Полоса невезения - Каплан Виталий Маркович - Страница 42

- Понаехали сюда всякие уроды из деревни... Че мордой крутишь, потаскуха? Со всей дури! По ноге! Да я тебя сейчас в окошко выкину! - понес он уже полную дичь.

Нет, не впала Лена в Боевой Резонанс. Сейчас не было здесь Старшего Хранителя, хладнокровно затягивающего струну на мужском хозяйстве "клиента", не было экстравагантной дамочки, способной и на пол сесть, и полковника КПН осадить одним взглядом. Была лишь насмерть перепуганная девчонка, трепещущая перед пьяным хамлом, беззащитная.

Да что со мной происходит? Я-то чего столбом стою? Врожденная интеллигентская тонкость, она же трусость? Нет, правильно стыд уподобляют едкой кислоте! Самое точное сравнение.

Я сам не заметил, как, отодвинув плечом ту самую многострадальную тетку-болонью, оказался в полуметре с мужиком лицом к лицу.

- Ну-ка быстро руки убрал! - скомандовал я, но, видать, неубедительно. Дяденька не только не отпустил близкую к обмороку Лену, но второй лапищей потянулся ко мне.

- Это что еще, блин, за козел? - прохрипел он с интонацией любителя уличных драк. Точно мальчишка двадцатилетний, а не человек, чей возраст располагает к солидности. Впрочем, он, видно, душою был вечно молод.

В дальнейшие дебаты я вступать не стал - бесполезно. Просто коротко, без замаха, влепил ему в нос.

Да, я никогда не был мастером единоборств, и за несколько месяцев в "Струне" еще не успел этому делу обучиться как следует. Но хотя дяденька и отличался крупной комплекцией, мои габариты были все же масштабнее.

Будь ему куда лететь - улетел бы далеко. Но в переполненном автобусе это невозможно. Просто, подавившись криком, осел на пол - точно распоротый снизу мешок муки. Густая, темная кровь радостно хлынула из разбитого носа, залила его серую куртку. Сейчас же, как и положено, раздался женский визг, вопли. "Милиция!", "Убили! Человека убили!". И тут же шибануло железным запахом... таким знакомым... Паршивец Димка Соболев, мотающаяся на тонкой шее голова... "Ну всё! Ну теперь всё!"... Навалившийся на меня Железнозубый... горячая соленая жидкость у меня во рту...

- Костя, пойдем! Пойдем!

Кто-то тянул меня за локоть. Оказалось, что Лена, перепуганная, дрожащая. На светлой блузке - несколько кровавых пятен. Попали, значит, брызги...

Автобус как раз притормозил возле очередной остановки, двери шумно раскрылись, и, увлекаемый Леной, я выскочил на асфальт. Вовремя, кстати еще разборок с милицией не хватало. Конечно, Кузьмич отмазал бы в две минуты, мыльница-то в кармане. Но сколько было бы шуму и нервов! Хватит нам уже того, что есть.

- Нам отсюда до гостиницы минут пятнадцать, - тихонько сказала Лена. Давай лучше пешком пойдем... Не хочу опять в автобус... там воздух плохой.

Я едва удержался, чтобы не ввернуть насчет "Гепарда", на котором мы бы докатили быстро, с ветерком и без неприятных попутчиков. Но поглядел на Лену - и лишь головой покачал.

- А дойдешь? Вид у тебя, знаешь ли, такой... Может, "скорую"? - я потянулся за мыльницей.

- Еще чего! - Лена гневно фыркнула, и на миг в ней проскользнуло что-то прежнее. Впрочем, только на миг.

По-моему, обморок все еще крутился где-то возле нее.

- Дойду, конечно. Чепуха ведь... Глупо как получилось... Извини, втравила тебя. Понимаю, противная история... Но кто же знал... Это здесь в первый раз такое...

Я посмотрел на нее - напряженную, бледную, сероглазую. И ведь веснушки еще не успели сбежать с лица. Еще сигнализируют об опасности. Для нее ли, для меня - поди разбери.

- Ну пойдем. Где тут этот самый пятизвездочный отель?

Я и впрямь не знал. За месяцы бродяжьей осени как-то не привелось оказаться рядом. Ну чего там у гостиницы бомжу делать? Наше место - на отшибе, в тени. И после, живя на базе "Струны", в городе я бывал лишь наскоками, исключительно по делу. И на колесах. Много ли увидишь с пассажирского сидения? А чтобы просто побродить по городу - не было такого. Сейчас я впервые шел по Мухинским улицам, не боясь нарваться на вредного мента или конкурента по охоте на стеклотару. Даже встреться нам по пути кто-нибудь из прежних знакомых - не узнал бы. Прилично одетый, гладко выбритый господин не может иметь ничего общего с пропавшим где-то под Новый Год Костиком-Невезухой. Того, видать, загрызли бездомные собаки, или провалился в канализационный люк, или попросту замерз на какой-нибудь обочине. Нет больше того Костика. Есть я - господин Ковылев, человек "Струны", и даже с соответствующими корочками. Но ведь это все равно - не я, это маска, роль... Где же я - настоящий Костя Демидов? В каких пространствах заплутал?

- Ну скажешь тоже! - непритворно засмеялась Лена. - Пятизвездочный! Это ведь бывший Дом колхозника! Один туалет на этаж, и без горячей воды. Впрочем, цены вполне божеские.

Я не стал интересоваться размером ее зарплаты. Уж наверняка побольше того, что выдавали мне в нашей "струнной" бухгалтерии, заставляя расписаться в графе "младший инспектор Ковылев К.А.". А выдавали мне раза в три поболее, чем некогда в 543-м гадюшнике... Только не на что было эти деньги тратить. И не пошлешь ведь своим... Сколько мне еще осталось играть в прятки? Год? Неделю? До старческого маразма? И угораздило ж меня поступать в педагогический! Был бы сейчас инженером-железнодорожником горя б не знал.

- Лена, а почему... - Я замялся. Вопрос-то мой был естественным, а вот не окажется ли ответ искусственным? - А почему ты этому мужику... ну, в общем, позволила на себя кричать? С господином Абдульминовым ты была куда как строже... Неужели, не окажись меня рядом, ты бы всю дорогу так и терпела? Ты, человек "Струны"... с такими-то возможностями...

Лена вместо ответа лишь взглянула на меня. Совершенно беззащитный, растерянный, совсем детский взгляд. Именно вот детский - как у дошкольницы, которая потерялась в огромном супермаркете.

- Понимаешь, - наконец выдохнула она, - это же совсем другое. То работа, служение... а то жизнь. Струна дает нам силу не для того, чтобы ее на свои цели тратить. Неужели Кузьмич тебе об этом лекцию не читал?

Я молча кивнул. Читал, еще как читал. Бескорыстие, чистые руки, холодная лысина... Всё правильно, но не доводить же до абсурда! Я честно попытался представить смиренного Женю, трепещущего перед автобусным хамом. Не получилось. Струной бы, конечно, не махал, но уж остальное... Есть у него изящное выражение "выписать в дыню". И выписал бы... в десяти экземплярах. Это нетрудно, когда тело твое натренировано в спортзале "Струны", когда возможные милицейские разборки мгновенно снимутся звонком, когда, в конце концов, ты ощущаешь себя не просто каким-то там Васей, Женей, Костей, а человеком Струны, Хранителем. У тебя светлая миссия, а тут какое-то пьяное отродье настройку сбивает...