Летние ночи (ЛП) - Севилья Дж. М. - Страница 20

Я указываю на пиво в его руках:

— Могу я попробовать немного?

Дэна застает врасплох мой вопрос. Он поднимает вверх бутылку, указывая на нее свободной рукой.

— Это пиво?

Я облизываю губу и киваю.

На его лице появляется неуверенное выражение.

— Конечно.

У него не занимает много времени пересечь свою крошечную комнату и остановиться непосредственно напротив меня.

Его близость — это для меня слишком, поэтому я делаю шаг назад.

Дэн хмурит брови, когда передает мне пиво. Я забираю его и делаю намного бо́льший глоток, чем, наверное, должна была бы сделать, потому что оно немного обжигает, и я кашляю.

Дэн посмеивается, пока дразнит меня:

— Поаккуратней. Пиво хитрая штука.

Я делаю еще один глоток, значительно меньше. Я только однажды до этого момента пробовала пиво, когда несколько лет назад мне стало любопытно. Я не могу решить, нравится оно мне или это самая отвратительная жидкость, которую я когда-либо пробовала.

Я отпиваю еще немного, и сразу же чувствую, как алкоголь разливается внутри, жидкая смелость просачивается наружу.

Дэн наклоняется, чтобы забрать бутылку назад.

— Я бы не стал пить слишком много за один раз. Это пиво содержит высокий процент алкоголя.

— Извини, я просто на самом деле нервничаю, — признаюсь я. Это, должно быть, говорит алкоголь, или это из-за того, что он слишком близко и мои мысли путаются.

Он прижимает пиво к груди.

— Из-за меня?

Я киваю. Всегда.

Он делает шаг вперед.

Я делаю шаг назад, врезаясь в его шкаф позади себя.

Дэн наклоняется к моей голове, ставя бутылку наверх шкафа, и я улавливаю его аромат. От этого я ощущаю слабость, для меня его запах такой сексуальный. Это сочетание многочасовой работы на солнце и на земле, сигареты, пиво и стиральный порошок, которым он пользуется. Он упирается руками в шкаф.

— Я не хочу, чтобы между нами была неловкость.

Я не могу дышать. Я сжимаю губы и киваю.

Он всматривается в мое лицо.

— А она есть, не так ли?

Я согласно киваю, мечтая о том, чтобы он дал мне немного пространства, чтобы я смогла вдохнуть в легкие немного кислорода.

— Мне не следовало целовать тебя. Я все испортил.

— Нет! — восклицаю я, не желая, чтобы он вообще думал о таком.

Он приподнимает бровь и маленькая улыбка появляется на его губах.

— Нет? Ты имеешь в виду, что рада, что я поцеловал тебя?

Мой ответ выходит наружу с тяжелым вздохом:

— Да.

Его бледно-голубые глаза заглядывают в мои карие.

— Не нервничай.

Я не могу остановить это. Он заставляет меня нервничать. Он всегда заставляет меня нервничать.

Другой рукой он прикасается к моей щеке и наблюдает за своим большим пальцем, которым потирает мои губы легкими движениями вперед и назад. Он передвигает его на щеку, поглаживая ее, откидывая мою голову назад так, что наши губы оказываются очень близко. Затем он поднимает руку выше, дотрагиваясь до моих волос, охватывая то там, то здесь отдельные пряди, и гладит их своими пальцами.

— Я хочу и дальше целовать тебя, но не хочу, чтобы ты думала, что не можешь сказать нет, потому что слишком боишься меня. Мне нужно знать, что ты хочешь этого…

— Я хочу этого, — прерываю я его.

Мой Бог, как я хочу этого. Меня повсюду покалывает, так сильно я этого хочу.

Дэн ухмыляется.

— Хорошо.

Какое-то время он нежно трется своими губами о мои.

— У тебя такие мягкие губы, — говорит он, когда начинает аккуратно меня целовать.

Я хотела этого слишком долго. Я запускаю свои руки в его волосы, притягивая его к себе и тем самым заставляя сильнее прижаться губами к моим губам, и выдыхаю слова ему в рот:

— Мне нужно больше.

Этого оказывается достаточно, и он целует меня так, как я всегда хотела, чтобы меня целовали — со страстью.

