Накануне (СИ) - Логинов Александр Анатольевич - Страница 21

   Княжеские усобицы для черниговцев не в диковинку, сами активно в них участвовали. Но рисковать животами народ совсем не желал. Людская толпа яростно бурлила, князь наметанным взглядом вычленял островки, где крикуны заводили людей. Народ и так был зол, но крикуны направляли недовольство в нужное русло. Со всех концов кричали примерно одинаковое:

   -- Князь, где твоя дружина?

   -- Почто не оборонишь нас?

   Но среди этого многоголосья отчетливо слышны были и другие настроения.

   -- Кто мне возместит убытки?

   -- Дом разломали. Жинку убили!

   -- Амбар разнесло в щепки!

   -- Микулу зашибло! Кто семью кормить будет? -- издалека верещала полногрудая баба, в настежь распахнутой шубе.

   Женки вечников по обычаю собирались в сторонке, смотря и слушая издали, но горло драть они горазды, то все знают.

   Князь внимательно слушал, примечал все оттенки недовольных выкриков. Думал. Соображал. Не мешал народу спустить пар. Загодя он отправил отроков послушать народ, углядеть тех, кто раздувал недовольство.

   Епископ попытался призвать людей к порядку, да куда там... Народ стал шуметь пуще прежнего. То один, то другой, ораторы взбирались на высокий помост, пытаясь донести свою правду до людских ушей.

   Князь только усмехался в седую бороду. Князь Даниил все правильно рассчитал.

   Враги устроили "ворох", с которого пороки бросали тяжелые камни. Один такой, разрушивший корчму, привезли на княжеское подворье. Вчетвером еле подняли сей камень. Для каменных стен детинца пороки не страшны, да и для слома деревянных укреплений града они бесполезны. Разве что башни разметать...но то дело не быстрое. Но Даниил измыслил пакость - камни стали метать через стену. Черниговцам такие методы войны оказались не по нраву. В итоге собрали Вече.

   Тем временем на помост взобрался дородный корчемник, пострадавший от обстрела.

   -- Я Игнат Моисеев сын, -- представился он. -- Все вы меня знаете.

   -- Знаем. Знаем, -- дружно ответила толпа криками, но что-то в интонациях не понравилось князю.

   Он навострил уши. Слишком уж активно и дружно кричала толпа, словно кто-то дирижировал ей. Знать бы кто?

   -- Я уже много лет держу корчму, -- продолжал тем временем корчемник. -- И никогда не обманывал честной народ.

   Тут кто-то рассмеялся, но на него недовольно зашикали окружающие и весельчак, стушевавшись, быстро растворился в толпе.

   -- Ежели, кому и попадало от меня, -- пробасил корчемник, -- то уж не гневайтесь. Порядок есть порядок -- он низко поклонился народу.

   -- Знаем твою руку! -- закричали в толпе, вызвав всеобщий хохот.

   Князь улыбнулся. Он помнил Игната еще славным воем. Когда еще был молод, полон сил и был безрассудно смел. В одной небольшой усобице, Игнат сильно пострадал. Половецкая сабля смахнула пальцы на левой руке, а стрела на сквозь пронзила стегно. Гридень чудом остался жив. Князь отсыпал серебра увечному и отпустил с миром. Игнат решил открыть корчму и, община дала на то согласие. Деньги у него водились. Отец оставил серебра довольно, да сам Игнат скопил сколько мог. Дело его процветало.

   -- И вот теперь я нищ, как церковная мышь, -- неожиданно заявил он.

   Князь покосился на епископа. Порфирий только лишь усмехнулся недобро.

   -- Жили у меня купцы иноземные, -- стал плакаться корчемник. -- С разных земель.

   -- Ты дело говори, -- выкрикнули из толпы.

   -- Вот я и говорю, жили у меня купцы, а теперь съехали! -- сказал он, ударив шапкой оземь. -- Нету у меня корчмы более. Нету, -- и по бабьи запричитал, кулаком вытирая слезу, -- Как жить? По миру пустили... сиротинушку...

   Князь усмехнулся. Насколько он знал, у сиротинушки серебра накоплено - с десяток заведений можно открыть и еще останется.

   -- Не молчи, княже, -- обратился к Михаилу встревоженный епископ.

   -- Пусть говорят, -- безразлично ответил князь.

   -- Так ведь договорятся до того, что не люб ты им, -- предупредил Порфирий.

