Накануне (СИ) - Логинов Александр Анатольевич - Страница 44

   Один из пленников вырвался вперед, поравнявшись с передним всадником.

   -- Там, за рощей, начинаются моя земля, -- сказал он с тревогой в голосе.

   Сашка вздрогнул. После встречи с черниговским князем он питал неприязнь к дубовым рощам. Облыжно обвиненный в убийстве одного из сыновей Мстислава Удатного, он остался жив благодаря великодушию и справедливости князя. А ведь вполне могли и повесить в священной роще на ветвях столетнего дуба. Они как раз проезжали мимо этой рощи, где испокон веков совершались ритуальные казни злодеев. Принцип талиона в древнерусском обществе понимался двояко. Иногда в буквальном смысле. На Сашку, как на убийцу, указывал кинжал, висящий на поясе. Он ему достался от убийцы Ратьши. Кто знал, что тот воин был не простой, а самый настоящий князь. И вел он себя подло, не по-княжески. Нашлись видаки, свидетельствовавшие против Сашки. Якобы убил он уже сдавшегося и безоружного князя. Естественно видаки - все поголовно люди брата покойного князя. И болтался бы он в петле, если бы не парни, свидетельствовавшие в его пользу, да пленный торк Чурнай, служивший покойному.

   Михаил Всеволодович рассудил, по справедливости. Сашку признали не виновным, но бояре князя настоятельно советовали на время исчезнуть. Юрий Мстиславич затаил обиду и от мести не откажется. И черниговский князь ему не указ. Юрию подсластили пилюлю, пообещав оставить Торческ, где пока управлять останется княжеский наместник.

   Сашка решил убраться подальше от кровника. Чурнай предлагал выкуп за себя, но за ним надо было ехать.

   Повсюду земля несла на себе следы набега половцев, разоренные селения славян сменялись зимними кочевьями черных клобуков, где уже успели побывать налетчики. Несколько раз им встретились окоченевшие трупы. Торк Чурнай мрачнел, глядя на замерзших соплеменников, скрипел зубами и тяжело вздыхал, переживая за свою семью. Будучи кошевым он нес ответственность за сохранение рода. Половцы угоняли скот и пленников, причем к пленным они относились хуже, чем к скотине. Из полусотни молодых и здоровых парней, попавших к ним в руки через несколько суток едва пара-тройка могла передвигать ноги. Остальные замерзали на холодном ветру или погибали от сабли половчанина, когда тот видя, что пленник обессилил, мимоходом сносил ему голову.

   Предчувствие торка не обмануло. Налетчики добрались и до его становища. Это было видно по свежим следам, на которые они наткнулись. Местятка вызвался на разведку и принес плохие вести.

   -- Половцы! -- сообщил он по возвращении. -- Там за курганом роща, в ней просека широкая прорублена, прямо вдоль ручья. Становище там. Я близко-то не подбирался. Половцы озоруют.

   Чурнай не выдержал, заскрежетал зубами, зарычал как смертельно раненный зверь.

   -- Точно половцы? Не ковуи? -- наконец справившись с собой спросил он.

   -- Что я родовые знаки не знаю, что ли? -- обиженно ответил Местятка. -- Точно не ковуи.

   Собственно, для Сашки разницы нет - половцы, ковуи-ли, а вот для остальных разница была существенной. Черниговские ковуи произошли от одного из торкских родов породнившегося с черниговским князем. Со временем от него отделились семьи: могуты, татраны, щельбиры, ольберы, топчаки, ревуги.

   -- Уходим? -- предложил Местятка.

   Сашка думал, смотря на почерневшего лицом Чурная.

   -- Лучше уйти от греха подальше, -- сказал свое слово Осип.

   Сашка посмотрел на Ратмира.

   -- Половцы яко стая крылатая, пустошат землю почище саранчи, -- сказал парень. -- Не видать нам окупа с торка. По уму нам уходить надо. Не ровен час - наскочат, посекут саблями.

   -- Так они же союзники, -- возразил Сашка.

   -- Тю... союзники... -- презрительно скривился Местятка.

   -- Эхма, молодежь, молодежь... -- церковный служка Василь осуждающее покачал головой. -- Ума может у вас и много, а сердца совсем нет. Там же люди гибнут, божьи твари, православные.

   Краска стыда залила лицо Сашки. Торки мало чем отличались от половцев, все-таки дальние родичи, но вера у нас с ними одна - православная. Братия во Христе, одним словом.