В этот поцелуй я вкладываю все, что у меня есть, впитывая его в себя. Его руки блуждают по всей моей спине, а мои по-прежнему тянут его волосы, наши языки танцуют и заигрывают. Мы оба тянемся друг к другу, чтобы наши тела могли быть ближе, несмотря на то, что они и так уже не смогут быть еще ближе, по крайней мере, так, как хотелось бы мне.

Не знаю, сколько времени так проходит, но Дэн разворачивает нас, ведет меня спиной вперед несколько шагов, и я падаю на его кровать, а он оказывается сверху. Его нога оказывается между моими ногами, его бедро прямо там, где я мечтала, чтобы оно было, в месте, которое предназначено для моего будущего мужа, но как бы мне хотелось, чтобы оно было для Дэна.

Его тело давит на мое, наши тела сейчас еще ближе, и это на время удовлетворяет нас обоих. Мы продолжаем целоваться, и внутри меня разливается тепло; мы оба задыхаемся и тремся друг о друга, доводя друг друга до сумасшествия. Я чувствую, как его эрекция вдавливается в меня.

Дэн передвигает свою руку на мое бедро, затем скользит под ткань рубашки и кладет ладонь на мой живот.

— Я не буду заходить дальше, — успокаивает он меня, — мне просто нужно почувствовать твою кожу.

Это значит больше, чем он может себе представить. Он настолько уважительный, и мне хочется сказать ему о том, что хочу, чтобы он зашел дальше, но также я знаю, что еще не готова к этому. В ответ я тяну его голову вниз, чтобы мы могли вернуться к нашим поцелуям.

Дэн посмеивается мне в рот.

Мне нравится ощущать его улыбку на своих губах, и я не могу остановить себя от ответной улыбки.

Его губы начинают путешествие вниз по моей шее, и я стону; эти ощущения для меня новы, они посылают мурашки по всему моему телу. Он пробегает пальцами вдоль моей ключицы, и мои глаза закатываются от удовольствия.

Я не хочу, чтобы эта ночь когда-либо заканчивалась.

Звучит громкий стук в дверь, но Дэн игнорирует его, несмотря на то, что я каменею.

Снова кто-то стучит в дверь, и Дэн бурчит под нос проклятья, поднимая свою голову и вглядываясь на дверь.

— Не входи сюда.

— Народ проголодался, — говорит Прайс с той стороны. — Мы решили заказать пиццу. Ты какую будешь?

Дэн смотрит вниз на меня:

— Ты голодна?

Я киваю.

— Закажи мне вегетарианскую пиццу. Без грибов.

— Серьезно?

Я могу представить отвращение на лице Прайса, судя по его тону.

— Серьезно. А сейчас проваливай.

Мы прислушиваемся, как Прайс отходит от двери, и я улыбаюсь, как идиотка.

Дэн поворачивается, чтобы продолжить целовать меня, но останавливается, когда видит мою улыбку.

— Что?

— Ты знаешь, какая мне нравится пицца?

Дэн отвечает серьезным тоном:

— Конечно, — он возвращается к поцелуям моей ключицы, пока говорит: — Хочешь узнать кое-что еще?

— Да, — выдыхаю я, закрыв глаза, когда он начинает посасывать кожу на моей шее.

— Я знал, что ты всегда прячешься в моем шкафу. Каждый чертов раз. И каждый чертов раз мне приходилось удерживать себя, чтобы не последовать туда следом за тобой.

— Но не сегодня, — шепчу я, еще шире улыбаясь.

Его губы передвигаются ближе к моим:

— Нет, не сегодня.

Он заканчивает разговор, вновь поцеловав меня, и это длится часами, мы оба забываем о пицце, внутри нас голод другого рода. Поцелуи длятся так долго, что мои губы начинают болеть, а между ног появляется томление. Я никогда прежде не была так повернута на такого рода боли.

— Нам нужно остановиться, — говорит Дэн, пока поцелуями спускается вниз по моей шее. — Скоро народ начнет расходиться.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на часы на его прикроватной тумбочке. Сейчас почти два часа ночи. Он прав. Скоро Сэм пойдет в комнату, ожидая, что я там сплю.

— Хорошо, — соглашаюсь я, но он не перестает исследовать губами мою ключицу и шею, и я не пытаюсь остановить его. Не думаю, что у меня достаточно на это силы воли. — Я могу рассказать об этом твоей сестре?

— А ты хочешь рассказать об этом моей сестре?

Не думаю, что хочу. Она будет задавать вопросы, на которые я не готова отвечать; я даже не уверена, что могу ответить на них.