Танец на осколках души (СИ) - Трусс Анастасия - Страница 78

— Нет! Я не…

— Получается, что тебя возмущает и то, что Верховным демонам позволено больше, чем тебе?

«Чего Асмодей пытается добиться? — озадаченно думала я. — Он же прекрасно знает, что Высший демон, вовсе, не это имел в виду. Он просто хотел показать, что это — неправильно, что та, кого должны презирать из-за человеческой крови и слабости, сидит с Верховными демонами».

Демон же, которого обвинили, можно сказать, в неуважении власти, вскочил со своего места, упал перед Асмодеем на колени и склонил голову:

— Что вы, господин Асмодей! Как бы я посмел даже подумать о таком?! Власть повелителя и великих Верховных демонов неоспорима!

— Да мне, как-то, всё равно, что ты думаешь о Верховных демонах, — неожиданно, поскучневшим голосом, заявил Асмодей.

Я была в шоке. Высший демон, надо полагать, тоже. Ни он, ни я теперь никак не могли понять, к чему был весь предыдущий разговор? В чём был его смысл?

— Асмодею скучно на Советах, — словно, услышав мой мысленный вопрос, сказал Аббадон — не шёпотом, но так, что слышала его одна я.

— Скучно? — с недоумением, посмотрела я на демона бездны.

— Ага. Он считает Советы, до нельзя, скучным времяпровождением. Вот и развлекается, как может, — объяснил Аббадон. — На прошлом Совете он вырвал глаза одной демонессе, заявив, что она недостаточно почтительно на него посмотрела. А в позапрошлый раз Асмодей стравил двух демонов так, что они, прямо на Совете, устроили сражение до смерти. В результате, когда в живых остался один, Асмодей добил его сам, сказав, что сражение было таким красивым, что для того, чтобы не испортить картину, надо завершить её трагическим концом — смертью обоих.

— Ничего себе — у него развлечения! — не удержалась я от высказывания. — А в этот раз он, что собирается делать? Довести Высшего демона до банального человеческого инфаркта?

Аббадон, лишь, пожал плечами. Видимо, он сам не знал, что могло прийти в голову демону похоти, чтобы избавиться от скуки. А со стороны казалось, что Асмодей загоняет демона в какой-то угол, запугивая его и играя с ним, как кот с мышью. А демон уже не знал, что ему такого сделать, чтобы Верховный демон, вообще, забыл о его существовании.

— Прошу вас, господин Асмодей, только скажите мне, что я должен сделать, чтобы угодить вам! — заискивающе глядя в глаза демона похоти, залепетал парень. — Я всё исполню!

— Что ж, тогда… — Асмодей осмотрелся вокруг, словно ища, что поручить провинившемуся, и его взгляд наткнулся на меня.

Глава 28.

Увидев, каким энтузиазмом загорелись его глаза, я поняла, что чтобы Асмодей не задумал, это будет связано со мной и мне это очень не нравилось.

— Если ты хочешь мне угодить, — начал демон похоти. — То должен вымолить прощение за свою грубость у той, на кого эта грубость была направлена. Так что, становись перед сладкой на колени и целуй её ноги.

Я бросила на Асмодея убийственный взгляд. Все присутствующие, как и он и я, знали, что для Высшего демона исполнить то, что от него требовал Асмодей, будет жутчайшим унижением. Даже несмотря на то, что я была правительницей Зиградена, я была в иерархии не настолько выше этого демона. По крайней мере, не настолько, чтобы он вставал передо мной на колени и уж, тем более, целовал ноги. Даже перед Верховными демонами и повелителем Высшие встают, лишь, на одно колено. На оба встают только низшие, простые демоны и изгнанники. Если этот демон исполнит приказ Асмодея… он меня возненавидит после такого унижения. Но, если он этого не сделает, то демон похоти, скорее всего, его убьёт. А это значит, что остаётся только смотреть, что для него важнее — жизнь или гордость? И после некоторых колебаний, он решил — жизнь важнее. Он встал, подошёл ко мне, встал на колени…

«Ну, и как мне на это реагировать? Что я должна делать? Я знаю только то, что не могу его сейчас остановить. Я не могу просто взять и сказать: «Я тебя прощаю. Не надо мне ничего целовать. Вали отсюда!». Это будет выглядеть либо, как страх, либо, как милосердие. Ни то, ни другое я не могу себе позволить».

