Шейх (СИ) - Мари Кэтрин - Страница 25

Девушка пошевелилась, потянулась, пробормотала что-то спросонья и открыла глаза.

— С добрым утром, принцесса. Как ты себя чувствуешь?

Она попыталась приподняться, но тяжелое, словно налитое свинцом тело вновь придавило ее к постели.

— Хорошо, вот только какое-то… странное ощущение. Что со мной было? Последнее, что я помню, это… — Наконец память вернулась к ней, и она с ужасом посмотрела на Джамала. Он почему-то многозначительно улыбался, и ей захотелось ударить его. — О Аллах! Ты опоил меня!

— Нет, не я, — последовал ответ. — Если тебе так уж нужен виновный, то это Нафиса, но не суди ее слишком строго. Она не хотела причинить тебе вреда. Просто небольшая доза легкого наркотика, не более того. В следующий раз, обещаю, ничего подобного не повторится. Я хочу, чтобы ты полностью отдавала себе отчет в своих действиях и… желаниях. А удовольствие, которое ты получишь тогда, будет ничуть не меньше, чем этой ночью…

Он прижался к ней сзади и ласково обнял; его ладонь легла на ее грудь, мягким, плавным движением описала круг и скользнула вниз, на живот.

Зара плохо помнила прошлую ночь, но, когда руки Джамала вновь коснулись ее, пробудилась память тела, мгновенно воссоздавшая образ былoгo наслаждения и подсказавшая, что будет дальше. Но вместе с этим она как бы снова почувствовала ту пронизывающую боль первого проникновения.

— Джамал, ради Аллаха, пожалей меня! Я еще не вполне оправилась после того, что было, и мне бы хотелось…

— Аллах вряд ли поможет тебе, моя дорогая. Положись на меня, и тебе сразу станет легче. Но почему ты не предупредила меня?

— Предупредила? О чем? — непонимающе посмотрела на него Зара, все еще до конца не стряхнувшая с себя остатки сна.

— Что ты девственница!

— Так ты понял?

— Клянусь бородой пророка, ты воистину странное существо! — изумился шейх. — Разумеется, понял. Но почему ты не сказала?

— А ты бы мне поверил?

— Не знаю… Впрочем, теперь уже поздно говорить об этом, но я рад, что оказался у тебя первым. Поверь, для мужчины это очень важно.

— Для женщины тоже важно, кто лишает ее невинности, но только если это происходит наяву, а не во сне!

— Так ты ничего не помнишь? — расстроился Джамал.

О, она помнила все, но так, словно это происходило не с ней, а с кем-то другим. Единственным острым и своим воспоминанием была пронзительная боль, вслед за которой пришло и наслаждение — неведомое прежде и сладостное, но все остальное расплывалось, как в тумане.

— Не знаю, что тебе ответить, — честно призналась она. — Мне запомнились лишь два момента — как ты вошел в меня и как я… получила то, что ты хотел мне дать.

— И тебе понравилось? — ревниво спросил Джамал.

— Да. Но если бы у тебя хватило терпения дождаться, когда пройдет действие наркотика, думаю, это мне бы понравилось еще больше.

— Что ж, твой упрек справедлив. Я бы так и поступил, если бы ты… если бы ты так не настаивала.

— Я настаивала?! О проклятое зелье! Но все равно, это тебя не извиняет. Ты опытнее меня и мог, был сразу понять, что к чему.

— Мое единственное оправдание состоит в том, дорогая, что я очень тебя хотел, — мягко ответил он. — Но я готов искупить свою вину. Сейчас ты уже вполне отдаешь себе отчет в своих желаниях и поступках?

— Конечно! — заверила она, не понимая, куда клонит Джамал.

— Вот и отлично. Мне показалось, что ты немного устала. Позволь мне сделать тебе массаж. Ляг на живот и расслабься.

Девушка послушно приняла нужное положение.

Шейх взял небольшой серебряный кувшинчик со смесью ароматических масел и подержал его некоторое время над пламенем светильника, пока его стенки не нагрелись. Затем, плеснув немного теплого масла себе на ладонь, он принялся мягкими круговыми движениями втирать его в кожу девушки, начиная с лопаток и постепенно спускаясь ниже — к пояснице, ягодицам, бедрам…

Зара зажмурилась от удовольствия: его чуткие пальцы с легким нажимом скользили по спине; каким-то непостижимым образом они находили самые болезненные места и, задерживались на них, порой причиняя боль, но боль приятную.

