Авиационная медицина – надежный защитник летного труда - Пономаренко Владимир - Страница 15

В подтверждение правильности высказанного проиллюстрируем небольшим примером того, как войсковой авиационный врач анализирует ошибочные действия, которые относятся к категории «по вине личного фактора». В процессе переучивания летного состава на сверхзвуковые истребители с двумя двигателям была подмечена характерная ошибка: многие летчики преждевременно «подрывали» машину на взлете. Вначале такая ошибка квалифицировалась как результат недоученности, затем напряженности, а впоследствии как слабое знание инструкции. Авиационный врач, изучая профессиограмму взлета, приходит к другому выводу, а именно что здесь имеет место отрицательный перенос навыка. Дело в том, что на привычном для летчиков самолете двигатель быстрее выводится на полные обороты, а стало быть, скорость разбега нарастает быстро, в результате чего был выработан определенный навык операций на взлете. Он позволил чувствовать время начала движения РУДом и ручкой управления без обязательного зрительного контроля по указателю скорости. Новый самолет был тяжелее, имел больший разбег, но навык летчика, основанный на закрепленном практикой чувстве времени от момента «дачи газа» до начала подъема переднего колеса, оставался прежним. Реакция на время и руководила двигательными операциями, которые для данного случая были ошибочными. Были организованы специальные тренажи по распределению внимания, дополнительные «пробежки самолета», поставлены опорные вехи начала подъема переднего колеса. Ошибки прекратились.

Без знания сути летного труда такой анализ был бы не под силу авиационному врачу.

И еще один маленький пример. В одном из полетов при отказе демпфера по крену самолет вышел за ограничение по перегрузке. При разборе оказалось, что летчик после начала парирования не остановил штурвал в нейтральном положении, как того предписывала инструкция. Таким образом, данная предпосылка была убежденно классифицирована как ошибка летчика из-за неграмотной эксплуатации материальной части. К счастью, это был испытательный полет, где велась регистрация всех параметров, в результате этого удалось установить величину углового ускорения. Получив эту характеристику раздражителя, авиационный врач понял, что действия летчика по парированию были неосознанны, так как полученная величина углового ускорения «запустила» вестибуло-спинальный безусловный рефлекс, который не регулируется сознанием.

Эти примеры показывают, что, если авиационный врач имеет достаточную психофизиологическую подготовку, он действительно может стать хорошим помощником командиру в деле обеспечения безаварийной летной работы. Но здесь мы подходим к кульминационной точке своего изложения. Дело в том, что на сегодняшний день у авиационного врача уже есть 34 обязанности и, если следовать нашей логике, это число должно еще увеличиться. Поэтому мы, безусловно, предвидим бурные протесты наших коллег. Надо искать выход, тем более что техника, задачи, стоящие перед авиацией, усложняются. Выход мы видим в одном: авиационному командиру нужен психофизиолог летного труда, точно так же, как есть инженер по радио, по самолету и двигателю и т. д. Медицинская служба должна иметь в своем составе специалиста по летному труду, в обязанности которого не входит вопрос медицинского обеспечения. Практика обеспечения высокой боевой выучки, теоретические исследования в области анализа систем «человек—машина», преобразования, внесенные научно-технической революцией в военное дело, заставляют задуматься о такой специализаций авиационного врача, которая по существу бы соответствовала духу современных задач.

Данное посвящение родному, родовому госпиталю не есть историческое повествование о 7-м Центральном военном научно-исследовательском авиационном госпитале, созданном по распоряжению начальника главного оргуправления Генерального штаба Красного Армии № 1288510 от 31 декабря 1945 г.

В Положении о госпитале, утвержденном командиром в/ч 64190Б полковником м/с П. И. Онищенко сказано: «ЦВНИАГ является многопрофильным специализированным лечебным учреждением, экспертной и научно-методической базой Службы авиационной и космической медицины Военно-воздушных сил».

Это означало, что в научной деятельности сотрудников госпиталя, в их исследованиях по повышению степени переносимости человеком факторов неземной природы, обеспечивающих боевую эффективность и профессиональную надежность, заинтересовано, прежде всего, Командование ВВС.

При разработке ТТТ и ТЗ на авиационную технику и вооружения, новых форм оперативно-тактического искусства воздушного противоборства в процессе обеспечения безопасности полета Командование ВВС опирается на знания о возможностях боевого ресурса человеческого фактора. Оно заинтересовано в охране летного здоровья и особенно в продлении летного долголетия.

За год через ЦВНИАГ проходило обследование и лечение в среднем 2–2,5 тыс. человек летного состава. Из них 70 % составили летчики ВВС, 15 % – ПВО, ВМФ, РОСТО, МАП, ФСБ и др.[7] В госпитале, несмотря на рассмотрение самых сложных экспертных дел, восстанавливалось 75–100 человек в год. Все приказы МО и наставления для авиационных экспертов с 1942 г. разрабатывались в ЦВНИАГе. В госпитальных условиях ежегодно общаются, лечатся, в том числе дружбой и воспоминаниями более 3 тыс., из них 1,5 тыс. участников ВОВ. В ЦВНИАГе заложены основы экспертизы космонавтов, которыми пользуется весь мир.

Выделим особо тот факт, что в ЦВНИАГе с самого зарождения усилиями Службы авиакосмической медицины, Командования ВВС и в особенности ведущих специалистов госпиталя была заложена методология фундаментальных исследований прикладных проблем системно-организационных основ охраны здоровья военных летчиков и воспроизводство психофизического потенциала профессионального здоровья. В процессе решения столь ответственных задач на указанных ниже этапах руководили госпиталем, научными направлениями, клиническим обеспечением и лечебно-экспертной работой сильные организаторы, высокопрофессиональные клиницисты-эксперты. Назовем ведущих из них: А. А. Усанов, Г. Е. Сергеев, И. А. Полосков, А. П. Иванчиков, В. Е. Кохан, А. Г. Миролюбов, М. Д. Вядро, А. В. Горбунов, А. Н. Станчинский, В. М. Толстов, И. Г. Собенников, П. С. Слепенков, Б. Н. Тарновский, Р. Р. Корнеев, Е. Н. Фёдоров, Н. Н. Артамонов, К. Г. Богаудинов, Е. Т. Малышкин, В. И. Синопальников, К. С. Панфилов, Ф. Д. Горбов, Ю. К. Чурилов, В. В. Волгин, И. И. Брянов, И. Я. Борщевский, А. Г. Шевченко, В. А. Голубчиков, Ю. И. Авдейчук, Б. А. Гарилевич, П. М. Суворов, К. К. Иоселиани, В. Н. Алифанов и др.

Напомню, что во время Великой Отечественной войны, на основе анализа возвращения в строй летчиков после ранений, было принято решение (1942 г.) создать специализированный авиационной госпиталь. Именно реалии войны породили потребность в создании восстановительного лечения.

Врач, будь то хирург, терапевт, невропатолог, свою сверхзадачу видел в возвращении в строй летчика.

Так из земли-матушки всходили ростки понимания родственной взаимосвязи врачебно-экспертной деятельности авиационной медицины и командования ВВС.

В своем научном видении кратко изложу следующие этапы развития модификации специфических задач, возложенных на госпиталь не только командованием, но и самой жизнью.

1 этап. Отечественная война: возвращение в строй летного состава, расширение границ допуска к полетам без угрозы безопасности, накопление опыта, знаний о летчиках, летающих по индивидуальной оценке.