Моя любимая роль (СИ) - Марс Остин - Страница 56

— И попросила тебя, да? — прищурилась Стефани, теперь пришла его очередь удивляться, она уверенно кивнула, — как видишь, я не настолько уж слепая.

— Как ты узнала? — чуть виновато улыбнулся он, она стала загибать пальцы:

— Вы почти не снимаетесь вместе, но она о тебе хорошо отзывается; ты слишком много о ней знаешь, а она совсем не болтлива — значит, считает тебя близким человеком; ты один из немногих здесь, кто действительно профессионально занимается музыкой, а абы кого она бы просить не стала; к тому же, если она хотела сохранить свои занятия в тайне, то о них знали бы только она сама и репетитор, — она довольно развела руками, — вуаля!

— Ладно, ладно, — он поднял ладони, — признаю, ты не такая уж и зацикленная.

— Я совсем не зацикленная, Стив, — помрачнела она, — просто меня правда сейчас волнует именно моя проблема. А лезть в душу к другим людям я считаю неуместной навязчивостью, это некрасиво, если захотят, сами расскажут.

— Тебя правда не цепляют выходки Криса? — наклонил голову он, Стефани натянуто улыбнулась и погрозила пальцем:

— Некрасиво лезть в душу к другим людям, — опустила руки и вздохнула, мигом помрачнев, — ты и так там неслабо натоптал, хватит. К тому же, слушая, как ты выбалтываешь мне чужие тайны, я с ужасом представляю, как ты точно так же раскрываешь кому-то мои.

— Неправда! — ощетинился он. — Я ничего тебе не выбалтывал, я умею держать язык за зубами. И о твоей проблеме я ни с кем не говорил, придумала! То, что я тебе сказал, все и так знают, только ты одна в упор не замечаешь очевидных вещей.

Она покачала головой и отвернулась, он тоже замолчал, стало слышно, как посвистывает в деревьях какая-то мелкая птица.

— Один-один? — примирительно толкнул её плечом он, протянул ладонь, она фыркнула и пожала:

— Мир, дружба, жвачка… и никаких обзорных экскурсий по чужим душам.

— Договорились. Что тебе сегодня сыграть?

Стефани подняла глаза к небу, в очередной раз утихомиривая бушующий внутри ураган, немного подумала и решилась:

— Слышал «Летнюю грозу» в интерпретации Ванессы Мэй и Стива Вая?

— Угу, — он хохотнул, — запросики у тебя, конечно…

— Как хочешь, — она пожала плечами. — Не надо было спрашивать тогда, играй что осилишь.

— А я не говорил, что не осилю, — вздёрнул подбородок парень, сцепил пальцы, похрустел и поднялся. — Поднимайся в музыкальный класс, я хочу, чтобы ты хорошо это слышала, — сложил руки на груди, изобразив гордую позу, — и запомнила, что я отвечаю за свои слова.

Она хихикнула, поднимаясь и застёгивая куртку, он развернулся и пошёл куда-то вдоль здания.

— Эй, ты куда?

Он остановился и пробормотал:

— Ноты распечатаю, — увидел улыбку на её лице и уязвлённо отвернулся, — я не обязан знать на память всего Вивальди, у него полтысячи концертов и сотня опер!

— Не знать «Грозу», Стивен, ай-яй-яй, — она издеваясь покачала головой, он фыркнул и развернулся, зашагал к своему фургону, тихо бормоча на ходу: «Гроза, гроза… не люблю я грозу!»

Стефани тихо рассмеялась и пошла ко входу в школу, поднялась по пустой лестнице в такой же пустой холл, открыла скрипучую дверь музыкального класса.

«Отличное место для медитации. Для того, чтобы закрыть в своей памяти сегодняшний разговор как ненужный файл, запечатать до понедельника, потому что обсуждать такие вещи по телефону нехорошо, придётся дождаться Криса от родителей… ну или оттуда, куда он укатил с Эшли.

А это с какой-то стороны даже неплохо — если он развлекается, значит, я тоже могу позволить себе немного лишнего? Фу, как это ужасно… Я всегда верила, что любить надо как собака, раз и на всю жизнь, без танцев вокруг верности и без мелких уступок собственной совести. Неужели так могут только они, а людям так не дано?

Ладно, всё. Сегодня отличный вечер и я проведу его с отличным человеком, со своим другом, он меня поддержит и не даст скатиться до саможаления. Аминь, расслабляемся и веселимся.»