   Он подошел к торку, продолжавшему сидеть на лошади. Вынул из-за пояса тот самый кинжал и перерезал путы на руках и ногах.

   -- Местятка! -- окликнул он парня. -- Освободи остальных и дай им оружие.

   -- Век благодарным буду! -- торжественно произнес Чурнай.

   -- Мы атакуем! -- вынес решение Сашка.

   Но прежде, он собрал совет, где каждый смог высказаться. Даже торки, но за них слово держал Чурнай.

   -- Я с тобой, дед, Костяжко оставлю. -- сказал Сашка волынскому воеводе. -- Самострелы дам на всякий случай, если у нас, что не заладится, то...

   -- Иди с богом, сынок, -- ласково глянув на Сашку сказал воевода. -- Меч мой только оставь. Если умру, то с оружием в руках.

   -- Оставлю, -- пообещал Сашка и помолчав, смущенно сказал. -- Ты, дед если живы останемся волен идти куда вздумается. Окупа мне с тебя не надо.

   -- Куда мне идти... -- с печалью в глазах сказал воевода. -- Я свое отбегал.

   -- Отвезу тебя куда скажешь, -- быстро произнес Сашка. -- Ты прости меня.

   -- Бог простит, -- ответил воевода Мирослав и дал на прощание совет. -- Половцы они как одичалые собаки - сильные в стае. Убей вожака. Жестоко убей. Остальные подожмут хвост и заскулят. Ты понял? Жестоко!

   Широкую просеку они перегородили как могли санями. Коней отвели в лес привязав к деревьям. Сашка разделил людей по парам, велев незаметно окружить становище, а сам верхом на коне, взяв с собой только Чурная в качестве переводчика неспешно поехал к становищу. Половцы их заметили. На встречу вылетели три всадника. Сашка продолжал ехать шагом с невозмутимым видом. Чурнай заметно нервничал, то и дело скрипел зубами и посылал проклятия на головы налетчиков.

   -- Стой! -- выкрикнул один из половцев по-русски.

   Он держал в руках лук, и готов был пустить стрелу в любой момент. Его товарищи тоже готовы были к стрельбе.

   Удивление, проявившееся на Сашкином лице, вызвало смех среди них. А удивиться было чему. Один из них был определенно славянином и говорил без акцента, характерном для степняков.

   -- Стою, -- согласился Сашка сгибая руки в локтях, чтобы натянуть поводья.

   Чурнай, как прирожденный всадник, остановил свою лошадь иначе.

   -- Слазь с коня, -- велел стрелок, чуть шевельнув наполовину натянутым луком.

   -- Кто тут старший? -- спросил Сашка не подчиняясь.

   -- А ты кто? -- спросил стрелец.

   -- Я? Князь Александр я! Шемякой кличут, -- громко выкрикнул Сашка.

   У Чурная челюсть отвисла при этих словах. А стрелец только заржал.

   -- Такой князь мне не ведом! -- крикнул он.

   -- Ты всех князей знаешь? -- нагло спросил Сашка, пытаясь заговорить зубы противнику.

   -- Ну... -- протянул тот ослабевая тетиву.

   -- Не веришь? Посмотри! -- парень протянул руку демонстрируя золотой перстень на большом пальце.

   Этот перстень из золота он нашел на заколдованном острове и никому не показывал. Еще в пыточной камере в Резани он заметил такой же на руке резанского князя и у остальных князей были подобные. Изображение на Сашкином перстне отличалось от других, но не на много - все та же загогулина с отростками.

   --Брось его мне, -- велел стрелец.

   -- Ага, разбежался, -- фыркнул Сашка. -- Только шнурки поглажу...

   Шутку не оценили. А тем временем половцев стало значительно больше, и они почти окружили их.

   -- Ладно, хватит балагана, -- с улыбкой произнес Сашка. -- Сам-то, кто будешь?

   -- Кюр я, боярин князя Константина.

   -- Изгоя что-ли? -- догадался Сашка.

   Боярин не ответил, сверля мрачным взглядом наглеца. Рука вновь потянула тетиву.

   -- Вы грабите моих людей, -- поспешил сказать парень.

   -- Хватит, надоело, -- зло произнес боярин.

   -- Сдавайтесь! -- выкрикнул Сашка, стараясь унять дрожь в руках.