А ведь жизнь так коротка (А жизнь так коротка) - Чейз Джеймс Хедли - Страница 16

• Предыдущая
• 16/34
• Следующая

– Это была бы чудесная реклама.

Она закрылась халатом.

– Спасибо, но не надо выставлять меня на витрине. Там будут стоять толпы мужчин.

И вот, в пять часов утра при дневном свете, Гарри заложил руки за голову и наблюдал за парадом манекенщиц. Клер одевала одно платье за другим и дефилировала перед ним, принимая различные позы.

В конце концов, он остановился на платье с большими цветами и глубоким декольте и шляпе из белой соломки с лентой. На фотографии они должны были выглядеть неплохо. Они решили, что Клер придет в студию в пять часов вечера и переоденется там.

Гарри с удовольствием видел, что она также увлечена, как и он, и больше не думает ни об инспекторе Паркинсе, ни о Брэди.

Когда Муни пришел в студию чуть позже девяти часов, Гарри занимался установкой прожекторов.

– Что ты делаешь? – спросил он, остановившись на пороге.

– У меня есть модель, которая придет фотографироваться для портрета.

Сделаем большой снимок для витрины. Это будет привлекать клиентов.

– Подружка?

– Она самая. Она придет сегодня часов в пять.

– Жаль. Если бы я знал, я бы одел чистую рубашку и побрился, – закончил он после того, как посмотрел в зеркало.

– Незачем стараться, – сказал Гарри. – Она любит только молодых.

Муни подскочил и обернулся. Увидев, что Гарри улыбается, он тоже улыбнулся.

– Такие старики, как я, могут давать тебе уроки.

– Хорошо, садитесь на этот стул, а я отрегулирую свет.

– А Дорис? Разве она не может сделать это?

– Дорис проявляет вчерашние пленки. Вам достаточно сесть и не шевелиться.

– Хорошо, – согласился он. – Я протестовал просто из принципа. Эта работа не для основного компаньона.

Гарри ничего не ответил и принялся передвигать прожекторы. Ему понадобилось довольно много времени, чтобы получить нужный эффект. Муни начал вертеться, прежде чем он закончил.

– Старик, если ты будешь тратить столько времени на каждый портрет, мы прогорим наверняка.

– Не беспокойтесь, – сказал Гарри, немного передвигая прожектор. – Все это готовится для типичного портрета. Место для освещения устанавливается раз и навсегда. Для каждого нового портрета нужно будет только четко навести их.

– Может быть, но эти проклятые прожекторы меня ослепляют.

Гарри, тем не менее, продолжал свою работу. Когда он закончил, он не отпустил Муни.

– Нужно сделать дюжину пробных снимков, которые Дорис сразу же проверит.

Необходимо подобрать нужную выдержку.

– Тебе нужно, чтобы я улыбался? – пробурчал Муни.

– Нет. Держите голову, как вам нравится. Единственное, что меня интересует, это выдержка. Вы можете даже кривляться, если хотите.

– В таком случае, я попытаюсь угадать результаты скачек, – сказал он, беря программу. – Пошевеливайся.

Гарри сделал снимки, записывая каждый раз экспозиции.

– Хорошо, – наконец, произнес он. – Все в порядке. Я отдам это Дорис.

Освещение оставляю без изменения для Клер.

– И это все, что я заработал в качестве благодарности? – пробурчал Муни, поднимаясь со стула и отбрасываясь в кресло. Так он не работал уже много месяцев.

После обеда Гарри зашел посмотреть в лабораторию фотографии.

– Замечательно, – сказала ему Дорис. – Изумительный портрет.

– Тем хуже для портрета, – сказал Гарри, подходя к ней. – Меня интересует только время выдержки.

Дорис достала один из отпечатков из бака.

– Вот лучшее время выдержки. Но фото изумительное.

Гарри посмотрел на фотографию и чуть не подпрыгнул. Она была права. Ему никогда не удавалось делать таких снимков.

Муни готовился к эксперименту с таким выражением покорности и не знал, снимает Гарри или нет. Получился изумительный портрет. Это было выражение человека, разочаровавшегося в жизни. Выражение лица, манера держать голову, шляпа, сдвинутая за затылок, расстегнутый жилет и потухшая сигара – все это в целом создавало образ.

– Замечательно, – воскликнул Гарри. – Наше дело будет процветать, если так будет продолжаться. Подумать только, я даже не вспомнил о Муни.

Он взял снимок и критически осмотрел его.