В пустом зале было очень тихо, по полу перекатывались непонятно откуда взявшиеся тени, паркет под ногами в ответ на каждый шаг издавал оглушительный скрип. Рояль возвышался на небольшом подиуме, величественная тёмная громада, излучающая такую плотную, притягательную ауру, что к нему одновременно очень хотелось прикоснуться и было страшно подойти.

Девушка поднялась на возвышение, осторожно провела по полированной крышке кончиком пальца, открыла клавиши, села на скрипнувшую банкетку и почувствовала какое-то немотивированное волнение, как будто она выступает перед большой аудиторией. Стало почему-то стыдно, что она вот уже… сколько?., года два вообще не приближалась к старому пианино, используя его как подставку для книжек. Это ведь музыкальный инструмент, его предназначение — звучать. Не играет сама, отдала бы кому-нибудь, кто будет.

Какое-то время спустя по лестнице застучали частые шаги, Стив влетел в класс и щелкнул выключателем:

— Ты здесь? Фух, я думал, ты ушла! Почему свет не включила?

— Я не знаю, где он включается, — обернулась она, увидела в его руках пачку бумаги и поднялась на ноги. — Не передумал?

— Нисколько, — он стал выставлять на подставку ноты, Стефани заглянула в первый лист, пробежала глазами полстраницы и нахмурилась:

— Слушай, я как-то подзабыла, что эти двое сделали с «Грозой»… беру свои слова обратно, давай как-нибудь без неё, а?

— Нет уж, поздно, — он снял куртку, бросил на банкетку рядом с собой. — Хотела — терпи теперь. И не морщись, если буду лажать, я эту интерпретацию никогда не играл. — Он расстегнул пару кнопок на вороте пайты, стал закатывать рукава. Потом посмотрел, с каким вниманием Стефани вглядывается в листы и спросил: — Ты что, в нотах разбираешься?

— Я закончила музыкалку по классу фортепиано, — не отрываясь, ответила Стеф.

— Да? А чего сама тогда не играешь? — он отодвинулся, шутливо заглядывая в её лицо, — ходишь тут, эксплуатируешь всяких доверчивых музыкантов.

Она отвела глаза:

— Я больше люблю слушать других… к тому же, у меня не было особых успехов, — она положила ладонь на клавиши, поглядывая в ноты и растягивая пальцы в первое положение «Грозы». Её маленькой ладони на этот подвиг явно не хватало. Стивен фыркнул и положил сверху свою крупную руку с длинными музыкальными пальцами, легко доставшими на одну клавишу левее и одну правее. Стеф злобно засопела и убрала руку за спину, он рассмеялся:

— Вот поэтому я всегда говорил, что женщины не предназначены для музыки.

— Слышишь! — завопила она, — самая известная пианистка в мире — женщина!

— Ладно, ладно, спорить не буду, — он поднял ладони, сдаваясь, — я тоже её люблю. — Помолчал и тихо добавил: — А лучший дирижёр — мужчина, — за что сразу выхватил пачкой листов по голове и завопил: — Ладно, всё! Ты сюда слушать пришла или драться? — Она расправила ноты и вернула на место. — Вот и слушай. А ещё можешь менять мне листы, раз уж шаришь в этом. Фух, всё. Сейчас.

Стивен ещё раз похрустел пальцами, поправил рукава и выдохнул, у него было такое лицо, как будто он собирается впервые делать тройное сальто со склона водопада. Стефани замерла, переводя взгляд с его лица на руки и обратно, он поднял ладонь над клавишами, как волшебник, творящий колдовство…

Музыка сорвалась в галоп, вспоров тишину спящего здания, ударилась в стены и окна, пробежала по коже микроскопическими стальными иглами, заставила завибрировать пол под ногами и каждый нерв застывшего тела. Стефани не смела шевельнуться, казалось, что если она двинет хотя бы пальцем, с музыкой что-то случится, она уже не будет такой идеальной. Следя за тем, как парень колдует над роялем, она даже не заметила, когда он доиграл первую страницу, Стивен сам молниеносно убрал лист и бросил на пол, вписав это движение в бешеные скачки пальцев по клавишам. Музыка даже не дрогнула, продолжая взрывать пространство каскадами накладывающихся друг на друга волн, Стефани дышала так, как будто лёгкие могут сокращаться только в определённый момент короткой паузы, намертво застывая сразу после неё. На пол полетел следующий лист, потом ещё один, звуки выстраивались бесконечной волнующей чередой, наполняя собой вены, раскачивая тело, как будто пол под ногами был палубой корабля, находящего в эпицентре того самого шторма.