Пыльными дорогами. Путница (СИ) - "Amalie Brook" - Страница 72

Любила я не того, что с Сияной был, а того, что из Подлесья меня увел да стрелять из лука учил. Первого ввек не прощу, а второго до смерти помнить и в душе хранить буду.

Взглянули б они на меня...да только какая теперь разница?

- Ушедшая, силы дай, - повторила еще раз.

И будто обняла она меня.

Враз нити в ладони мои легли, враз тугими веревками сплелись. Ухватилась я за ним и что было сил рванула.

Не крик мой - вой - унесся в серое безмолвное небо. Растаял там. А вместе с ним и я растворилась. Туманом утренним растаяла.

Враз. Как и не было Вёльмы никогда, и не жила она будто.

Промелькнули черные легкие одежды надо мной, да и закрыла я глаза. Устала, намаялась, теперь отдыхать стану.

- Светлые боги, простите, спасите меня... - последние слова мои.

Говорили мне не раз, что в пустоши серой она живет. Бродит по окраинным землям Межмирья и выискивает заблудшие души, чтоб себе их забрать. Каждый вечер подходит к древу великому, садится на корни его и водит ладонью по глади зеркальной. Там-то и видит все на свете, во всех мирах что делается.

Много чего люди говорят.

А оказалась я на том самом берегу северного холодного моря. Ветер только поутих, а волны ласково лизали края валунов, спустившихся к воде.

Сидела я на берегу, вся в черном, простоволосая. На запястье моем переплетено ожерелье черно-белое было. Теребила я бусины и все никак сосчитать не могла - сколько тех есть.

Долго так сидела. И хорошо, и спокойно, и мирно мне было. И уходить никуда не хотелось - век бы так!

Только обернулась я - будто коснулся кто.

Гляжу, а там она стоит.

Я вскочила. Почудилось мне, что в глазах ушедшей улыбка мелькнула. Медленно протянула она руку вперед и стала точь-в-точь как образ у Зорана в Доме Предсказаний.

Теперь уж ни мига я не думала, ступила вперед, подошла к ней. Только-только собралась ладонь протянуть.

Ушедшая предостерегающе подняла палец и покачала головой.

В лице ее, наполовину скрытом, что-то мне знакомым показалось. Осмелилась я и дернула ткань. Да только зря. Кусок прозрачной струящейся материи безжизненно обвис в ладони, а сама она исчезла - как не было.

Не приняла меня, отпустила. За то, что в последнюю минуту свою я светлых богов о помощи просила.

Так тому и быть, значит.

- Вёльма, очнись, родная, - позвал кто-то.

Тяжесть, огромная тяжесть лежала на моих веках. Поднять ее сил не находилось.

- Вёльма.

Сквозь забытье я понимала, что кто-то держит меня на руках. Тепло его живое успокаивало и убаюкивало. Заставляло не помнить глубокую усталость и боль.

Тело ныло будто после долгой тяжелой работы, в руках не было и капли силы. Казалось, та покинула меня навсегда.

Больно, страшно, тяжело. Здесь, снова живая, я страдала. Не было ни легкости, ни покоя.

- Очнись, Вёльма, - снова попросил он.

С великим трудом я открыла глаза. Свет ударил острее меча.

- Светлые боги, она жива, - проговорил мужчина.

Откуда-то издали пришли воспоминания. Медленно и тяжело они подступали ко мне, говоря, кто я.

- Арьяр...

Он слабо улыбнулся.

В воинских доспехах ведун казался чужим. Прядь черных волос, выбившаяся из-под шлема, глубокая царапина на лице и прежние льдинки в усталых глазах.

***

Маленькое селение Прогалье стояло на берегу Марийки - реки, связавшей Беларду с Зарецким княжеством. Там мы и заночевали на обратном пути. Чудом уцелевшая деревенька и ее испуганные жители приняли нас с благодарностью.

Всеслав, я, Зоран и Осьмуша заняли домик старосты.

Заклинатель еще ворчал по-стариковски, но все ж не злился на меня, ослушавшуюся приказа.

Отправляться из Прогалья было решено на рассвете третьего дня седмицы. Первые заморозки уже коснулись земли - вот-вот птаха крылья расправит и полетит над миром.

Вышла я из дома, зябко поежилась и плотнее запахнулась.

В небе еще светился бледнеющий полумесяц девицы-луны. Дольше она нынче песни возлюбленных своих слушает. Дразнится только - одним боком им показываясь.