   -- Бог милостив, владыка. -- смиренно ответил князь.

   Вече еще долго шумело. Страсти накалялись с каждым выступающим. Князь сохранял спокойствие, зато его гридни волновались, чувствуя развязку. Они уже просчитывали в уме, как и куда будут уводить князя, если дело дойдет до потасовки. С черниговцев станется - могут и прогнать князя.

   И тут энергично расталкивая толпившийся у помоста народ, объявился ухарь-молодец в длиннополом волчьем тулупе с надвинутой на самые брови бобровой шапке. Михаил Всеволодович посторонился, пропуская его, а тот с ходу скинул с плеч тулуп, низко поклонившись народу.

   В глазах черниговского князя мелькнуло узнавание, а молодец уже обращался к народу:

   -- Низкий поклон всему честному народу черниговскому, -- молодец отвесил поясной поклон, искоса бросив мимолетный взгляд на черниговского князя, полный юношеского озорства.

   -- Мстислав Глебович, -- изумленно ахнула толпа.

   -- Да, это я, -- подтвердил он, выпрямляясь во весь рост.

   -- Князь Мстислав, -- обрадовано кричали в толпе и вскоре весь народ подхватил это клич, скандируя. -- Князь Мстислав! Князь Мстислав! Князь Мстислав!

   Кроткое доселе лицо черниговского князя раскраснелось, а потухшие глаза загорели блеском решимости и гнева.

   Северский князь поднял руку, призывая к тишине.

   -- Вели ятить, -- потребовали гридни у черниговского князя.

   Епископ с беспокойством наблюдавший за князем, поспешил вмешаться:

   -- Нет!

   Князь гордо вскинул голову, устремив грозный взгляд на владыку, но тот смело выдержал его, победив гнев кротостью.

   Михаил Всеволодович сердито развернулся, решительно сойдя вниз. Толпа, молча, расступилась, пропуская разгневанного князя...

   Сашку, дежурившего на стене, наконец-то сменили. Парень весь горел нетерпением узнать, что решило Вече, но стражник попался неразговорчивый. Сколько Сашка ни спрашивал - тот отмалчивался. Тогда парень решил сбегать в корчму, там все новости как на духу вызнать можно. И оказался прав. Костяжко, после веча, заглянул в корчму пропустить чарку другую. Народу в корчме - не протолкнуться. Все громко обсуждают решения, принятые на Вече.

   -- Ну, что решили? -- нетерпеливо спросил Сашка, протискиваясь на лавку, рядом с Костяжкой.

   -- Князю две седмицы дадено, чтобы отвадить ворога от града, -- возбужденно ответил черниговец.

   -- Ежели не оборонит - призовем иного князя, -- подтвердил сидящий напротив ремесленник.

   -- Это как? -- опешил Сашка.

   Вроде бы Чернигов не Новгород, и не в обычае тут искать себе князей...

   Зря он это сказал. Люди отреагировали на его невольную реплику бурно. Кричали, стучали кулаком по столу, в горячке не слушая друг друга. Сашка слушал - мотал на ус.

   Народ сам не понимал, как так вышло, что горячо любимому князю они отказали в любви. Более того, возлюбили Северского князя, всенародно пообещавшего любить черниговцев, и обещавшего искать заступничества перед князем галицким и киевлянами.

   -- Этот-то как тут оказался? -- изумился Сашка.

   -- Тайно проник в град, -- понизив голос до шепота, сообщил Костяжко, и бросив быстрый взгляд на соседей, зашептал на ухо. -- Есть в граде люди кому мил северский князь...

   -- Как же так? -- испугался Сашка. -- А ежели ворота ему откроют?

   -- Не откроют, -- помотал головой Костяжко. -- А вот пригласить на княжение могут вполне. Да ты сам слышал, что люди говорят. Князю срок дали...

   Людская любовь капризна, еще вчера любимый князь попал в немилость у народа. Дело обычное, в общем-то. Но каков молодец Мстислав Глебович! Все продумал и просчитал. Северский полк в грабежах пригорода не был замечен, со стороны северян не прилетело ни одной стрелы, сам князь, не побоялся явиться на Вече, выступив защитником перед черниговцами. А ведь, и впрямь, договориться с галицким князем, чтобы обстрел города прекратить и через две недели черниговцы сами отворят ворота, призвав себе нового князя. Каков хитрец!