Накануне (СИ) - Логинов Александр Анатольевич - Страница 38

   -- Ну, брат, ты и голова... -- с восхищением произнес князь Андрей и переспросил. -- Неужто Чернигов отдал?

   -- Бояре градские давно на сторону Мстислава тянули... -- признался князь. -- Но не будем об этом. Как отдал, так и назад заберу, тем более старшинство за мной осталось. Спеши теперь.

   Младший брат развернул коня. Михаил вдруг его остановил словами.

   -- Постой! Пусть ханы разделятся. Одна часть обойдет Торопец и переймет всех, кто бежать вздумает, а в сам град оставьте коридор...

   -- Так затворятся в граде... -- возразил Андрей.

   -- Пусть... -- легко согласился старший брат и добавил со злостью. -- Главное галицких переймите и, всех убейте.

   Князь Андрей ускакал, и Михаил Всеволодович был уверен, что брат выполнит поручение...

   Шеренги выровнялись, убитых и тяжело раненных отнесли назад, переправив их по мосткам через ров. Костяжко ушел сам, своими ногами, охая и кривясь от боли при каждом шаге. Порывы холодного ветра, трепали бороды, мокрый снег летел прямо в лицо.

   -- Метель скоро начнется, -- убежденно сказал Ратмир, стряхивая снег с налатника.

   -- Начнется, -- согласился с ним Сбыслав. -- Но прежде мы поляжем все тут...

   Действительно, впереди показались основные силы противника. Их было много. Очень много. Все конные. Самые зоркие даже разглядели стяги княжеские.

   -- Галицкий князь пожаловал, -- сообщил Местятка, всматриваясь в даль. -- А вона стяг киевского князя...

   -- Не устоять нам против такой силищи... -- стуча молодыми и крепкими зубами, толи от холода, толи от накатившего страха, произнес Осип, крепко вцепившись в древко пики.

   -- И зачем нас тут поставили? -- спросил Сбыслав. -- Понятно же сразу, что против кованной рати нам не выстоять.

   -- А ты не трусь раньше времени, -- крикнул Сашка, стараясь наигранной веселостью спрятать свои страхи. -- Смотри, я сейчас всех распугаю!

   Он, сам не зная зачем, и почему он это делает, отдал пику соседу, повернувшись спиной к противнику. Развязал завязки штанов и спустил их, демонстрируя галичанам оголенный зад. Его примеру с веселым хохотом последовали многие отроки и даже оробевший Осип расхрабрился - заголил тощий зад, выкрикивая оскорбления в адрес врага.

   Сашка ахнул, третья шеренга уходила по мосткам через ров.

   -- Вот суки, бросили, -- подумал он со злостью.

   Быстро натянув штаны, повернулся лицом к врагу и замер от ужаса. Всадники пришли в движение, набирая разгон. Атаковали они в сомкнутом строю, что делало атаку страшной до зубной боли. Расстояние отделявшее их быстро сокращалось. Сашка обернулся и увидел за спиной сотника с пикой в руках. Вторая шеренга уходила вслед за третей...

   -- Спокойней сынок, -- сказал сотник, заметив, что Сашка смотрит на уходящих бойцов. -- Главное выстоять!

   -- Твою мать... -- в сердцах выругался Сашка, и заорал что есть мочи, широко раззявив рот. -- А-а-а-а-а...

   Погоня за разбитыми половцами увлекла галицкого князя. Степняки даже толком не сражались, налетели пару раз на выстроившиеся для битвы полки, постреляли немного и бросились бежать, бросив обоз с награбленным добром и пленников.

   Князь верил, что степняки от него не уйдут. Ведь половцы бежали, бросив заводных коней, а галицкие и киевские всадники их нагонят еще до темноты и тогда никто из степных разбойников не уйдет. И вот неожиданно для всех им заступили дорогу вои Изяслава, изгнанного им из Канева. Даниил видел его стяг, развивающийся на ветру. Князь осадил коня, поджидая отставших дружинников.

   Вскоре подъехал киевский князь со своим сыном и боярами. Даниил торопился наказать половцев, но боялся засады. Войско Изяслава не представляло серьезной опасности, наверняка большинство воев в нем - простые горожане. У Изяслава и в лучшие времена дружина была не велика - от силы полусотня, да вооруженных слуг, с десятка три-четыре, мог он выставить, не больше. Но надо же... стоит, преграждая путь...

   -- Что посоветуйте бояре? -- спросил князь.

   -- Разведать бы надо, -- предложил дядька, волынский воевода Мирослав, опытный и осторожный воин, служивший еще его матери.

   Злые языки поговаривали, что после смерти старого князя, боярин справлял и особую службу, согревая ночами вдовью постель, пока мать не решила принять монашеский постриг. И даже теперь, Мирослав был частым гостем в монастыре. Но не было преданней человека на свете чем воевода Мирослав.