Ее тело просыпалось к жизни, а вместе с жизнью возвращалось и желание. Продолжая гладить и разминать ей мышцы, Джамал сел на нее верхом, и теперь она чувствовала поверх своих ягодиц ритмичное движение его вновь наполненного соками любви естества. Ее дыхание участилось, кровь побежала быстрее, и, когда он предложил ей перевернуться на спину, она подчинилась почти с радостью.

Еще через несколько минут массажа ее возбуждение достигло предела, и она начала едва слышно постанывать от каждого прикосновения Джамала к ее пылающей коже.

— Вот теперь ты снова готова принять меня, — хрипловатым от желания голосом произнес Джамал. — И на этот раз между нами не стоит никакое зелье.

Ее ноги обвились вокруг его бедер, и она порывисто вздохнула, когда шейх вошел в нее. Несущие наслаждение движения Джамала заставляли тело Зары следовать их ритму, подчиняться нарастающему напору проникшей в него плоти. Вскоре она почувствовала, что теряет над собой контроль, ее голова запрокинулась, глаза закатились, и сорвавшийся с губ протяжный стон совпал с последней, самой сладостной судорогой, сотрясшей ее тело.

Она все еще пребывала в состоянии блаженной эйфории, когда ладони Джамала вновь ласково, но требовательно легли на ее грудь. Зара больше не принадлежала себе — его настойчивость и ненасытность доводили до восторга, до исступления. Акты любви следовали один за другим, она потеряла им счет, и с каждым последующим острота наслаждения все возрастала, хотя это и казалось уже совершенно невозможным.

Когда же, наконец, в полном изнеможении она откинулась на подушки, небо за окном уже начало темнеть. Они провели в постели весь день, не вспомнив ни о еде, ни об отдыхе.

Веки Зары вдруг, словно налившись свинцом, опустились, и она рухнула в черную бездну сна.

Силы Джамала тоже были на исходе, но нервное возбуждение, не покидавшее его вот уже несколько дней, так и не прошло. Он смотрел на обнаженную, разметавшуюся во сне принцессу и с удивлением чувствовал, что снова хочет ее. Их многократные слияния дали ему все, кроме пресыщения. Он и раньше был неутомим в любви, но не настолько, еще ни с одной женщиной не доводилось ему испытывать такого восторга плоти. Его обессиленное тело сладостно ныло, а душа пела.

* * *

На следующее утро, когда Зара проснулась, Джамал уже ушел. Щедрый поток золотых солнечных лучей падал сквозь окно на смятую постель, и воздух, все еще хранящий чувственные ароматы минувшего дня казался теперь душным.

«О Аллах! — мысленно взмолилась принцесса. — Помоги мне сохранить свою душу, ибо тело мне больше не принадлежит. В сердце же творилось такое, что она просто отказывалась прислушиваться к тому, что оно подсказывало ей.

Все мышцы нестерпимо ныли, и мысль о горячей ванне пришла сама собой. К счастью, Джамал имел свою собственную купальню — видеть сейчас его наложниц, а тем более разговаривать сними было бы чересчур.

Вода мягко окутала ее тело, дарую блаженную расслабленность. Кто-то, должно быть, Хамет, заботливо оставил на бортике бассейна кувшинчик с жидким жасминовым мылом и большое пушистое полотенце. Зара вытянулась в теплой воде и зажмурилась, наслаждаясь теплом и покоем.

— Ты была с ним всю ночь и весь день!

Она вздрогнула от неожиданности и открыла глаза. К ней с перекошенным от ярости лицом решительным шагом направлялась Саха. На всякий случай Зара отплыла на середину бассейна и устроилась на мраморной ступеньке фонтана.

— Что ты делаешь в личной купальне Джамала? — давясь собственной злостью, выпалила Саха.

— Лучше объясни, что ты делаешь на его половине? — парировала Зара.

— В этом доме мне позволено ходить везде, где я только пожелаю. Ведь я, в отличие от тебя, не рабыня. Еще ни одна женщина не проводила столько времени в постели господина. Ты была с ним почти сутки! Как тебе это удалось? Ты что, в самом деле, околдовала его?