В результате, мне оставалось только сидеть со спокойным выражением лица, равнодушно наблюдая за тем, как высший демон, стоя на коленях, покрывает мои ноги поцелуями. Отвратительное зрелище. Но я, ни жестом, ни взглядом не показала, как меня воротит от происходящего. Хотя, я не сомневалась в том, что Асмодей знает, как мне это не нравится. Было даже непонятно, над кем же он, всё-таки, издевается — над Высшим демоном или надо мной?

— Достаточно. Думаю, сладкая тебя уже простила! — со смехом, произнёс Асмодей.

Демон резко встал с пола и, не глядя на меня, быстрым шагом направился к своему месту.

— Ты закончил развлекаться, Асмодей? Мы уже можем начинать Совет? — это сказал сам повелитель Люцифер, с лёгким раздражением в голосе.

— Конечно, повелитель, — ответил Асмодей. — Прошу прощения, просто нынешняя молодёжь такая грубая. Надо же, иногда, учить её вежливости. Ах да, чуть не забыл! У меня небольшое объявление, если позволите, повелитель, — Люцифер кивнул и демон похоти продолжил. — Объявляю для тех, кто не в курсе. Милена Кавэлли, официально, находится под моим покровительством. Так что, советую тысячу раз подумать перед тем, как вам придёт в голову неуважительно с ней разговаривать или ещё что-то. У меня всё.

— Аналогично, — подал голос демон войны. — Милена Кавэлли, также, находится и под моим покровительством.

— Что ж, мне остаётся только присоединиться к этим словам, — это уже был Аббадон.

Смотря на реакцию окружающих на слова трёх Верховных демонов, я видела удивление, изумление… Неверия или сомнения не было нигде. Ну, я бы, на их месте, тоже бы не посмела ставить под сомнение слова таких личностей, как мои покровители. А я теперь, как ни странно, чувствовала себя абсолютно защищённой. По крайней мере, до тех пор, пока я на Совете и пока я нахожусь перед глазами Асмодея и других. Даже уверенность в себе появилась. Знаете, такая уверенность, которая бывает у маленькой собачки, которая лает на вас из-за спины огромного ротвейлера. Я даже позволила себе торжествующую усмешку, когда заметила удивление на лице, всегда спокойного, Люцифера. Он же знал о моём споре с Фероксом и об условиях этого спора. И, судя по его реакции сейчас, повелитель демонов не верил, что у меня получится их выполнить. Мне было, чем гордиться. Особенно, если не вспоминать, каким образом мне удалось получить покровительство. Правда, повелитель Преисподней быстро пришёл в себя и, через секунду, его лицо, вновь, мало, что выражало. Он только спросил членов Совета:

— У кого-нибудь его возражения по поводу покровительства, данного Милене Кавэлли тремя Верховными демонами?

Возражений ни у кого не оказалось. Поэтому, с этого момента, начался, непосредственно, сам Совет. А начался он с вопроса о том, что делать с обнаглевшими, светлыми эльфами. Последние пользовались защитой и поддержкой ангелов, от чего, как говорилось, остроухие становились, излишне, смелыми. А в последнее время они, вообще, развернули целую акцию против демонов, втянув в это человеческую расу. Они создавали в человеческих городах что-то вроде сект, направленных, исключительно, на борьбу с нечистой силой, то есть с жителями Преисподней. Реального вреда эти секты не приносили, но раздражали ужасно. Тем более что делалось это с благословения человеческой церкви. А сами эльфы были уверены в том, что если что, их защитят их белокрылые союзники.

— Что-то эта защита мало помогла той светлой эльфийке, которую Абигор приволок на бал, — не удержалась я от замечания.

— Та эльфийка была дурой, — ответил мне сам Абигор. — Не стоит из-за неё считать таковыми всех светлых эльфов. Они сидят по своим священным лесам и носа оттуда не показывают. И, не покидая своих «нор», они и устраивают мелкие пакости, пользуясь человеческой расой.