Успеть до радуги - Земляной Андрей Борисович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/46
• Следующая

– Ладно. Кто еще знает, что вместо меня должен быть актер?

– Больше никто! – заверил он меня.

Наш разговор был прерван Лиро Ди, вынесшим на вытянутых руках, как святыню, мой парадный мундир.

– Лиро! – обратился я к нему. – Если ты немедленно не сделаешь лицо попроще, то я прикажу этим костюмчиком вычистить все нужники в гостинице. Ты меня понял? – строго спросил я его.

Бедняга, видимо, представил себе эту сцену в красках, ибо побледнел так, что стал одного цвета с белоснежной формой.

– Все-все, я пошутил. – Я поднял руки, показывая, мол, сдаюсь. – И мне придется в этом целый день париться? – спросил я теперь уже своего продюсера.

– Ну, это было бы, конечно, идеально, не в гражданском же вам выступать.

– Лиро, – обратился я вновь к своему ординарцу. – Ты кроме этого ничего не притащил?

Не моргнув глазом, Лиро отрапортовал, как на плацу.

– Штурмовой комплект, рейдовый комплект, выходная форма, фотохромный комбинезон…

Я почесал за ухом и распорядился:

– Давай выходную.

Пока я переодевался, Аддахи поинтересовался у моего адъютанта, действительно ли он притащил такую кучу барахла лишь потому, что вдруг что-нибудь из этого может мне пригодиться. Получив утвердительный ответ, он воскликнул:

– Мальчик, да тебе же цены нет! – И, понизив голос до шепота, добавил: – Если тебе когда-нибудь понадобится работа, то у меня всегда найдется место.

Стоя перед огромным, во весь рост, зеркалом и рассматривая свое отражение, я внезапно вспомнил, как полгода назад так же рассматривал себя, стоя в клозете подземной базы. Правда, тогда медалей и орденов было значительно меньше. Да и погоны пожиже. Я подмигнул самому себе, а точнее, своему предшественнику. «Ну что, парень? Не посрамил я твою шкурку?» Ладно. Поправив берет и кобуру, я вернулся в холл.

Непривычные к виду парадной формы парни повскакивали с мест и замерли по стойке смирно.

– Вольно, ребята. Не на параде. – Как хорошо быть генералом.

– Ну, что? Пошли? – спросил я.

– Да, время, – согласился Аддахи, и мы направились к лифту, ведущему в конференц-зал.

Народу в зале было не продохнуть. На столе, вопреки моим ожиданиям, было только четыре микрофона в ряд и букет шикарных бледно-желтых геххаи, по запаху чем-то похожих на наши розы, а по виду на лилии.

После короткого представления всем присутствующим и полного перечисления всех моих титулов посыпались вопросы.

– В чем секрет твоих военных успехов?

– Мои успехи – это мои солдаты.

– Это не твои солдаты – это солдаты Императора.

– Там, где мои успехи – это мои солдаты, а там, где успехи Империи – Императора.

– Почему у тебя так много каторжников?

– С позволения Императорского прокурора я дал этим людям еще один шанс. И они им воспользовались.

– Ты не считаешь, что стоило набрать элитную часть из дворян? – спросил молодой голос из угла зала.

– Когда я формировал свое подразделение, оно вовсе не было элитным. Тогда мы были просто командой смертников. Но, видимо, даже для смерти мы оказались слишком плохи.

В зале раздался смех.

– Но теперь, когда ты можешь набирать лучших из лучших, не стоит ли обратить свой взор на молодых дворян? – не унимался все тот же голос.

– Я считаю, таких подразделений должно быть много. Война длинная, и славы хватит на всех. Поэтому у каждого офицера есть возможность превратить своих солдат в образцовых. Это лишь вопрос времени и собственных навыков. И вовсе не происхождения.

– Правда ли то, что ты голыми руками убил полную хетту «танцующих»?

– Правда.

– Как тебе это удалось?

Я улыбнулся.

– Диета и здоровый образ жизни. – Снова смех в зале.

– Как ты отнесся к тому, что жрицы назвали тебя Бикху?

– Нормально.

– Ты действительно чувствуешь себя богом?

– Разумеется, нет.

– Твои солдаты еще не отдают тебе почестей, как Богу?

