Шмели и термиты - Халифман Иосиф Аронович - Страница 10

Ячеи с жидким медом расположены ближе к личиночному пакету. Чаши с густым медом обычно удалены от личиночника, стоят ближе к выходу и здесь, как правило, запечатаны. Чтоб приготовить из густого меда корм, шмели его несколько разводят, разжижают. Однако при этом они обходятся без воды: шмели не собирают ни росу, ни капли дождя, не пьют из луж, как это делают, например, пчелы. Густой мед разводится у шмелей, видимо, свежим нектаром.

Но вот запасы в гнезде иссякли, а вылеты за новым кормом невозможны…

Нарушение режима кормления в течение суток личинки перенесут без вреда. Перерыв свыше 36 часов уже сказывается на их развитии. А когда голодовка становится еще более длительной, личинки начинают разрывать стены пакета. Таких нетерпеливых шмелиха выволакивает из гнезда и выбрасывает метров за 20–30 от летка.

Из искусственного гнезда с летком, прорезанным в стенке на высоте 10–15 сантиметров от дна, шмелиха не могла вытащить личинку волоком и, выбиваясь из сил, раз за разом повторяла попытки поднять ее, роняла, вновь поднимала, но в конце концов все же донесла до отверстия и выбросила. А тут из надорванного пакета успела выставить головку следующая. Ее ждала та же участь.

Теперь вообразите себе: в пакете растут личинки, а шмелиха погибла, и никакая продолжательница на это гнездо не позарилась… Прошли сутки, вторые. Личинки начинают терять терпение, рвутся из восковой камеры, наконец, гонимые голодом — безногие, слепые! — вываливаются из пакета.

Но если все идет благополучно, личинки, как им положено, линяют, сменяя свои белые рубашки с единственным отверстием для рта. Новые более просторны, но по-прежнему с одним только ротовым отверстием. Дальше личинка вступает в возраст, когда приходит пора окуклиться. К этому времени ее шелковыделительные железы полностью созревают.

Шмелиха перестает кормить одного за другим своих иждивенцев, а они — сначала одна, потом другая, третья — начинают выпускать изо рта тончайшую, быстро застывающую шелковую нить толщиной около микрона. Всячески изгибаясь, вращаясь вдоль и поперек собственной оси, личинки обматывают себя постепенно густеющей шелковой сеткой. Она плетется медленно. Может пройти сто часов и больше, а из выводного протока шелковых желез все еще продолжает струиться бесцветная, быстро темнеющая нить.

До сих пор личинка находилась в общем пакете, который так и подмывает назвать яслями. Теперь кровные и молочные сестры, столько дней проведшие бок о бок, начали обособляться: каждое создание упаковало себя в сплошную скорлупу кокона, в им же сплетенный индивидуальный бокс, отделяющий его от соседок.

Пакет, служивший хранилищем яичек, а затем личинок, превратился в разросшийся пучок изолированных коконов. Последнее превращение член будущей общины проводит в этом тонком, но прочном коконе, похожем на желудь без мисочки.

Когда кокон готов, личинка в нем выпрямляется и засыпает уже куколкой. Куколка лежит под скорлупой кокона всегда в одной позе — вверх головой. Когда «сон» закончится и насекомое станет выходить из кокона, оно откроет его в верхней части, которая тоньше, пориста и потому лучше пропускает воздух. Разумеется, созревшему насекомому легче открывать верх кокона, чем основание, упирающееся в дно гнездовой камеры. Если опрокинуть сот дном кверху, шмелю придется помаяться, прежде чем он выберется. Но, выбравшись, он все равно поднимется наверх, отряхнется и дальше будет себя вести так, словно ничего необычного с ним не случилось.

Первыми заканчивают окукливаться личинки в центре пакета.

Мы уже заметили, что, окукливаясь в коконе головой вверх, личинка выпрямляется во весь рост. При этом в теле, представлявшем до сих пор продолговатый мешок с одним ротовым отверстием, на противоположном конце открывается второе, и впервые извергаются остатки пищи, поглощенной с того момента, когда начал развиваться зародыш в яичке, и до последнего мига существования личинки. Эти остатки — по-ученому их называют меконий — оказываются внизу, на дне кокона.

Мелочь? Не торопитесь с заключениями.