У ворот стояли двое витязей, Арьяр, а с ними и Всеслав о чем-то говорил.

- Куда это ты собралась ни свет ни заря? - спросил заклинатель, сердито сведя брови. - Спала бы еще.

- Не спится мне, - ответила. - Пройтись хочу.

- Пойду с тобой, словом обмолвиться надобно.

- Дозвольте с вами? - спросил Арьяр.

- Отчего нет, - только и пожала плечами.

- Вести из Трайты с соколом прибыли, - без радости в голосе проговорил Всеслав, как со двора вышли.

- Невеселые видать?

- Куда уж веселее! Мстислава едва не убили.

- Как же так? - испугалась я. - Кто же?

Всеслав шел, опираясь на посох, и тяжело кряхтел. После последней битвы силы подвели старика. Он и раньше-то близок к ушедшей был, а теперь и подавно за руку ее держит.

- Родич его и пытался. Давно на трон метил.

- Какой родич?

Заклинатель удивленно взглянул на меня.

- Ростих Многоликий. Не знала что ль? Он младшим братом Мстиславу приходится. От незаконной связи рожден, оттого и не признан наследником.

Я замерла на месте.

Ростих - брат Мстислава... Ростих - наставник Ладимира, верный друг Велимира.

- Что же мне не сказал никто? - чужим свой голос показался. - Что же смолчали все?

- Уберечь тебя решил, вот и наказал молчать и Варваре, и Тишке-плуту да и Зорана попросил. Ежели на трон двое сесть хотят, всегда третий виноват. А на пути у Ростиха вставать - гиблое дело.

- Всеслав... - я невольно приложила руку к сердцу. Защемило что-то в груди, ох, как защемило. - Что ж ты наделал-то?

- Живой тебя оставил, вот что. А Ладимир - полюбовник твой - лишь ступенькой к трону был. Думаешь, зачем вдруг Ростиху новый сильный чародей нужен? Думаешь, рад он, что на его место молодой сесть захочет?

- Так как же...Война ведь.

- Война! Ни единого приказа Мстислава Ростих не выполнял, а тут - надумает что ли? Обманули вас всех, Вёльма, как детей наивных вокруг пальца обвели.

- Что с ним станет теперь? - тихо спросила я, глаз с хрустальной корочки на лужице, не сводя.

- Станется с него! - взмахнул рукой Всеслав. - И думать забудь. Нет Ладимира больше в Беларде. Мстислав здраво рассудил, что не след ему чародея даровитого терять из-за корысти своего братца сводного. Сняли чары с Ладимира твоего и с посольством в Феранию отправили - от глаз людских подальше.

- А Сияна что?

- А Сияну на восток, к родичам услали. Принцу ельнийскому в руке ее отказано было. Сказали будто больна княжна.

- Больна? - эхом я за ним повторяла, а слов и не понимала ни единого.

- Знамо, что за болячка, - брезгливо проговорил заклинатель. - Позор Мстиславу нужно прикрыть.

Заклинатель поглядел на небо.

- Ишь какие тучи набухли. Того и гляди снег упадет. Пойду, погреюсь перед дорогой - не дело старику за молодежью поспевать.

И ушел, постукивая посохом по подмерзшей дороге.

- Вёльма..., - хотел что-то Арьяр сказать.

- Не тронь меня, - в ответ велела.

И зашагала прочь. Быстро-быстро.

***

Отзвенела осень свою золотую песню и на смену ей явились хмарь и холод, чернота замерзшей от первого морозца грязи на дороге и небо - иней, что будто седина на висках.

Теперь уж люд в меха облачился. Не найдешь девки простоволосой, не увидишь парня в одной только рубахе. Того и гляди снег на землю упадет - перья птахи небесной. То летом она, сердечная, от солнца яркого хоронится. А уж зимой нечего бояться. Светило что ни день так не выходит, а коли и выйдет, так холод его свет придержит, не даст спалить нежные крылья птахи.

А та только и ждет зимы. Встанет с гнезда, встрепенется, взмахнет белыми крыльями и перья ее укроют всю землю, до самой весны, когда солнце прежнюю власть обретает.

Стояла я на мосту, глядела на реку, неспешно устремленную вдаль. На небо хмарное, что в водах ее отражено. Глядела и не было ни в душе, ни в мыслях моих ничего. Будто и не живу вовсе. Только тоска тягучая и долгая. Как та, что ушедшую мучила век напролет.