– Каждый, кому придет в голову такая мысль, будет чистить солдатские нужники, пока не вылечится.

– Ты уже выбрал спутниц для праздника Трех Лун?

– Да.

– Кто это?

– Секрет, – сказал я и добавил: – Скажу только, это был самый трудный выбор в моей жизни, поскольку все без исключения женщины, приславшие мне приглашения, были просто ослепительны.

Мой нехитрый комплимент был встречен дружными аплодисментами женской части зала. Встал высокий и пожилой журналист с ярко-оранжевой карточкой информационного агентства «Полюс».

– Мы видели, что произошло возле храма Бикху, когда ты так оригинально расправился с Ини Асор. Скажи, как тебе это удалось.

– Ты смотрел от начала до конца?

– Да.

– Тогда ты должен был слышать, что она сказала о жрицах.

– Ну, – он замялся. – Эту площадную брань трудно было не услышать.

– Тогда у тебя должен быть другой вопрос.

– Какой?

– Почему я сделал с ней только это, а ничего более серьезного. Обычно мои враги не выживают.

– Но по отношению к своей невесте ты мог быть и снисходительнее…

Так вот кто тогда рвался ко мне во дворец! Всех, всех разжалую к чертовой матери. Всех в саперы. Хоть бы одна сволочь предупредила.

Я надеюсь, что пауза, пока я собирал в кучку разбегающиеся мысли, не была слишком длинной.

– Когда я валялся в госпитале, и позже, уже на фронте, у нее была масса поводов и способов найти меня. Но она предпочла другой путь.

Видимо не очень довольный моим ответом, репортер тем не менее сел.

– Почему ты позволил той девочке совершить самосуд над арестованными офицерами?

– Встань, пожалуйста, я тебя не вижу.

Из центра зала, занятого элитой журналистского корпуса, поднялась грузная дама лет семидесяти.

– Спасибо. Я ничего ей не позволял. Наказать этих уродов была целиком и полностью моя идея.

– Но это же беззаконие! – возмутилась она.

– Ага, – согласился я. – Только вы это расскажите девочке, с которой сорвали одежду, а потом несколько часов подряд насиловали. Затем ей не дали даже одеться, а просто привязали к ножке стола, засунув кусок грязной ветоши в рот, чтобы не скулила.

– Ничего с ней не случилось. Она, наверное, была сама рада, когда эти парни проявили к ней внимание.

Тут я и вскипел.

– Понимаю, – сказал я отчетливо и громко. – Для дамы такой внешности, как твоя, любое проявление мужского внимания – это счастье, которое так редко выпадает. Я очень сожалею, что не тебя привязали под столом голую, хотя и сомневаюсь, что мне твой вид доставил бы эстетическое наслаждение. Но ты меня убедила. Я понял, что, отрезав гениталии у этих ублюдков, я наказал их вовсе не так строго, как мне бы этого хотелось. Надо было отдать их тебе. Правда, в этом случае Имперский прокурор точно растерзал бы меня за неоправданную жестокость.

Зал покатился от хохота. Смеялся и я, провожая взглядом взбешенную женщину, покидавшую пресс-холл. Но допрос продолжался.

– Что ты намереваешься сделать с призовыми деньгами за «танцующих»?

– Ничего.

– Как это?

– Для получения этих денег мне нужно отдать их амулеты. – Журналист, задавший вопрос, согласно кивнул.

– А я не собираюсь отдавать их. Слишком дорого они мне обошлись.

– Какую цену ты имеешь в виду?

– Сто двадцать пять моих солдат отдали свои жизни в том бою. Нет таких денег, которые могут перевесить эти амулеты.

– Правда, что ты своими руками отрезал головы у командиров повстанцев?

– Правда.

– Почему ты не приказал сделать это своим солдатам?

– Особо грязную работу я стараюсь делать сам.

– Тебе нравится убивать?

– Встань, пожалуйста.

Из первого ряда поднялся совершенно седой мужчина в дорогом костюме.

– Ты ведь журналист?

Он согласно кивнул.

– Когда ты ведешь наблюдение за продажным чиновником или проводишь какое-нибудь журналистское расследование, тебе приятно? Думаю, нет. Но ты все равно делаешь это, ибо твоя работа в некотором роде – ассенизация общества.

• Предыдущая
• 33/46
• Следующая