Там, где холод и ветер (СИ) - Северная Ирина - Страница 46

Кейран терпеливо повторил то, во что вкратце уже посвятил деда чуть раньше: о продаже старого дома и о покупке небольшой квартиры в городе, которую намеревался сделать своей тайной “норой”. Закончив рассказ, замолчал. Линия его рта стала жесткой и упрямой, между бровей залегла хмурая складка.

Старик смотрел на внука удивительно яркими и ясными для его возраста глазами.

— Знаю, что ты не из разговорчивых, но, может, поделишься, что с тобой происходит?

— Да все в порядке, — Кейран откинулся на спинку дивана и вытянул длинные ноги.

— Другим рассказывай, что все в порядке. Они, может, ничего и не замечают, потому как ты всегда хмурый, но я-то тебя неплохо знаю, — дед улыбнулся, показывая крепкие зубы. — Пользуйся моментом, мальчик, пока я еще не впал в полный маразм, могу выслушать и как-то отреагировать. Да и чем мне еще теперь заниматься, когда от собственной жизни остались только обломанные рожки да артритные ножки, а самая большая забота на сегодняшний день — это частые мочеиспускания.

Кейран хмыкнул, отдавая должное дедовой самоиронии.

— Нечего особо говорить. Работы навалилось, устаю, сплю по два часа в сутки, — Кейран привычным жестом потер глаза под очками, посмотрел на старика. И увидел, что тот ему не поверил.

Джек Уолш с самого детства видел внука каким-то особым, рентгеновским зрением. Врать ему просто не имело смысла, а скрывать что-то можно было только до поры до времени. Дед неизменно умудрялся ненавязчиво выудить из внука его проблему и незаметно поучаствовать в ее решении. Все равно как — вовремя сказанным словом или конкретным делом.

— Что за работа? Новые заказы? — спросил старик.

— Большой заказ.

Кейран коротко изложил суть проекта, связанного с Морин.

— Интересно, наверное. Хотя я в этом ничего и не смыслю, — отозвался Джек. — Принеси посмотреть, что ли какие-нибудь готовые фото, что там за необыкновенная королева такая. Неужели красивее твоей Шоны?

Кейран изо всех сил старался никак не реагировать на имя своей подруги, но от дедова соколиного взора не укрылось, как слегка дернулся уголок рта внука, а по лицу пробежала и исчезла тень.

— Морин совсем другая, — сказал Кейран ровным голосом. — Очень яркая и… незаурядная женщина. Словом, непростая.

— Простых женщин в природе не бывает, — заявил дед. — Так эта Морин и смущает твой покой?

— Морин? Нет, вовсе нет. Хотя смутить она может, это точно.

Кейран уже знал, что не уйдет от старика, пока не расскажет ему все. Или почти все.

— Но ты, в общем-то, угадал, — сказал молодой человек, сдаваясь. — Дело в женщине. Но не знаю, что и сказать. Чертовщина какая-то творится, наваждение. Впору к психиатру обращаться.

— Речь не о Шоне, я так понимаю, — спокойно констатировал старик.

Кейран заерзал на диване, ломая прежнюю расслабленную позу. Согнул ноги, оперся на них руками, свесив кисти между расставленных коленей, подался вперед. Плечи приподнялись, голова немного свесилась, волосы упали на лицо, и молодой человек стал выглядеть не просто усталым, а почти измученным. И словно бы смиренным.

— Нет. Это не Шона, — отозвался тихо.

И снова замолчал, а Джек просто ждал, глядя на внука.

— Я встретил эту девушку недавно и не могу выбросить её из головы, — заговорил Кейран. — Ни днем, ни ночью. Понимаешь, мы и не виделись толком, так, мельком пару раз… Но меня будто за… заклинило на ней… — голос заметно дрогнул, открывая всё, что таилось в словах. Услышать, как Кейран повышает голос или выражает с его помощью свои глубоко запрятанные чувства, было также нереально, как вызвать на море шторм, нагоняя волны веером.

Джек видел сейчас перед собой Кейрана маленького мальчика, который неизменно замыкался в себе, когда его что-то особенно сильно задевало, было больно или страшно. Всегда одно и то же — сжатые губы, суровый взгляд, упрямо наклоненная, как у молодого бычка голова и напряженные плечи. Кипел изнутри, а снаружи будто каменел. Он и сейчас такой. И Джек знал, кого надо «благодарить» за то, что единственный внук считал себя одиночкой, привыкшим со всеми проблемами справляться самостоятельно. Свою долю вины в этом старик прекрасно осознавал, хотя в свое время мало что мог сделать, и всегда старался пусть не исправить, но хотя бы немного компенсировать нанесенный парню ущерб. Пока еще мог.

