за что опять же спасибо Нику, и Алекс полетит домой. От мысли, что придется провести один на один с Даном целый день, по телу бежали мурашки, но, с другой стороны, ради такого дела, он вполне в состоянии потерпеть.

Их последняя ночь… В душе Алекс уже принял себя как бисексуала, но как оно в реальности? Да, ему нравится, по-настоящему нравится Ник, приятны его прикосновения, он заводится от поцелуев и ласк друга, но сможет ли решиться на что-то большее, Алекс не был уверен, слишком много отрицательных эмоций вызывали воспоминания о первом и единственном разе. Если только поменяться ролями?

- Последняя ночь, младший! Завтра тебя здесь быть уже не должно, - тяжелый вздох в ответ. – Так жалко оставлять? – Насмешливо вскинутая бровь. – Ты не влюбился, случаем? – Колючий взгляд в ответ. – Тебя боров ждет, - сколько иронии в голосе…

- Это мы еще посмотрим, - младший в гневе был очарователен.

- О! Даже так! Как интере-есно,- растягивая гласные, проговорил старший. – Иди ко мне, - Ник шагнул в распахнутые объятия, Дан обнял крепкого рослого парня и, прижав к себе, лизнул ухо, от чего все тело Ника пронзила горячая волна. Руки старшего чувственно погладили спину, сжали ягодицы, Ник не сдержал вздоха.