– Нужно увеличить его до размера 60Х80 на бумаге высшего сорта и повесим фотографию в витрине. Ни слова мистеру Муни. У вас есть хорошая бумага?

– Три листа, ее нам прислали как образцы, – ответила Дорис. – Взять их?

– Только немного. Нужно быть очень внимательной и не испортить ни одного листа.

– Я попробую на полоске бумаги. Не беспокойтесь.

Гарри знал, что он может доверить Дорис – Он вернулся в кабинет, где Муни дремал в кресле.

– Все в порядке? – спросил Муни, открывая глаза.

– Да. Дорис занимается этим, – сказал Гарри притворяясь безразличным. Он сел на край стола и вытащил из кармана портсигар, который ему подарила Клер.

Муни вскочил, широко открыв глаза.

– Это из золота? Ты нашел золотые залежи? Откуда это у тебя?

– Это подарок, – сказал Гарри, небрежно засовывая портсигар в карман.

– Ты парень не промах. Это она тебе подарила?

– Если вас это интересует, да.

Муни вытащил из кармана золотые часы и потряс их на цепочке.

– Это не фальшивые. Их мне когда-то подарила одна малышка лет тридцать назад. Забавные существа женщины. Ты не теряй его, малыш. Придет время и тебе закладывать его в ломбард, когда останешься пустой.

– Я никогда не понесу его в ломбард.

– Никогда, это слишком долго, – сказал Муни, расслабляясь и закрывая глаза. – Я надеюсь, что с портретами дело пойдет. Наши дела идут все хуже и хуже. Эти двое сволочей проводят дни в кафе, вместо того, чтобы фотографировать прохожих.

– А чего вы ждете. Пойдите и посмотрите, что они делают. Том должен быть на Оксфор-стрит, а Джон на Стренд. Это не займет много времени.

– Что? – воскликнул Муни с возмущением. – Я?

Пока Клер переодевалась в маленькой импровизированной раздевалке, Муни подошел к Гарри, настраивающему аппарат.

– Эта девушка хороша, – заявил он. – Но как ты ее подцепил, не могу понять. Я, кажется, произвел на нее впечатление. Мне ты можешь не поверить, но, когда я был такой как ты, девушки вешались мне на шею. Я был невысок, но у меня была техника и скажу тебе откровенно, если бы я был повыше, то смог бы увести ее у тебя даже сейчас.

– Не пытайтесь, – сказал Гарри с улыбкой. – Но я доволен, что вы нашли общий язык. Вот и она.

Клер вышла в студию, держа шляпку в руке. Она улыбалась.

– Так пойдет? – спросила она у мужчин.

– Замечательно, – сказал Гарри. – Хочешь сесть туда?

Муни послал ей воздушный поцелуй.

– Вы мне говорили, что вам нужно пойти посмотреть, что там делают! – сказал Гарри.

– Да, – проворчал Муни. – Стариков всегда прогоняют. Что касается вас, моя прелесть, если у вас когда-нибудь появится желание переменить партнера, вспомните обо мне. Хорошее вино улучшается при старении… Именно со стариками…

– Хорошо. Я об этом подумаю, – сказала Клер, улыбаясь.

Она уселась.

– Очень мил, – сказала она, когда Муни вышел. – Но с ним, наверно, трудно быть целый день.

– Да, нет, не очень. Решай сама. Ты более опытна, чем я в таких фотографиях. Нужно будет сделать много поз, я сделаю 36 снимков. С чего начнем?

Клер сидела, положив руки на колени.

– Решай сам, – сказала она. – Ты знаешь, что тебе надо. Я всегда делаю то, что мне говорят.

– Так я тебе и поверил, – сказал Гарри, который почувствовал, однако, в Клер что-то напоминающее страх.

Он отступил на шаг и посмотрел на нее. Это было невероятно, но у нее был неестественный вид, как будто пришла фотографироваться молоденькая девушка.

– Расслабься, милая, – сказал он. – У тебя очень робкий вид.

– Ты думаешь?

Она казалась недовольной и отвела взгляд.

– Смотри через мое плечо, – попросил он. Он не думал, что ему придется говорить ей, как себя вести. Поза ее была неестественна. В голове у Гарри мелькнула мысль, от которой ему стало нехорошо. Он снял первый снимок, такой, какой она была. Может быть, она после расслабится. Он нажал на спуск, а затем прокрутил пленку.

• Предыдущая
• 16/34
• Следующая