Представьте, что отбросы, составляющие меконий, удаляются личинкой до начала сооружения кокона. Ведь рядом — другие личинки, пакет общий. А позднее, изолированные, каждая в обособленном коконе, они словно бронируют донышко, покрывая шелковую скорлупу слоем извергнутой массы. Это немаловажно.

Личинка кормилась медом и пыльцой. Мед усваивается организмом полностью. Из пыльцы же в пищеварительном тракте усваивается лишь содержимое каждого зерна, оно просачивается сквозь поры оболочки, а оболочка остается целой.

Оболочка пыльцевого зерна — это одно из тех поразительных произведений живой природы, которые мало кому известны, потому что лишь немногим доводится разглядывать пыльцевые зерна цветков под микроскопом. А не видев их собственными глазами, трудно представить себе все разнообразие форм, расцветок и оттенков этих чаще всего строго симметричных трехмерных фигур, иногда покрытых к тому же барельефами, узорами или тисненым орнаментом. Самые простые подобны кристаллам, другие напоминают уменьшенные до микроскопических размеров великолепные известковые цветы моря — скелеты корненожек — радиолярии.

И они на редкость прочны и долговечны. Оболочки пыльцевых зерен не меняются, проходя через пищеварительный тракт. Годами и десятилетиями, даже веками и тысячелетиями, могут они затем лежать — сохраняют свою форму, не гниют, не разрушаются. По остаткам пыльцевых зерен в торфе и других породах ученые определяют состав растений, покрывавших когда-то планету, восстанавливают картину лесов прошлого. Оболочки пыльцы позволяют палеонтологам воссоздавать прошлое земли, палеогеографам изучать географию давних эпох, палеоклиматологам писать историю климатов в разных районах планеты. Нетленные оболочки пыльцы цветков служат важными указателями при определении пород угля, для изучения высокогорных ледников…

На пустые пыльцевые оболочки не зарится ничто живое, ищущее корма. Выходит, беспомощная спящая куколка, меньше всего защищенная снизу, именно отсюда прикрыта слоем никого ничем не прельщающих пыльцевых оболочек. А сверху, обогревая расплод, сидит шмелиха, готовая всеми доступными ей средствами защищать содержимое пакета.

Итак, вчерашняя личинка укрыта шелковым коконом. Еще недавно червеобразная, она стала членистоногой куколкой, первые дни совсем бесцветной, потом на голове постепенно темнеют сложные глаза, далее темнеют ножки. А голова, грудь, брюшко представляют все еще беловатый прообраз взрослого насекомого. При этом превращении выделяется особенно много тепла. Разогреваются уже не только кровля пакета, но и его стенки. Пакет становится и вовсе шишковатым, бугристым.

Теперь шмелиха, свободная от необходимости добывать питание для потомства, обращает свои силы на другое. Восковые железы ее продолжают действовать, но воска больше не требуется для заделки щелей в кровле. Теперь из нового, а также из старого воска, который она сгрызает с верхушки и стенок первых коконов (это облегчает молодым шмелям выход из их колыбели), шмелиха начинает сооружать ячею для следующей порции яичек.

Тем временем, примерно через месяц после откладки первого яичка в первый личиночник, семья пополняется первым рабочим шмельком.

Месяц — это срок, конечно, средний. Если все благоприятствует развитию, оно завершается за 3 недели, но может растянуться даже месяца на полтора. Личинка из яичка вылупляется через 4–6 дней, растет до окукливания, в зависимости от условий, 10–19 дней, а куколка превращается во взрослое насекомое через 10–18 дней.

Первый рабочий шмель выводится, как правило, из центрального кокона. Его обогревали и наседка сверху, и соседние куколки с боков, он получал тепла больше, чем другие.

Стоило бы все же докопаться, откуда это тепло берется, из чего возникает, а главное, почему его особенно много образуется на последнем этапе превращений.

Не поленимся, возьмем микровесы. Стрелка на их циферблате покажет: взрослое насекомое — имаго легче, чем созревшая личинка. Как так? Конечно, личинка сплела кокон, извергла меконий. Но даже если прибавить к чистому весу имаго вес мекония и вес шелковой нити, израсходованной на кокон, все равно получится, что личинка к возрасту окукливания была заметно тяжелее. Больше того, куколка легче личинки, а имаго легче, чем куколка. И это не только у шмелей.