— И что делать собираешься? — не отставал Джек.

— А что в таких случаях делают? — устало отозвался Кейран.

— Да обычные дела. Встречаются, общаются. Узнают на практике, так сказать, стоит ли овчинка выделки. Может, там и заморачиваться не на чем, а ты сразу — к психиатру.

— “Встречаются, общаются”, — повторил слова деда Кейран. — Если бы все так легко можно сделать…

— А что тебя останавливает? Та девушка замужем? Или то, что ты несвободен?

Дед наблюдал, как внук понемногу выбирался из своей «скорлупы» — потер лоб, разглаживая хмурую складку, распрямил плечи, чуть расслабляясь.

— Она не замужем. А с Шоной все сейчас непросто, — осторожно сказал Кейран.

— Неужели она после трех лет вашего красивого романа потребовала от тебя чего-то еще? — в притворном изумлении вскинул белые лохматые брови старик.

— Ничего особенного она не требует… — проворчал Кейран, чувствуя себя в этой беседе с дедом растерявшимся пацаном.

— Значит дело в том, что она слишком хорошая, а у тебя, оказывается, есть совесть? Обманывать и обижать свою подругу ты не можешь и не хочешь. Тогда выброси из головы эту свою прекрасную незнакомку и живи себе спокойно с Шоной. Может, я еще правнуков от вас дождусь.

— Вот это вряд ли, — невесело отозвался Кейран. — Идея заводить детей Шону никогда не вдохновляла.

— Хм… Дело, конечно, хозяйское, — сдержанно заметил дед. — Наверное, и такое бывает. Ничему не удивляюсь в наше чокнутое время. Ну, и если тебя такой расклад тоже устраивает…

Кейран ничего не сказал на это, и Джек продолжил:

— Но иногда стоит прислушаться только к себе, прикинуть, все ли устраивает лично тебя. И решение придет.

— Как у тебя все по полочкам раскладывается легко и непринужденно, — поморщился молодой человек. — Это в тебе мудрость вековая говорит или собственный опыт? Что-то не припомню я, чтобы у тебя самого все так просто получалось.

Джек остался внешне невозмутим, не подав виду, как резанули его слова внука.

— Тебе что, надрыва в жизни не хватает, и ты думаешь надо все еще больше усложнять? А вот не стоит, уж поверь, — терпеливо парировал старик. — Я хотя бы на старости лет это понял. Жаль, что не раньше.

Джек задумчиво потер крупный нос, сверля глазами паркет. Между мужчинами воцарилась тишина, в которой, едва зазвенев, растворилось нараставшее напряжение.

— Так что за дева тебя пленила? — как ни в чем ни бывало спросил старший Уолш.

— Это у нее я купил квартиру в городе. Так и познакомились. Она же — новая владелица нашего коттеджа, — ответил Кейран.

— Интересный поворот, — негромко прокомментировал Джек, не скрывая удивления. — А Шона знает про квартиру? И прочее?

Что за дела с этим стариком — всегда попадает в десятку. Или ненароком тычет в самые свежие болячки.

— Нет. Я ничего еще не говорил.

— А скажешь? — прищурился дед.

Кейран посмотрел на старика, усмехнулся, положил свою молодую и сильную руку поверх большой, морщинистой, с выступающими венами руки деда, пожал ее и… промолчал.

— Да не жду я, что ты тут будешь соловьем разливаться, Кей. И не надо наизнанку выворачиваться, — сказал Джек. — Но если у тебя что-то происходит, я хочу об этом знать. Так скажешь Шоне?

— Скажу. Но не сейчас.

— А что сейчас?

— Ничего, — быстро ответил Кейран и тут же добавил, — я не знаю…

Он, в самом деле, не знал. Не знал, что еще можно сказать старику. Не знал, как относиться к тому, что видел ночью в окна дома, в котором теперь жила Хейз. Молодой человек, обнимавший ее, лежащую на диване. Не муж, но их объятия и на дружеские не похожи. Во всяком случае, с таким выражением на лице, какое наблюдалось в тот момент у мужика, друзей не обнимают. И как он зарылся своими лапами в тяжелые пряди ее волос, словно имел на это полное право…