   -- Эх, уйдут половцы, -- с сожалением произнес дружинник Волдриса.

   -- Как есть уйдут, -- поддакнул боярин Григорий Васильевич.

   -- А если засада? -- возразил Мирослав.

   -- Половцы бегут без оглядки, -- возбужденно размахивая рукой, сказал другой старший дружинник Ивор Молибогович. -- Веди нас князь и, мы разобьем этих пахарей!

   -- Что скажешь, Владимир Рюрикович? -- обратился к киевскому князю Даниил.

   -- Послать бы на холм людей... -- предложил осторожный Киевский князь.

   -- Зря время потеряем, -- смело возразил его сын, Овручский князь.

   -- Веди нас князь и, мы разобьем этих пахарей! -- необычайно громко, так что бы его слышали стоявшие неподалеку воины, вновь воскликнул Ивор Молибогович.

   -- Веди, князь, -- вторил ему боярин Григорий Васильевич.

   -- Веди нас, княже! -- воодушевленно кричал дружинник Волдриса.

   Их необычайный порыв поддержала вся дружина, дружно скандируя.

   -- Веди нас, князь!

   -- Будь рядом с князем, -- тихонько шепнул волынский воевода тезке, верному Мирославу.

   -- Так, князь велел с киевлянами мне быть, -- возразил дружинник.

   -- Глеб Зеремеевич сам управится, -- настаивал воевода. -- Чует мое сердце, не к добру это.

   Воевода все-таки смог убедить князя не атаковать напролом. Часть киевлян ушла в обход кургана, чтобы зайти в тыл Изяславу, а сам воевода первым поведет сотни, но не атакует, а повернет перед воями Изяслава, проскакав вдоль шеренг. Если на флангах у Изяслава укрыта конница, то он свяжет ее боем, пока киевляне заходят в тыл, а если нет, то сомнет фланги пешцев. Сам князь атакует центр, в последний момент сменив направление атаки ближе к флангам, а вторая волна конников сомнет центр. Волыняне останутся в резерве. Торческие князья, горя желанием мести, вызвались участвовать в атаке. Даниил великодушно разрешил им биться с ним рядом.

   Михаил Всеволодович наблюдал за галичанами затаив дыхание. Вот обнесенные снегом всадники разъехались по сотням, готовясь к битве. Кружившие перед строем пешцов разведчики быстро вернулись к своим сотням. Кони медленно набирали разгон. И вот уже тяжеловооруженные всадники перешли в карьер, по звуку рога слаженно повернув в стороны. Маневр удался на славу, вот только встретили их дружинники Изяслава и воины черниговского князя. Они сошлись в отчаянной рубке, но постепенно шаг за шагом, волыняне стали теснить дружину Изяслава. И тут воевода привстав на стременах углядел вырытый ров за спинами пешцев, и понял, какая страшная опасность поджидает его князя.

   Даниила нужно срочно предупредить, но пока старый воин отбивался от наседавших дружинников Изяслава, драгоценное время было упущено. Выпустив из руки рукоять меча, Мирослав потянулся за рогом, но рука нащупала только обломок. Воевода вздрогнул. В горячке боя он совсем не заметил удара, перерубившего рог. Он перевел взгляд на идущих на таран всадников, с болью смотрел, как дружинники князя с оглушительным грохотом врезались в поредевший ряд пешцев. Мощь боевых коней не остановят жалкие ряды редких пик. Пешцев разметали по сторонам, стоптали конями, пронзили пиками, и богатырские кони рухнули в глубокий ров, насаживаясь на врытые в землю заостренные колья. Те, кто смог остановить безумный бег, столкнулись с другой опасностью. Чудом выжившие пешцы, побросав бесполезные теперь пики, набросились на всадников, вспарывая животы лошадей, подрубая ноги, разя всадников и стаскивая их с коней.

   Галичане отбивались, яростно рубя противников направо и налево, но стрелы лучников, выстроившихся за рвом, превращали битву в настоящее безумие. Утыканные стрелами, раненные мечами и саблями, обезумевшие кони вставали на дыбы, молотя копытами друг друга. И в этом аду демонами из преисподней, залитые кровью с ног до головы носились отроки Мстислава Черниговского, одержимые только одной мыслью - убивать. Даже получив смертельную рану, они продолжали биться, стараясь забрать с собой своего врага. Совсем молодой парень, с рассеченным сабельным ударом лицом, атаковал спешенного галичанина столь яростно, что смог сбить опытного воина с ног. Всадник, оказавшийся рядом, махнул саблей и кисть отрока отлетела в сторону, продолжая сжимать затупившийся меч. Тогда отрок упал на колени и зашелся в яростном крике, молотя фонтанирующим обрубком по лицу галичанина. Они так и остались лежать на залитом кровью снегу, обнявшись - полумертвый гридень галицкого князя и совсем еще безусый отрок Михаила Черниговского.