Не лишняя в библиотеке. Книга для женщин и о женщинах. С «магическим» подтекстом - Картавцев Владислав - Страница 2

Если бы меня спросили, что, по моему мнению, является первоосновой красоты – я бы сказал, первооснова – внутреннее состояние человека и побудительные мотивы его поведения. Нацеленность на ту или иную положительную цель, нацеленность на радость, нацеленность на жизнь и созидание. Созидание и радость существования формируют внутреннюю красоту и гармонию человека, и расцветает он именно изнутри.

На вопрос: «Что первично, что вторично – курица или яйцо?» (в нашем случае: «Внешняя красота или внутренняя?»), ответ однозначен: красота внутренняя. Она первична, поскольку внешняя красота – лишь ее отражение. Внутренняя красота делает внешне красивую женщину ослепительно-неотразимой, внутренняя красота делает внешне некрасивую женщину странно привлекательной, странно влекущей, странно очаровательной и странно роковой. Необъяснимо роковой.

Хочу привести два примера странно привлекательных, зовущих женщин. Одна – литературный герой, вторая – реально существовавшая.

«Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами.

Княжна была столь же беспорядочна, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот был та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых. Жюли писала: «Chère et excellente amie…

Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое, слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало.

«Она мне льстит», – подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видела хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто-неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: «Tout Moscou ne parle que guerre…»

Л.Н.Толстой

«Война и мир»

«Их отношения причисляют к самым драматичным и долгим историям любви. Но правильнее было бы сказать, что это история любви лишь одного человека, Ивана Тургенева. Сорок лет великий русский писатель жил в статусе вечного друга семьи, «на краешке чужого гнезда», бок о бок с мужем оперной дивы Полины Виардо. Он променял жизнь на родине и личное семейное счастье на бесстрастную дружбу своей возлюбленной и даже в пожилом возрасте готов был «хоть дворником» последовать за ней на край света.

Иван Тургенев был впервые представлен Полине Виардо первого ноября 1843 года как «великорусский помещик, хороший стрелок, приятный собеседник и плохой стихотворец». Нельзя сказать, что такая рекомендация способствовала его счастью: сама Полина позже отмечала, что не выделила будущего писателя из круга новых знакомых и многочисленных почитателей ее таланта. Зато молодой Тургенев, которому тогда едва исполнилось двадцать пять, с первого взгляда влюбился в 22-летнюю певицу, приехавшую в Санкт-Петербург с парижской Итальянской оперой. Вся Европа в то время боготворила ее дарование, и даже непривлекательная внешность Виардо не помешала ее славе прекрасной артистки.

Современники вспоминали, как с началом пения примы по залу будто пробегала искра, публика впадала в совершенный экстаз, и облик певицы переставал иметь хоть какое-то значение. По словам композитора Сен-Санса, Полина Виардо обладала горьким, как померанец, голосом, созданным для трагедий и элегических поэм. На сцене она очаровывала страстным исполнением опер, а на музыкальных вечерах покоряла слушателей прекрасной игрой на рояле – ученичество у Листа и Шопена не прошло даром. «Хорошо поет, проклятая цыганка!» – не без ревности призналась, услышав выступление Полины, мать Тургенева.

В неприметной, некрасивой и сутулой женщине с глазами навыкат и вправду было что-то цыганское: южные черты она переняла от отца, испанского певца Мануэля Гарсиа. «Она отчаянно некрасива, но если бы я увидел ее во второй раз, непременно влюбился бы», – говорил один бельгийский художник о певице ее будущему мужу Луи Виардо.

С искусствоведом, критиком и директором парижской Итальянской оперы Полину познакомила Жорж Санд. Сама писательница считала сорокалетнего Луи унылым, «как ночной колпак», но рекомендовала его юной подруге в женихи из лучших побуждений. Будучи совершенно очарованной певицей, Жорж Санд задокументировала ее в главном женском образе романа «Консуэло», отговорила от брака с писателем и поэтом Альфредом де Мюссе и позже закрыла глаза на роман уже замужней Полины со своим сыном.

А темперамента талантливой певице было не занимать: в юности ее первым увлечением был Ференц Лист, у которого Полина брала уроки фортепиано, позже она увлекалась композитором Шарлем Гуно, к которому Тургенев ее сильно ревновал. Остальные романы мадам Виардо останутся неизвестными истории, но, судя по парадоксальной привлекательности примадонны, многочисленными. Впрочем, замуж тогда еще Полина Гарсиа выходила по любви, и какое-то время действительно была увлечена мужем. Однако все проходит – и вскоре Полина признавалась Жорж Санд в том, что устала от пылких изъявлений мужней любви.

Но что же наш Тургенев? Он стал для мадам Виардо одним из многочисленных поклонников, не лишенных, впрочем, определенной ценности…»

Как мы видим, обе дамы, и толстовская княжна Мария, и оперная дива Виардо изначально были непривлекательны и даже некрасивы. Но невозможно было пройти мимо них, не отметив их. Говоря современным, не очень литературным языком, они цепляли. Цепляли именно так, как всегда и везде цепляют женщины – своей внутренней энергией, своим выработанным за миллионы лет «механизмом привлечения мужчин».

Вот на нем мне хотелось бы остановиться поподробнее (и, кстати, девушкам, дамам и леди, настроенным скептически и утверждающим, что человек – это лишь ходячий мешок с костями и никакой внутренней скрытой невидимой энергией не обладает, то, что написано ниже, можно не читать).

Магическое отступление

Женщины отличаются от мужчин. Отличаются тем, что умеют принимать и накапливать мужскую энергию, трансформируя ее под свои нужды. Тем, кто способен видеть, женщина представляется энергетическим существом, состоящим из двух неравных частей. В соотношении примерное тридцать на семьдесят.

Тридцать процентов – минимальный личный запас жизненной силы, который желательно не расходовать ни при каких обстоятельствах, и женщина это прекрасно осознает (хотя часто не способна сформулировать конкретно). Но ей, в общем-то, формулировки и не нужны. Тридцать процентов – всегда заполнены (по крайней мере, в нормальной жизни).

Семьдесят процентов – совсем другое дело. Из этих семидесяти где-то треть – собственно снова личная энергия женщины. Это энергия красоты. Она предназначена для того, чтобы привлекать мужчин, которые должны заполнить оставшиеся в распоряжении женщины «незаполненные емкости».

«Незаполненные емкости» составляют примерное две трети от семидесяти процентов энергетической емкости, подлежащей наполнению, что в пересчете – половина от всех максимальных энергетических запасов женщины.

Отсюда вывод: если женщина привлекательна, и ее «энергия красоты» работает так, как нужно, она способна набирать объем мужской энергии, равный тому, что она сама имеет. Т. е. повышать свою энергетическую наполненность в два раза. И противоположное – если женщина некрасива, если сера и непривлекательна, мужчины не обращают на нее внимания и не дают ей энергии.